Июнь-декабрь сорок первого - Давид Ортенберг

Корреспонденты "Красной звезды". Здравствуйте, товарищ лейтенант. С вами говорят корреспонденты "Красной звезды".

Лейтенант Ветров. Здравствуйте, товарищи.

Корреспонденты "Красной звезды". Сколько дней вы находились в окружении?

Лейтенант Ветров. Сегодня минуло пять суток.

Корреспонденты "Красной звезды". Расскажите об обстановке.

Лейтенант Ветров. Враг не прекращает попыток атаковать дот. За эти дни мы уже отбили несколько атак. Наиболее сильная атака состоялась в первый день окружения. Враг подошел к доту с двух сторон. Подпустив фашистов на близкую дистанцию, мы открыли пулеметный огонь, от которого немцы понесли большие потери. Несколько часов они подбирали убитых и раненых. Потерпев неудачу, фашисты выслали лазутчиков, которые предложили нам сдаться. Двух лазутчиков я лично пристрелил из винтовки. Тогда немцы повели по доту артиллерийский огонь прямой наводкой. До сих пор не прекращается артиллерийская стрельба. За все время немцам удалось вывести из строя только одну амбразуру, и ту мы быстро отремонтировали. С тыла фашисты ведут пулеметный огонь по двери дота, бросают гранаты. Древесно-земляное укрытие у входа разрушено. Прямым попаданием в дот оглушены три бойца, но они не вышли из строя.

Корреспонденты "Красной звезды". Как чувствует себя гарнизон дота?

Лейтенант Ветров. Настроение у всех твердое. Будем драться до последнего патрона и дот не сдадим. А вообще-то у нас весело. В гарнизоне есть замечательный запевала пулеметчик Нетунский. Сегодня мы пели хором: "Раскинулось море широко". Но мы немного изменили песню. Слова "Товарищ, не в силах я вахту держать" мы переделали так: "Товарищи, в силах мы вахту держать"... Вчера по инициативе заместителя политрука Рыбакова был выпущен гарнизонный "Боевой листок".

Корреспонденты "Краcной звезды". Расскажите о его содержании.

Лейтенант Ветров. Я вам прочитаю несколько строк из статьи "Дот не сдадим": "Мы окружены врагом, мы внешне оторваны ото всех, но внутренне чувствуем неразрывную связь со всем близким нам, дорогим. Верим в победу над врагом и дот не сдадим. Будем биться до конца". Скажу от себя лично, что боеприпасов у нас хватит надолго.

Корреспонденты "Красной звезды". Как же у вас обстоит дело с питанием?

Лейтенант Ветров. С питанием мы тоже протянем. Сейчас экономим продовольствие, каждый получает по одному сухарю в день.

Корреспонденты "Красной звезды". Кто особенно отличился при обороне дота?

Лейтенант Ветров. У нас не оказалось колеблющихся и маловеров. Все хорошо выполняют свой долг перед Родиной и дерутся с врагом так, как учит нарком обороны товарищ Сталин.

Корреспонденты "Красной звезды". До свидания, товарищ лейтенант. Передайте привет гарнизону от редакции "Красной звезды".

Лейтенант Ветров. Большое спасибо. Гарнизон выполнит свою задачу до конца".

Прочитав эту запись, я связался по телефону с Киевом, разыскал там Шуэра и Сапиго, спросил: когда состоялась беседа с лейтенантом Ветровым. Они ответили, что это было три дня назад. Передать материал сразу же не смогли из-за отсутствия на месте прямой связи с Москвой - пришлось ехать в Киев.

Я попросил выяснить: продолжается ли осада дота, держится ли его гарнизон? На выяснение этого ушло еще двое суток. Комиссар пулеметного батальона старший политрук Сафонов сообщил нашим корреспондентам следующее:

"На другой день после вашего разговора с лейтенантом Ветровым группа смельчаков вызвалась поднести через вражескую линию продовольствие осажденному гарнизону. Эта трудная задача благодаря храбрости бойцов была выполнена удачно. Гарнизон получил продукты. Оставался он в окружении десять дней, вплоть до того момента, когда подразделения полевых частей, взаимодействуя с гарнизоном дота, оттеснили немцев. Теперь положение восстановлено. Немцы отброшены от дота. Героический гарнизон с честью нес свою вахту в окружении и теперь остается на своем посту. Настроение людей прекрасное. Перенесенное испытание еще больше закалило и сдружило их. Комендант дота лейтенант Ветров подал заявление о приеме в ВКП(б)".

С этим дополнительным сообщением и появилось в газете далеко не обычное интервью. Я попросил Шуэра и Сапиго не терять лейтенанта Ветрова из виду, при первой возможности написать о нем и его боевых товарищах очерк. Это задание осталось невыполненным. Оба корреспондента погибли.

Именами Саши Шуэра и Сережи Сапиго открывается горестный список безвозвратных боевых потерь в коллективе "Красной звезды".

* * *

Не сразу мы об этом узнали. 27 августа Шуэр и Сапиго передали из Киева еще одну корреспонденцию - "Поражение 132-й немецкой пехотной дивизии". Она была последней. Связь с ними оборвалась. Наши тревожные запросы об их судьбе оказались безрезультатными. А потом и запрашивать стало некого: и войска и штаб фронта попали в окружение. Вместе с ними очутились во вражеском кольце и спецкоры "Красной звезды". Живы ли они? Пробиваются ли из окружения? Ответа на эти вопросы не было, но надежда не покидала нас. Хотелось верить, что будет так же, как с Александром Поляковым: нет-нет да и появятся.

Однако появились далеко не все.

Александр Шуэр был у нас общим любимцем и по своим профессиональным качествам занимал в коллективе "Красной звезды", можно сказать, особое место. У него было великолепное перо. Когда в газете появлялся материал, подписанный Шуэром или его псевдонимом "П. Огин", мы радовались. И уверен, что вместе с нами также радовались читатели газеты. Чувствовалось, что в талантливом газетчике вызревает талантливый писатель.

Было у Шуэра и еще одно качество, определявшее симпатии к нему всех, кто его знал; это был необыкновенно обаятельный человек - ровный в отношениях с каждым, доброжелательный, открытый. О нем шла молва: "Вот человек, у которого слово никогда не расходится с делом..."

Он и сейчас как живой стоит перед моими глазами в сорочке лилейной белизны, с чуть расстегнутым воротом или в солдатской форме, стройный, подтянутый, буквально осиянный своей несравненной улыбкой, в которой и полная мера радости, и свойственная ему застенчивость.

Говорят, что образ жизни человека является точным его портретом. Очевидно, не только образ жизни, но в каких-то случаях и смерть тоже. Саша Шуэр погиб в бою, борясь до последнего дыхания, пробиваясь из окружения вместе с небольшим отрядом красноармейцев и командиров. Прошли с боями Дарницкий лес, вырвались километров на пятьдесят в сторону фронта. Еще рывок - и там свои. В последнюю минуту его сразила вражеская пуля.

Другой наш корреспондент Борис Абрамов, находившийся рядом с Шуэром, рассказывал нам:

- Было нас восемьдесят человек. Подошли к селу Барышевка. Издали увидели фермы железнодорожного моста, по которому можно было переправиться на противоположный берег, где еще держали оборону наши войска, избежавшие окружения. Гитлеровцы, засевшие на окраине села, встретили нас огнем из пулеметов. Обойти село нельзя - кругом болота. Выход один - прорываться с боем через село. Около одиннадцати часов дня мы пошли в атаку. Впереди с наганом в руке побежал Саша, и все мы кинулись за ним. Забросали гранатами дома, где засели гитлеровцы. Они не выдержали, разбежались кто куда. Мы расстреливали их из трофейных автоматов и отечественных винтовок, расчищая себе путь к переправе. Уже миновав село, нарвались на засаду - нас обстреляли справа и слева. Пришлось залечь в болоте, прямо в грязь. Но как быть дальше? Решение принял Шуэр.