Советник президента - Андрей Мальгин

- Ну что, совсем плохо? Так, может, лучше «скорую» вызвать? – участливо предложила Валентина.

- Нет, давай сначала в поликлинику. Скорая повезет в ЦКБ, а там сама знаешь: лишь бы вцепиться и уложить на месяц.

- Ну как скажешь. И они поехали в поликлинику в Сивцев Вражек.     Так называемая поликлиника Управления делами президента (в ее официальном названии Президент, разумеется, пишется с большой буквы, но у меня рука не поворачивается идти против правил русского языка), так вот эта поликлиника представляет из себя комплекс из четырех внушительных зданий. Три из них соединены между собой системой переходов и занимают целый квартал, ограниченный со всех сторон арбатскими переулками. Они забиты специалистами всех мыслимых отраслей медицинской науки, включая даже сомнологов (борющихся с расстройствами сна) и миколов (излечивающих грибок на ногтях). Четвертый корпус располагается неподалеку – там два нижних этажа отданы под абсолютно безлюдную аптеку (войти туда можно только по пропускам), а все остальное занимает оснащенная допотопным оборудованием стоматология. Практически это целый город, доставшийся президентской администрации по наследству от ЦК КПСС. Но так как данная администрация стремительно становится все более многолюдной и в этом отношении давно уже переплюнула всякое ЦК, за прошедшие годы были построены и другие, более современные поликлиники, призванные обслуживать ее сотрудников. Валентина так и не смогла понять, по какому принципу сортировали чиновников – кого куда прикрепить. Не знаю, что там творится в новых поликлиниках, но знаменитая поликлиника в Сивцевом Вражеке со времен КПСС мало изменилась, это настоящий памятник коммунистической эпохе. И если кому-то придет в голову специально изучать номенклатурные ценности Советского Союза, без экскурсии в это солидное медицинское учреждение ему не обойтись. Строгие гардеробщицы, отказывающиеся принимать головные уборы, пока они не засунуты в рукав, километровые красные ковровые дорожки на всех восьми этажах, толстые тети в халатах и с лейками в руках, без устали поливающие бесчисленные «тещины языки», которыми украшены повсеместно эти помещения, пышущие необъяснимой злобой «регистраторши» - такие же точно тетки, восседающие в регистратурах (в отличие от обычных поликлиник, регистратур тут штук по пять на каждом этаже)… Для того, чтобы переслать карточку больного от врача к врачу, используется в этом громадном конгломерате так называемая «пневматическая почта», которая в семидесятые годы, возможно, считалась достижением прогресса, но теперь могла бы служить неплохим элементом декораций какого-нибудь фильма по Дж.Оруэллу. Время от времени в одной из регистратур раздается грохот и из специального окошка в стене вываливается пластиковая капсула, развинтив которую, можно извлечь изнутри карточку больного или какую-нибудь депешу от главврача. О том, чтобы хранить сведения о многочисленных пациентах в электронном виде на центральном сервере и нажатием клавиши вызывать за долю секунды любую необходимую информацию на экран монитора, тут, естественно, и не помышляют. В некоторых врачебных кабинетах можно, конечно, увидеть какие-то жалкие компьютеры, но врачи и медсестры почему-то все, вплоть до выписки рецепта, делают вручную, как правило, корявым неразборчивым почерком, который часто не то что пациент, но даже и провизор в аптеке не может разобрать. Двадцать минут с больным разговаривают, потом полчаса, пыхтя, записывают все это в карточку. В отличие от ленинского ЦК, президентская администрация явно не справляется с финансированием этого монстра. Кто-то там когда-то ошибочно решил, что Сивцев Вражек, а также ЦКБ – президентская больница, расположенная в Кунцево, - это сами по себе такие мощные брэнды, что могут содержать себя самостоятельно, безо всяких инвестиций. Предусматривалось, что помимо «контингента» (так с советских времен называют здесь пациентов, имеющих или имевших отношение к властным структурам), можно привлечь в поликлинику и больницу всяких богатых людей, «договорников», которые и будут своими деньгами поддерживать все это хозяйство. В стране идея хозрасчета умерла еще в конце восьмидесятых годов, но президентские хозяйственники на нее все еще возлагают надежды. И первые рыночные годы система эта действительно работала. К негодованию консервативных нянечек и регистраторш, в поликлинику мощным потоком хлынули господа в кашемировых пальто и с мобильными телефонами в руках. Увы, поток со временем иссяк. Руководство настолько почивало на лаврах, что упустило момент, когда «договорные» столь же массово начали отчаливать от них в многочисленные «французские» и «американские» клиники, повсеместно и с большой помпой открывавшиеся в столице. К тому же, с появлением новой категории пациентов, в поликлинике неизбежно возникли классовые противоречия. Персонал, особенно старая гвардия, оставшаяся тут с советских времен, всеми фибрами души ненавидел «договорных» пациентов, считая, что они незаслуженно пользуются благами (как быстро выяснилось, сомнительного качества), предназначенными для номенклатуры. Любопытно, что новую номенклатуру ельцинского призыва они вовсе не восприняли в штыки, полагая, что просто это новое начальство. А уж разным борзым молодым людям с мобильными телефонами тут с наслаждением вставляли палки в колеса, усаживая в очередь подлиннее, делая укол побольнее и так далее. Фантазии у иезуитов хватало. Испокон веков в эту поликлинику врачей брали по блату, так что квалификацией врачебного персонала она не блистала даже в советские времена. Единственный неоспоримый плюс ее всегда заключался в том, что это была поликлиника для избранных, то есть прочно отгороженная от медицины для «населения». В настоящее время уровень зарплаты у врачей тут, конечно, повыше, чем в районной поликлинике, но он все же намного ниже, чем в коммерческом лечебном учреждении. Поэтому одни специалисты в последние годы отсюда убежали, а другие стали легкой добычей всяких распространителей пищевых добавок и прочих шарлатанов от медицины. Если в кабинеты здешних врачей нагрянуть с обыском, то обнаружится, что столы у них забиты этими сами пищевыми добавками и прочими сомнительными препаратами, которыми они приторговывают прямо тут же, не отходя от рабочего места. Если же этих препаратов нет в столе, то значит под рукой лежит стопка рецептов на очень интересные лекарства, которые почему-то в Москве можно купить в одном единственном месте. А так как на рецепте пропечатана фамилия доктора, то нет сомнений, что продавцы всей этой сомнительной продукции находят возможность премировать врачей в зависимости от уровня продаж. Со временем «договорные», поездив по миру, стали догадываться, что им оказывают медицинскую помощь достаточно низкого качества. Представленные в Сивцевом Вражеке вершины советской медицины ну никак не дотягивали до уровня самой заштатной лечебницы в любой из западных стран. Кроме того, они не могли не озвереть от самого этого «контингента», с которым им приходилось сидеть в бесконечных очередях перед врачебными кабинетами. О «контингенте» следует сказать особо. Как ни странно, большинство перемещающихся по коридорам и этажам этого громадного комплекса людей составляют вовсе не действующие сотрудники администрации президента, как можно было бы ожидать, и даже не пресловутые «договорные». Львиная часть контингента – это бывшие работники ЦК КПСС и члены их семей. А так как со времен путча 1991 года прошло все-таки немало времени, это в-основном люди пожилые. Удивительно, но придя к власти после августовского путча, наш первый российский президент оставил поверженному противнику все его привилегии. Было сохранено правило, по которому любой, кто имел отношение к ЦК КПСС, продолжал обслуживаться в этой поликлинике вплоть до своей кончины. И вот все эти старики и старухи, пусть даже они работали в ЦК при Иосифе Виссарионовиче, продолжали и продолжают по сей день исправно – и разумеется, совершенно бесплатно – посещать поликлинику Управления делами президента. Поэтому сейчас в коридорах ее можно встретить не только Егора Кузьмича Лигачева и прочих бывших членов Политбюро, но даже и скромных гардеробщиц и машинисток, когда-то, может даже сорок лет назад, работавших в ЦК. Это удивительно, но это факт. Валентина Присядкина однажды спросила у своего терапевта, а почему бы в один момент не «открепить» весь этот протухший «контингент» и не отправить по месту жительства, в обычные районные полклиники. И доктор ответил резонно: «Так они ж все сразу тогда умрут». Интересно, что престарелый «контингент» совершенно не оценил благородство новой власти. Пожилые, часто одинокие люди, они теперь стали приходить в свою родную поликлинику как в клуб – пообщаться, причем проводили они тут целый день, с утра и до вечера. В очереди к врачам Валентина много раз слышала, как они клянут на чем свет стоит нынешнюю власть, перед каждыми выборами переживают за Зюганова, вспоминают благодатные советские времена. Если такая коммунистическая старуха попадала к врачу, она по часу не выходила из кабинета, рассказывая доктору не только о своих – явных и придуманных - болячках, но и вообще разные подробности своей жизни. Энергичную Валентину, у которой каждая минута была на счету, эти старперы просто бесили. Но приходилось мириться – она еще не успела забыть, как в краткий период после разгона присядкинской комиссии и перед назначением его советником они всей семьей были на какое-то время откреплены от поликлиники на Сивцевом Вражеке… Вот это был ужас. Короче, именно на Сивцев Вражек привезла Валентина занемогшего Игнатия. Первый, кого она встретила еще в гардеробе, был их общий знакомый – итальянский корреспондент Джульетто Крейзи, который пришел в поликлинику по-семейному, с женой. Сначала она удивилось: а он-то что тут делает? А потом вспомнила, что в советские времена Джульетто возглавлял корпункт итальянской коммунистической газеты «Унита» и, по всей видимости, был тогда как представитель братской компартии «прикреплен» сюда и сохранил, наряду со всеми, эту привилегию. Сейчас он, разумеется, переменил хозяев, стал московским корреспондентом респектабельной буржуазной газеты, что не мешало ему одновременно регулярно появляться на страницах одиозного прохановского еженедельника «Завтра». Если б его нынешним хозяевам кто-нибудь догадался перевести некоторые из этих публикаций (ну, например, статью «Тоталитарная диктатура Америки»), его б немедленно выставили на улицу, тут уж сомнений нет. У Присядкиных он пару раз бывал в гостях, беседовал о разных правозащитных делах. Он считался старинным другом Понте дель Веккио и был настроен резко против нынешних властей, российского президента называл не иначе как «душителем демократических свобод» и на полном серьезе утверждал, что ради прихода к власти президент отдал Березовскому личное указание профинансировать нападение Басаева на Дагестан.