Суфии: Восхождение к истине - Лео Яковлев

Великий персидский поэт, мыслитель и суфийский учитель Абд ар-Рахман Джами родился в селении Харджард в области Джам, расположенной между Гератом и Мешхедом в Хо-росане, в ноябре 1414 года в семье чиновника. Его учебой с четырех лет руководил отец, образованный и просвещенный человек.

В 1425 году Джами с семьей переезжает в Герат — столицу одного из государств, образовавшихся после смерти Тимура, насчитывавшую в те годы около миллиона жителей и имевшую одну из крупнейших библиотек того времени, где были собраны сочинения корифеев персидской классической поэзии. Последним из них было суждено стать юному Абд ар-Рахману.

В Герате Джами учился в медресе Низамийе и Дилкаш. В двадцать лет он пишет астрономический трактат, посылает его в Самарканд и получает приглашение в этот крупнейший научный центр, где Джами продолжает учебу в медресе Улугбека. О том, каким он был тогда, говорят следующие слова одного из его учителей:

«С тех пор, как существует Самарканд, еще не переправлялся к нам через воды реки Аму человек, равный по уму, благородству и находчивости этому юноше из Джама».

В Самарканде в те годы усиливалось влияние суфийского братства Накшбандийа. Джами общался с его главой — шейхом Ахраром и вступил на суфийский Путь. Вернувшись в 1451 году в Герат, он сближается с главой гератской общины этого ордена Саад ад-Дином Кашгари, а после его смерти становится духовным руководителем — шейхом — этого братства. Однако вокруг Джами группируются не только его духовные ученики, но и вся светская творческая интеллиген ция Герата. С 1459 года в окружение Джами входит и становится его учеником — и в поэзии, и в суфизме — Али Шир Навои.

Несмотря на то, что высоким поэтическим даром Джами владел с юных лет, свои крупные литературные произведения он создал уже к концу жизни. В числе этих шедевров поэмы «Золотая цепь», перекликающаяся с «Садом истин» Санайи, «Саламан и Абсаль» и «Пятерица» — пять поэм на классические темы. Завершается этот самый плодотворный творческий период «Весенним садом» — поэмой в прозе со стихотворными вставками, перекликающейся и с «Воскрешением наук о вере» ал-Газали, и с «Розовым садом» («Гулистаном») Саади.

Огромный духовный моральный авторитет Джами неоднократно привлекал к нему внимание правителей, но он отклонял все их предложения, предпочитая дворцовому великолепию скромный путь наставника, искателя истины и справедливости.

Умер Джами в ноябре 1492 года в Герате, где прошла большая часть его жизни. После смерти он был признан святым, и его мавзолей был и остается объектом поклонения верующих паломников, а жители Герата по сей день, по нерушимой традиции, приходят поклониться его праху каждый четверг.

Сущность суфийского учения в традиции братства Накш-бандийа изложена Джами во фрагментах поэм «Золотая цепь», «Саламан и Абсаль», «Дар благородных», «Четки праведников» и «Книга мудрости Искандара», а также в «Весеннем саду». Как это принято у суфийских авторов, черты и положения суфийского мировосприятия Джами передает иносказаниями, зашифровывая их в притчах, рассказах, рассуждениях о ситуациях бытия и отдельных афоризмах, приглашая читателей к беседе и размышлениям.

В этой книге представлены притчи из названных выше поэм и почти полностью воспроизведен «Весенний сад».

ПРИТЧИ ИЗ ПОЭМ «ЗОЛОТАЯ ЦЕПЬ», «САЛАМАН И АБСАЛЬ», «ДАР БЛАГОРОДНЫХ», «ЧЕТКИ ПРАВЕДНИКОВ»

Цапля и юноша, стиравший белье

На реке Тигр вблизи Багдада жил некий юноша. Кормился он тем, что брал в стирку белье, и поэтому он каждый день спускался к Тигру с корзиной грязного тряпья. Часто, когда он шел берегом, ему на пути встречалась большая цапля. Птица своим длинным клювом выуживала из реки червяков, лягушек и мелкую рыбешку, и ничто иное на свете ее не интересовало.

Однажды над тем местом, где расхаживала большая цапля, появился орел. Он гордо парил в небе, высматривая добычу. На сей раз добычей ему послужил голубь, и он, убив его и съев немного мяса, оставил часть его другим, потому что был по своей натуре щедрым и никогда не доедал всю добытую им пищу.

Цапля, с интересом и восхищением наблюдавшая за охотой орла на голубя, сказала сама себе:

— Я-то бесспорно крупней орла. Почему же я не могу охотиться на птиц и съедать их? Сколько я буду ловить червяков и лягушек?

В своих мечтах цапля видела себя такой же удачливой, смелой и щедрой, как орел, и, не колеблясь, взлетела в небо и стала парить над землей, высматривая добычу. И в это время высоко над ней из-за тучи показался могучий гриф. Свирепый и грозный хищник капнем упал на цаплю и сбил ее на землю, где она завязла лапами и крыльями в грязи и глине неподалеку от того места, где юноша стирал белье.

Увидев гибнущую цаплю, юноша обрадовался:

— Просто чудо поймать такую птицу без лука и стрел и без силков! — воскликнул он. — Ужин у меня сегодня будет вкусным!

В этот день он вернулся с реки не только с корзиной чистого белья, но и с цаплей в руках, а когда его спросили, откуда у него эта птица, он объяснил:

— Цапля эта, расхваставшись, вообразила себя орлом и, взлетев на небо, пыталась охотиться, но вместо этого сама угодила в мои руки, и охотником, хоть и без силков, стал я!

Деревенский простак и его осел

Жил когда-то в одной деревне глупый простак. И был у него жалкий хромоногий старый осел. Осел этот был таким дряхлым, что не прошел бы и версты за пару дней, как бы не гуляла по нему палка.

Намучившись с ним, хозяин повел его в город и обратился к сбывавшим ослов посредникам с просьбой помочь его продать. В ответ на эту просьбу один из посредников, разгладив усы, стал громко зазывать покупателей.

— Продается невиданное чудо, — кричал он. — Не осел, а иноходец, а скорее всего быстрый и сильный мул, на котором можно отправляться на войну, где он одним гулом и топотом своих копыт обратит в бегство врага! От одного лишь взмаха хлыста он уже летит стрелой, как ветер, а грязь и глину преодолевает, как струя воды!

Народ, слушая эту похвалу несчастному животному, посмеивался, а бедный простак ушам своим не верил, но все это воспринял всерьез и взмолился:

— О продавец! Разве можно не поверить твоим замечательным словам, сказанным об этом осле во всеуслышание перед всем честным базаром! И я прошу тебя: не продавай это замечательное животное, верни мне осла назад! Я ведь уже так долго ищу такого надежного четвероногого помощника, какого ты здесь описал! Мне странно и обидно, что я прежде не замечал этих его выдающихся качеств.

Продавец же ответил ему тихо так, чтобы никто не слышал:

— Ты что — сошел с ума? Ты же много лет владеешь этим ослом и хорошо знаешь, чего он стоит. Я ведь все наврал, чтобы набить ему цену, и не представляю, как ты мог мне поверить?

Но простак на этот раз ему не поверил.

Пловец и медведь

Однажды медведь спустился к реке, чтобы наловить рыбы. Он еще не успел устроиться поудобнее, как в этот момент в воде блеснула рыба. Он протянул к ней лапу, но потерял равновесие и, поскользнувшись на мокрой глине, свалился в воду.

Река же эта была быстрой, широкой и полноводной, и вода унесла медведя по течению. Как он ни старался вырваться из водного плена и подплыть к берегу, ничего у него не получалось, и он только бестолку кружился на воде посреди потока.

Как раз в это время на берегу показались два опытных пловца. Когда они увидели барахтающегося далеко от берега в воде медведя, они не поняли, что это плывет: то ли нечто живое, то ли вода крутит какой-нибудь ковер или шкуру.

Один из пловцов сразу же кинулся в реку и поплыл, а другой сел на берегу и стал наблюдать. Когда пловец подплыл к цели и увидел, что это — медведь, было поздно, потому что медведь тоже заметил его и в желании спастись схватил его лапами и прижал к себе так крепко, что тот не только плыть, но и закричать не мог. Медведь же с пловцом в лапах продолжал кувыркаться в воде, и пловец оказывался то на медведе, то в воде под брюхом у зверя.

Второй пловец, оставшийся на берегу, на расстоянии не мог понять, что происходит, и закричал своему приятелю:

— Перестань там возиться! Если тебе тяжело тащить эту шкуру или что там еще, то оставь ее там в воде и возвращайся!

— Я не прочь оставить все это и давно отпустил бы шкуру, но теперь эта шкура схватила меня, держит да еще лапами ломает кости! — ответил несчастный.

Слепой и уродина

Один слепец женился на уродливой женщине, которая к тому же была грубой и бессердечной от природы. Все лицо ее было в темных, почти черных угрях и в глубоких морщинах. А еще она была кривой и горбатой.

Трудно было решить, что лучше: ее зловещее молчание или весь тот вздор, который она несла, стоило ей открыть рот. И вот однажды она решила воспользоваться слепотой мужа и заявила ему: