Если с Фаустом вам не повезло… - Роджер Желязны

– Кому вы звоните? – спросила Илит.

– Тому, кто, надеюсь, вложит немного ума в твою упрямую голову.

В тот же миг посередине комнаты возникло большое пушистое облако, переливающееся всеми цветами радуги. Послышались мелодичные аккорды арфы. Облако вскоре растаяло, и перед Мефистофелем и Илит предстал сам архангел Михаил. С его кудрявых темных волос стекала вода, а строгие ангельские одежды ему заменяло большое белое полотенце. Кое-как прикрыв наготу, Михаил огляделся и спросил недовольным тоном:

– В чем дело? Я принимал ванну…

– Ты всегда принимаешь ванну, – сказал Мефистофель. – Можно подумать, что ты проводишь там все свободное время.

– Ну и что же? – с вызовом ответил Михаил. – Чистоплотность и целомудрие – добродетели, которые должен воспитывать в себе каждый порядочный ангел.

– Старое заблуждение! Во всем, что касается чистоты, Зло ничуть не менее разборчиво, чем Добро. Чистоплотность сама по себе – ни Добро, ни Зло, а следовательно, считаться добродетелью не может… Однако у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на споры из-за таких пустяков.

– Согласен. Так зачем же ты вызвал меня?

– Этой ведьме, – отчеканил Мефистофель, показывая длинным пальцем на Илит, которая стояла, скрестив руки, отчего ее маленькие, дерзко приподнятые острые груди отчетливо вырисовывались под ангельскими одеждами, и сердито сверкала глазами на демона, – этой глупой женщине, этой недоучившейся практикантке, этому исчадию Ада, превратившемуся в религиозную фанатичку, взбрело в голову удалить Фауста с исторической сцены. А так как ей, видите ли, этого показалось мало, она заключила Фауста в тюрьму. Такое грубое вмешательство в ход событий грозит сорвать намеченный план действий, остановить Тысячелетнюю Войну и уничтожить плоды многодневных трудов. Вот почему я вызвал тебя сюда.

Темные брови Михаила резко сошлись над переносицей, отчего его лицо приняло такое мрачное выражение, какое редко можно было видеть на лице архангела. Раздражение вскоре сменилось недоумением. Михаил озадаченно взглянул на Мефистофеля, очевидно, подумав, уж не подшучивает ли над ним демон.

– Удалить Фауста?.. Ты не шутишь?

Тут Илит решилась взять слово.

– А что мне оставалось делать? – с вызовом спросила она; однако было заметно, что уверенности в собственной правоте у нее поубавилось. – Его Фауст соблазнил принцессу Ирену!

– Какую принцессу Ирену? – спросил архангел Михаил. – Впрочем, это не имеет значения. Во имя всего святого, объясни же мне, наконец, с чего это ты вдруг решила вмешиваться не в свое дело? Ты решила остановить Тысячелетнюю войну из-за совращения какой-то несчастной принцессы?!

– Кстати, этот факт еще не проверен, – вставил Мефистофель.

– Более того, – продолжал Михаил, – ты злоупотребила оказанным тебе доверием. Мы назначили тебя наблюдателем лишь для того, чтобы немного успокоить Гавриила – он совершенно без ума от тебя. А ты устраиваешь глупые сцены из-за такого банального и никого не касающегося дела, как соблазнение, да к тому же еще недоказанное!

– Нас учили, что всякое соблазнение – зло, – смущенно пробормотала Илит.

– Разумеется, зло, – пожал плечами Михаил. – Но тебе следовало бы знать, что если кто-то творит Зло, благоразумнее всего не вмешиваться не в свое дело. Мы следуем этой разумной политике уже много лет и, как видишь, не остаемся в проигрыше. Точно так же, когда некто творит Добро, силы Зла не препятствуют ему. Неужели ты ничего не слышала об Относительности Добра и Зла и понятия не имеешь об основных диалектических законах, в частности, о Единстве Противоположностей? В первой части «Практического руководства для ангелов» этим непростым вопросам посвящена целая глава. Разве у вас в школе не читали вводный курс по истории взаимоотношений Добра и Зла? И разве у вас не было практических занятий по этому предмету?

– Были… Но я, очевидно, пропустила эту главу в школьном учебнике, – огорчилась Илит. – Пожалуйста, не ругайте меня! Я не ангел, я еще только учусь. Я очень стараюсь во всем следовать Добру и делать так, чтобы все вокруг тоже следовали ему.

– Действуя так, как действуешь ты, – произнес Михаил назидательным тоном, – вряд ли добьешься в этом успеха. Прямолинейность – не лучшее из качеств, которые надлежит развивать в себе ангелу. Творя Добро, нужно делать это с умом, иначе все твои усилия могут оказаться напрасными. Добро, эта великая творческая сила, в неумелых руках может превратиться в свою противоположность, обернувшись великой бедой – тоталитаризмом, если не чем-нибудь похуже. А ведь тебе бы этого не хотелось, не правда ли?

– Не знаю…

– Зато я знаю, поскольку мне уже не раз приходилось сталкиваться с подобными метаморфозами. Вот что я скажу тебе. Немедленно выпусти Фауста. Верни его на прежнее место. После этого подашь рапорт в Центр Перевоспитания. Воспитатели Центра определят степень твоей вины и то наказание, которое ты понесешь за свое дерзкое и необдуманное поведение. В этом Центре ты пройдешь полный курс переподготовки. Тебе еще нужно как следует позаниматься, прежде чем приступать к какой-либо практике.

– О, не будь столь строг к бедной запутавшейся девочке, – вмешался Мефистофель. Он знал, что, проявляя великодушие к побежденной, выглядит очень эффектно; к тому же в голове у него уже начал созревать план, как использовать сложившуюся ситуацию в пользу Зла. – Пусть она остается наблюдателем. Только пускай больше ни во что не вмешивается.

– Ты слышала, что говорят старшие? – строго спросил Михаил у Илит.

– Слышала, – ответила она. – Но никогда не думала, что услышу из уст архангела приказ повиноваться адскому духу!

– Подрастешь – и поймешь многое из того, чего сейчас не понимаешь, – Михаил поправил полотенце, слишком узкое для того, чтобы как следует прикрыть его атлетическую фигуру. – Я вижу, что тебе еще долго придется учиться, прежде чем ты станешь настоящим ангелом… Итак, конфликт улажен, и мне можно, наконец, принять ванну? – добавил он, обращаясь к Мефистофелю.

– Да-да, конечно, – ответил Мефистофель. – Извини, что потревожил тебя.

– А ты, – Михаил поглядел на Илит сверху вниз, – помни о том, что я тебе сказал. Твори Добро, но знай меру. И не поднимай бурю в стакане воды. Это приказ, понятно?

Сказав это, он бесследно исчез. Илит тотчас же уничтожила Зеркальную Тюрьму. Мак вышел наружу, удивленно оглядываясь. Мефистофель улыбнулся и растаял в воздухе.

– Кажется, я вернулся назад, – сказал Мак. – А как принцесса? Вы уже поговорили с нею?

– Занимайся своим делом, – ответила Илит и тоже исчезла.

Глава 8

После освобождения из Зеркальной Тюрьмы Мак попрощался со смущенной принцессой Иреной и направился в другое крыло дворца, чтобы предупредить Марко Поло о грозящей ему опасности. Однако найти обратный путь оказалось значительно труднее, чем добраться до покоев принцессы. Мак очень спешил, помня, что каждая минута промедления может обернуться бедой, и второпях свернул не в тот коридор. Запутавшись в лабиринте пересекающихся друг с другом переходов, бесчисленных винтовых лестниц, арок и узких тоннелей, ведущих неведомо куда, он попал в совершенно незнакомую ему часть дворца. Мак понял, что заблудился. В отчаянии бросившись в один из бесконечных извилистых коридоров, он наконец вышел в огромный, ярко освещенный зал. Здесь было так много людей, что сперва Мак подумал, уж не вышел ли он из дворца на крытую базарную площадь через какой-нибудь черный ход. Оглядевшись, он понял, что все еще находится в ханском дворце. Где-то вдалеке резко провыли трубы и гулко ударили огромные барабаны. Мак бросился в ту сторону, откуда доносились эти звуки. Ему пришлось изрядно проплутать по дворцу, прежде чем он добрался до гостевых покоев. Тяжело дыша от усталости, он распахнул дверь в комнаты Марко, даже не постучав:

– Марко! У меня есть сообщение чрезвычайной важности!..

Но ему ответило только слабое эхо, отразившееся от стен пустой комнаты – Марко в ней не было.

Мак понял, что, пока он находился в зеркальной камере, прошло несколько часов. Сейчас, должно быть, уже вечер – Мак не заметил, как он наступил, ведь во внутренних покоях дворца и днем и ночью царит полумрак, рассеиваемый лишь неярким светом настенных фонарей под цветными стеклянными колпаками. Мак вышел из пустой комнаты и побежал по пустым коридорам в Большой Банкетный Зал. На этот раз ему повезло, и он не сбился с дороги. Протолкавшись сквозь небольшую толпу стражников, собравшуюся у дверей, он вошел в уже знакомый ему зал.

Пир был в самом разгаре. Кублай-хан и наиболее приближенные к нему лица сидели на специальном возвышении в другом конце зала, напротив дверей. Марко и принцесса Ирена занимали почетные места чуть пониже ханского трона, стоявшего выше всех. Мак заметил еще несколько знакомых лиц, в том числе и придворного мудреца, облаченного в расшитую звездами мантию и островерхий колпак. Несколько музыкантов наигрывали приятные мелодии; рядом с ними на маленькой сцене кривлялся шут с грубо раскрашенным лицом – на нем были широкие штаны из козьего меха и рубашка, сшитая из разноцветных лоскутов. Никто не слушал музыкантов и не обращал внимания на шута. Глаза всех присутствующих были устремлены на Мака.