Письмо для Евы - Илья Никулин

“А этот отец, каким он был человеком?”

“Просто…, превосходным. Он…, заботился обо мне, обучал, подготавливал к жизни, воспитывал. До тех пор, пока сам не умер от инсульта два года назад”

“А ваш новый отец, когда он вас усыновил? И сколько ему было примерно лет?”

“Ох, усыновил меня, примерно когда мне было лет 6. А он, был уже мужчиной в достаточно пожилом возрасте. Где-то, под 65 ему уже точно было.”

“А ваш отец до встречи с вами, каким он был?”

“Сам он был, умным, образованным человеком. С множеством различных наград и почётом в научном сообществе. Но сам по себе, он был достаточно, одиноким человеком. И только на старости лет осознав, своё истинное одиночество. После чего, и усыновил меня.”

“Это… достаточно многое объясняет”

“Что именно?”

“Адам, на самом деле, вы не, не хотите забывать эти чувства”

“О чём вы говорите?”

“На самом деле, вы просто глубоко внутри себя вновь боитесь остаться совершенно один. Только и всего. А эта девушка, просто ваш “спасательный круг””

Вникая его словами, я с непониманием спросил его:

“Но…, нет! Вы наверное не так меня поняли?!” “Я хочу избавиться от этих чувств, чтобы…”

“Чтобы что? Что Адам?” — неожиданно, на слегка повышенных тонах стал говорит доктор. “Чтобы вернуться к своей, как вам кажется, спокойной, и ничем не примечательной жизни?

Уж что я уловил с первых ваших слов про совместное время с ней, так это то, что вам с ней нравиться быть на самом деле. Вы хотите ей это сказать, но вы просто боитесь. Боитесь, стать отвергнутыми, и вновь стать совершенно одинокими, в своём маленьком “уютном” мире!”.

“Да, правильно я некогда слышал. Психологи, те ещё надутые шарлатаны” — раздражённо говорил я, вставая с дивана.

И по всей видимости, толи не выдержав оскорбления в свою сторону, толи используя свои психологические приёмы, но тогда, он словно не став себя сдерживать, злостно высказал мне всё как есть:

“Но давайте, УХОДИТЕ! Но чтоб вы просто понимали, вы знаете, что глубоко внутри себя, вы до сих пор остались тем самым одиноким и напуганным мальчиком из приюта, который боится принимать что-то новое, предпочитая жить в своём МАЛЕНЬКОМ МИРКЕ! И тут даже не нужно быть психологом, что бы это ПОНЯТЬ! А потому, ли сейчас вы уйдёте, и будете дальше мучить себя нерешённой проблемой, либо мы вновь сядем, успокоимся, и вместе придумает адекватный способ решения.”

Взяв меня на откровенную провокацию, всё таки, было в его словах нечто глубоко цепляющее меня до струнок души. Да и тем более, последнее предложение тоже не лишено смысла. Сделав глубокий выдох, я всё же прислушался к его словам. И сев обратно на диван, был готов слушать его дальше.

“Это было…, правильно решение” — уже совершенно спокойно ответил он.

“И так, что мне делать?”

“Боюсь, чтобы окончательно решить проблему, придётся пойти на довольно непростой шаг”

“И какой же? Только не говорите, что…”

“Придётся ей обо всём рассказать”

“Я так и думал.” — саркастично высказал я ему.

“Но Адам, это единственно-правильный вариант. Ты должен ей всё сказать, в независимости от того, каким будет ответ.”

“Звучит, как задача на гране невозможного.”

“Она улетает уже в это воскресенье. И если ты её не скажешь, то будешь зол прежде всего на самого себя, за свой неоправданный стыд и жалкую трусость.”

“И как мне это сделать?”

“Могу дать в этом случае, один простой совет:

Не говори всё прямо в лоб обо всём напрямую. А то иначе, это может её отпугнуть.”

“Чтож, занятно.”

“И после того, как ты это скажешь, каким бы не был ответ, тебе самому станет от этого легче. Отпустив тем самым ложные надежды и мечты”

“Как это поэтично звучит” — в шутку заявил ему тогда я.

“Но это…, единственный, и самый правильный вариант. После которого, ты сможешь полноценно жить дальше, не мучая себя всякого рода сомнениями” — добродушно ответил мне тогда доктор.

“Чтож…, понятно” — задумчиво сказал ему тогда я.

Правда, через пару секунд раздумий, всё таки задаю вопрос:

“Но если…, возвращаясь к первоначальному вопросу:

“Могу ли я как-то самостоятельно, забыть обо всех этих чувствах?””

Несколько мгновений задумчиво посмотрев на меня, он мне неожиданно отвечает:

“Адам, ты человек не глупый, и вполне сейчас способен меня понять. А потому, я скажу прямо:

Выбирая путь, “забытых чувств”, ты выбираешь путь слабого человека. Человека, не способного преодолевать свои страхи, продолжающего закрываться в самом себе. А в тебе, я не вижу такого человека” — настойчиво сказал мне он.

“Но ведь всё же, он есть” — уверенно произнёс я ему.

Недовольно посмотрев на меня, всё же он отвечает:

“Да, есть”

“И вы…, мне его скажете?” — задумчиво спросил я.

Немного недовольно махав головой, сильно при этом закрыв глаза, он всё же отвечает:

“Мой долг как можно сказать врача, помогать своим пациентам. И раз пациент считает, даже не смотря на все советы врача, что так будет правильно, то я просто обязан ему помочь” — неохотно сказал мне доктор.

“И так, какой же способ?” — с любопытством просил у него я.

После данного вопроса, он неожиданно достал из комода особый бланк, став в нём что-то очень быстро записывать:

“Вот, держите” — сказал он, протянув мне его.

“Что это?”

“Это…, особый препарат. Пропейте его два дня. Сегодня вечером и завтра”

“Понятно”

“При ваших ощущениях, может наблюдаться нарушение такого нейромедиатора как серотонин.”

“Да, я про него слышал”

“А также, возьмите это” — сказал он, вновь став что-то очень быстро записывать, затем вновь протянув мне листок.

“А это что?”

“Медицинская справка на один день. Дающая вам отгул от университета”

“Понятно.”

“Но при этом, вы не просто будете отдыхать весь день. Вам придётся кое-что сделать?”

“Пропить данный препарат?”

“Не только это.

Этим вечером после ужина, как и на протяжении всего следующего дня после еды, принимайте данные таблетки, запивая их обильным количеством воды. И после приёма, сядьте на диван, и постарайтесь вспомнить…, всё самое плохое, что у вас с ней ассоциируется”

“Самое плохое?”

“Именно. К примеру, как она вас задирала, доставала ненужными вопросами, неудачно шутила. В общем, про себя очерняйте её в самом неприглядном свете.”

“Чтож…, ясно.”

“А когда вдруг будете думать о ней что-то хорошее, натяните на запястье резинку, и хорошенько оттянув, ударьте себя ею. Так, плохие мысли о ней будут