Шумерские ночи. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Креол не вышел и не повернулся. Он резко сжал кулаки и выкрикнул:
— Тхе-борра-пхен!
Слово Изгнания зажгло все печати! Они замерцали так, что стало больно глазам, и лилу завыли в голос!..
В сундуках и чуланах, под кроватями и за занавесями раздавались хлопки. Нечистые твари исчезали, с воплями удирали обратно в Кур. Несколько прекрасных женщин обернулись мохнатыми карликами с остроконечными ушами… и тоже исчезли, тоже удрали в Кур.
Или не в Кур. Креол понятия не имел, где обретаются лилу, за пределами обычных пространств таится бездна тонких миров, и то, что из них просачивается, обычно человеку враждебно.
Но эти больше не вернутся. По крайней мере в ближайшие годы. Чары изгнания ведь не просто выбрасывают нечисть туда, где ей предначертано быть, но и закрывают обратный путь. Налагают запрет на возвращение.
Сделать все бесшумно не вышло. От огней и воя одалиски стали просыпаться. Креол мог сказать Усыпление, но оно не подействует на многих разом, а Великое Усыпление он пока что не освоил.
Потому он просто снова сказал Невидимость и замер, удерживая за пазухой Хубаксиса. Одалиски беспокойно озирались, верещали, болтали на нескольких языках, но постепенно стали затихать. Они, кажется, даже не заметили, что несколько из них пропали, а значит, с изгнанием лилу морок спал, и женщины перестали помнить тех, кого считали сестрами по гарему.
Креол уже собирался незаметно уйти, когда вдруг заметил, что одна наложница не возвращается в постель. Более того — она смотрит прямо на него, и на карминовых губах змеится улыбка.
Она не была из лилу. Лилу — мужчины, инкубы, эта же… Креол вгляделся в ауру, и на одно мгновение в груди замерло сердце. Показалось, что он снова увидел ту, что являлась когда-то под видом харимту.
Но нет… нет. Не она. Аура иная, совсем. В ней тоже прячется та невозможная красота, что заставляет переставать дышать, но другого сорта.
Это существо — не богиня, а наоборот.
У нее были смоляные волосы и бледная кожа. Она шагнула к Креолу, и иллюзорный лик начал сползать, таять под жестким взглядом мага. Появились клыки, появились длинные когти.
Потусторонняя хищница. Вальяжная и грациозная. Она улыбнулась тому, кто увидел ее такой, какова она есть, и Креол с сомнением спросил:
— Ты лилиту?
— А тебе бы хотелось? — вкрадчиво спросила демоница.
— Ты не лилиту, — решил Креол. — У тебя волосы черные.
Демоница аж рассмеялась. Смех у нее был как пение соловьев. Плеск играющей в сумерках рыбы. Шелест деревьев под ночным бризом.
— Профессионал!.. — прикрыла она губы веером. — Но ты что же, впрямь считаешь, что мы все златоволосы?
— Так в книгах написано, — сказал Креол.
— Должно быть, этим книгам много лет. Мода меняется… Креол.
Маг мрачно уставился на нее, размышляя. Раз у нее черные волосы, она либо не лилиту, либо какая-то ущербная лилиту, и плевать, что она там говорит. Нет, волосы у нее красивые, водопадом ниспадающие на шею и грудь… так, не думать об этом. Черноволосая лилиту должна быть слабой, ей хватит одного заклятия. Надо убить ее прямо сейчас… мысли путаются.
Нет уж!.. его даже Прекраснейшая не… он был в Башне Похоти и не… какой-то суккуб — ничто!..
Тем временем лилиту изящно перетекла в кресло и уселась, закинув ногу на ногу.
— Нравлюсь? — ласково спросила она. — Иди ко мне.
За пазухой забилось. Хубаксис пытался вырваться. Он вонзил когти в грудь хозяина и мерзко, похотливо заверещал:
— Иду, иду, любимая!.. пусти, хозяин, я ей служить буду!..
Креол моргнул. Эти вопли его отрезвили. Он вдруг понял, что уже сделал два шага вперед, словно обычный смертный. Понял, что в его разум забрались властные руки и шарят там, как в своем чулане.
Необыкновенное могущество. Это не просто лилиту. Воистину се владычица человеческих желаний и помышлений.
— Это ты, — произнес он. — Ты заколдовала того мальчишку.
— Он меня увидел, — сразу догадалась лилиту. — Ничего не понял, но мешал мне. Но он был так юн и хорош собой, что я не тронула его, а наоборот. Вознаградила лишними годами жизни, пусть и… немного монотонными. Кстати, что с ним сталось?
— Он убил шестерых и едва не сошел с ума.
— Ах, какая жалость… а ведь он мог исцелиться иначе. Решить все свои проблемы. Вынести ценный урок. Если бы он каждый день проживал достойно, то среди них оказался бы и единственный настоящий…
— Он упоминал, что однажды соблазнил царевну, — зачем-то сказал Креол.
— Каким бы прекрасным это стало завершением! Но что ж, ему не повезло. Посмотрим, повезет ли тебе.
Креола словно ударили в лицо. Вокруг все завертелось, он мгновенно погрузился в сон, в навеянный нечистой тварью морок… сон, способный длиться годами и десятилетиями, вместить в себя целую жизнь и выпустить мгновение спустя, но обезумевшим и не помнящим себя.
Но Креол отличался от мальчишки Уруку. Всякий маг умеет контролировать свои сны, для этого даже магия не требуется. Если бы еще Креол не знал, что спит, у лилиту могло что-то получиться… но он знал.
Знал — и развеял кошмар усилием воли.
— Я архимаг, нечистая тварь, — растянул губы в улыбке Креол.
А потом взметнулась цепь.
— … Ты говоришь, что часть моих одалисок были замаскированными… лилу? — медленно, не в силах поверить, повторил император Шумера. — Сколько всего их было⁈
— Не стоит тебе это знать, государь, — произнес Креол, глядя на Энмеркара с искренним сочувствием.
На императоре не было лица. Битва с лилиту не прошла незаметно — жены и наложницы снова пробудились, поднялся шум и гвалт, растолкали рабов и усыпленных Креолом стражников. Придворного мага
