Красавица и Драконище - Наталья Ринатовна Мамлеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Посиди немного здесь, – проговорила королева. – Я отправлю магическую весточку и вернусь.
Королева ушла, а я присела на одно из трех мягких кресел и скользнула взглядом по картине – прекрасный феникс, восстающий из пепла. На самом деле, фениксы не умели возрождаться из пепла. Как может сгореть тот, кому огонь – родная стихия, не способная причинить вреда? Это вам не маг-огневик, это – феникс, чья суть – пламя.
Я устремила взгляд вниз. Партер стремительно заполнялся гостями. На сцене красный занавес был опущен, хотя я догадывалась, что сейчас там творится хаос – последние минуты подготовки к выступлению. Я облокотилась на балюстраду и вздохнула. Неужели встреча с эльфийкой, которую я так ждала, не состоится?
– Бинокль? – раздалось позади.
– Нет, спасибо.
– Вы уверены?
Я уже собиралась отчитать наглеца, когда поняла, что голос-то знакомый. Я резко развернулась к говорившему и узнала в облаченном в ливрею мужчине своего брата! Едва не взвизгнула от счастья и, подскочив, кинулась обнимать Венсана.
– Ты так меня напугал, негодник! – воскликнула я, едва ли не рыдая. – Где ты пропадал? Почему дядя не мог тебя найти?
На лицо Венсана легла тень. Мне ужасно не хотелось слышать от него дурные вести, только не сейчас, когда мое будущее и так представляет собой нерадостную темную картину, но брат прибыл сюда не за тем, чтобы щадить мои нервы.
– Некогда объяснять, у меня очень мало времени. Я хотел отдать тебе их позже и все рассказать, но время поджимает. Ты не должна быть сегодня здесь, никак не должна, – выдохнул шумно Венсан и достал черный чехол, чтобы извлечь оттуда серьги.
Массивные, одна – с рубином в центре, который опоясывает крыло, а вторая – вытянутая, похожая на перо. Не смотря на разницу, серьги составляли единую композицию, было видно, что они идут комплектом, казалось, между ними чувствовалась даже какая-то связь. А еще… первая сережка была ужасно, до боли похожа на амулет, который достался мне от мамы.
– Ты нашел его, – прошептала восхищенно и подняла взгляд на брата. – Но где?
– Не важно, – отмахнулся Венсан, – главное – надень. Они защищены отводом взгляда, поэтому никто их не увидит, если ты сама не обратишь на них внимание. Вместе они – это сильнейшая защита. Не снимай их.
– Не понимаю, – насторожилась я, нахмурившись. – От чего ты хочешь меня защитить?
– В жизни много опасностей, – улыбнулся брат и помог мне надеть серьги, после чего отступил. – Жаннет, послушай меня, – выдохнул Венсан и взял меня за плечи. – Пожалуйста, поверь в то, что я тебе скажу, хотя сейчас у меня с собой нет никаких доказательств, ты сегодня не должна быть здесь, поэтому я совершенно не подготовил речь и прочее… Но молю – поверь! Ты – истинная Лазарская, ты – дочь его величества Киллиана Лазарского и нашей матери – Амелы Монблан.
Секунда молчания. Я несколько раз моргнула, пытаясь переварить слова брата. Получалось плохо.
– Ты шутишь, – выдохнула я.
Хотелось рассмеяться, но брат смотрел очень серьезно. Крайне серьезно. На самом деле, я никогда его таким не видела. В глазах не просто решительность, а нечто еще, более темное и опасное. Я сглотнула, руки опустились вдоль туловища, и я пошатнулась, но Венсан удержал меня.
– Я не шучу, – будто его действиям еще нужно было подтверждение, произнес брат. – Тебя хотят выдать замуж за Антуана, чтобы ты продлила род фениксов. Они все знают, они все поняли тогда, в Авенкло, когда ты выпустила силу феникса. Осталось лишь инициировать её – сгореть в собственных чувствах и испытать боль первой любви…
Но у меня это было! Магия проснулась, однако татуировка так и не появилась. Или… неужели боль должна быть именно та самая, при потере девственности?
– Я поняла, – хрипло произнесла я, хотя голова уже кружилась от неожиданных новостей. – Зачем ты мне говоришь это сейчас? Что ты собираешься делать?
– Я собираюсь не дать прийти к власти тому, кто этого не достоин, – сжал зубы брат и посмотрел мне в глаза. – Через три дня многое решится, а до этого… я прощаюсь с тобой. Помни, что я всегда любил тебя… по-своему. Как умел, но… времени нет, – внезапно закончил предложение иначе брат и выглянул в коридор. – Мне пора. Прощай, Жаннет.
Венсан выскользнул из ложи так же бесшумно, как и появился. А я осталась стоять на месте, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить слово, ни хоть что-нибудь осмыслить. В голове царила пустота. Весь мой мир вдруг перевернулся за последние пять минут. Все изменилось. Все уже больше не будет как прежде.
Дядя… знал ли обо всем дядя? И если не сказал мне, значит ли это, что он на стороне короля? И на самом деле не желает расторгнуть нашу с Антуаном помолвку? Сколько из слов придворного мага было правдой, а сколько – ложью? И что именно и как изменится через три дня?
Три дня… через три дня наш с Антуаном брачный ритуал! И заодно обряд единения принцессы и Дарена. Что же готовит нам всем эта ночь?
Дотронулась пальцами до правой сережки. Я так долго искала этот артефакт – единственную память о маме – но теперь, когда он на мне, я чувствовала непонятную тревогу, как перед чем-то очень страшным, но неумолимо грядущим.
Шторы открылись и через них скользнула… моя бабушка. Я смотрела на Аделин Лазарскую ошеломленно, пытаясь понять, что передо мной моя родственница. Брат не сказал, что он тоже Лазарский… значит ли это, что мама вышла замуж за баронета Монблана уже будучи беременной мной? И Венсан – наследник человека, которого я прежде называла своим отцом, а я – наследница целого королевства?
Голова идет кругом. Как такое возможно? Но зато теперь становятся понятны все недомолвки, странные фразы, буквально все, что говорил мне прежде брат и…. неожиданно, Аделин Лазарская. Она ведь намекала, много раз намекала. На сходство наших с отцом характеров, на влюбленность короля в мою маму… Неужели разгадка была на поверхности, а я все время не желала её видеть?
– Девочка моя, ты меня слышишь? – донесся до меня обеспокоенный голос леди Аделин. – Что с тобой? У нашей гостьи очень мало времени.
И только теперь я обратила внимание, что вдовствующая королева пришла не одна, а со спутницей – прекрасной светловолосой эльфийкой в серебристом платье, облегающем её тонкий стан и ужасно развратном по
