Найон - Александр Эйпур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Левой рукой закрепился на верхней жерди, перебрал ногами для разгона – забросил правую ногу, подтянул левую и, в воздухе, придал направление телу. Дождевик огрызнулся на высоту забора, заявил, что можно ставить и пониже, но выдержал. Как вор, Женька приземлился на обе ноги, оценил ущербы. Их не было.
– Вот так мы умеем, учитесь! – Оглянулся, в ожидании аплодисментов. На вечернее представление никто билеты не покупал.
Как фокусник, из тесного кармана, извлёк Евгений фонарик и двинулся по траве, не включая. Пока глаза видят, не стоит. Помалу вырулил к окну спальни. Тая завесила шторы, при дуновении ветерка они покачивались и открывали узенькую тайну. Они читают книгу, прислушиваясь к каждому шороху.
Что же нам подкинул велосипедист?
Аверьянов обошёл дом слева, привычно миновал предметы, могущие издать шум. Не доходя до калитки, заметил лёгкое свечение поверх травы. В центре круга оказалась бутылочка без пробки, сама жидкость лучилась, медленно выползая из горла.
Он соображал очень быстро. У подставки для чистки обуви пошарил рукой, есть у него держатель с разжимом, и тут его место всегда.
Бутылочку поднял вертикально, чтобы сохранить остатки, издали, ладошкой создал ветер, как учат химики и военные. Без запаха. Второй раз за день – это уже серьёзно. Если наблюдают, то… – Мысли-мысли-мысли грозили сбрить все волосы, сегодня стрижёмся без денег. Только в сарай, там есть контейнер для опасных вещей. А на пролитый состав – лучше положить кусок железа. Тая утром сама поймёт. И пусть почаще наблюдает. Мне сюда дороги нет.
Маленькая хитрость, и дверь отошла. Вошёл в сарай, включил фонарик, окуляром под ноги. Бутылочку в контейнер, закрепил гайками потуже, в уме прикинул, что отсюда можно прихватить? Вот она, аптечка, больше года караулила именно этот час.
Ну, всё, ухожу, может, ещё свидимся…
Назад Аверьянов вернулся тем же маршрутом, перебираться наружу отсюда легче.
И к кому? – Он поднял глаза к звёздам. Ну, дела! Звёзды как бы сбежались в стрелку, потом вернулись на свои координаты.
В той стороне живут два дружка, правда, в последнее время что-то не заладилось. К которому из них податься?
Ночь решила за него. От магазина неуверенной походкой шагал Мишка, он первым и окликнул:
– Женька? Давно не видел. Стакан налью – зайдёшь?
– Пошли.
По пути Мишка собрался защитить диссертацию:
– Ты же не пьёшь.
– Тогда зачем предлагаешь?
– Жизнь такая. Постоянно что-то меняется, и не в лучшую сторону. А выпил, и уже получше, глаза не видят всего ужаса, что вокруг творят. И это, смотри под ноги, у нас тут трубы прокладывает человек. И так кругом труба, так он личную ведёт.
Опрятный домик не ожидал гостей, женское бельё пахло свежестью и затруднило проход к крыльцу. До утра высохнет, можно не запрашивать Википедию.
Луна не торопилась показаться на глаза, сидела у себя, при зеркале, и прихорашивалась, губы красила. Как любая женщина, собиралась ошеломить запоздавшего путника.
Как только оба вошли на веранду, Аверьянов схватил дружка за плечи и тряханул хорошенько.
– Слушай внимательно! Тая в опасности. Пусть твоя заберёт её к вам, пусть переночует. Сам я не могу там показываться, за мной следят.
Мишка чуть не выпустил бутылку, поставил на пол, между вёдрами.
– Ну, ты даёшь! – Поморгал, соображая. – Я тебе давно говорил, живи как все. Неугомонный! Сам башкой рискуешь, так ещё и жену…
– Много слов! Идите лучше вдвоём, так будет натуральнее. Справа лист железа, к нему не приближайтесь. Я не знаю, что там, но до утра следов точно не останется. Они такие.
– Кто они?
Аверьянов выглядел взбешённым, даже дыхание прихватило. Дружок передумал вымолвить главные слова этого вечера.
– Я понял, больше ни слова. Катя! Ка… – Миша приготовился стукнуть по дверям в дом.
Вышла дочка.
– Тише! Мама уже легла.
– Скажи ей… Я сам. Сейчас, только сапоги сброшу.
Чуть погодя супруги вышли за калитку. Аверьянов залёг на их сеновале и дождался, пока они вернутся втроём. Дело точно было к полуночи, но хоть так. И зарылся наш герой в сено, чтобы в полпятого покинуть этот мирный городишко.
Вчерашние облака маячили неподалёку, как взяли обязательство сопровождать.
Но кто-то не ко времени собрался пошутить. Так женщина вытряхивает с простынки крошки: это полотно над головой чьи-то руки встряхнули, и небеса разделились надвое, прямо над ним проходила граница. По левую руку солнечно, живописные лошадки-облачка, всё цветёт и благоухает, люди радуются тому, что есть. Или – что упало с барского стола.
По правую руку фиолетово-чёрные тучи, с гирляндами не проявленных молний; как ни глянешь на какое образование – всё рожи и рожи, одна другой краше. И немые вопросы: неужели променяешь? Можно же, как все.
И почти наотмашь, ударил такой шквал с мокрым снегом, что и думать не надо.
Аверьянов убедился, что это не сон, зачерпнул пригоршню снега... Молодцы! Умеете!
Он знал, кому адресованы слова. И они знали, что он в курсе о существовании чёрных жрецов, кто в своё время перешёл на сторону врага. Давай не будем пересекаться: у тебя свой путь, у нас свой… если не прикажут разобраться. Ты там смотри, не очень: одеяло одно, кто-то, так и так, будет мёрзнуть.
Он наклонил голову и пошёл против ветра. Бык принял решение, и вам лучше не стоять на дороге.
А на местной дороге, разметав по сторонам руки, валялся велосипедист. Тот самый, по велосипеду Аверьянов опознал. Не доходя трёх шагов, склонился, упершись руками в колени.
– Что, красавец, не доехал. Сколько же тебе пообещали?
На лице грязный след от маски, сама она на шее притихла. Стал задыхаться – сорвал. Кто-то, вроде инструктора, у тебя на глазах поднёс пузырёк к защищённому повязкой носу, сделал три вдоха и выдоха: мол, смотри, это совершенно безопасно.
А пузырёк незаметно подменили. Что ж, впредь будет наука.
Аверьянов перешёл на другую сторону дороги и зашагал по правилам, чтобы видеть встречную машину. Уже и отмахал порядком, механически оглянулся. Возле велосипедиста стояла скорая помощь, медики в скафандрах, – мы такого облачения пока не встречали. С опозданьицем вас.
Добрый час отмахал, нагоняет сзади «Газ-53», весёлый парнишка
