Любовь вне правил (СИ) - Владон Евгения

Он так и не смог забыть этого прощального с его малышкой инфантой Иоанной вечера. Казалось, теперь он мечтал поскорее сбежать из Каслфорта по большей части из-за неё. Словно не хотел наблюдать, как она вскоре тоже начнет взрослеть, обретая чувственные женственные формы и более утонченные черты лица, как изменится её взгляд – с доверчивой наивности в оценивающий ментоловый бриз, от которого у любого счастливчика вскроет сладким ознобом далеко не один позвоночник и немеющие ладони.

Рик не знал откуда, но был уверен, что она превратится в настоящую красавицу и от былой схожести с инфантой Испанской не останется даже слабого намека. И эти её надутые пухлые губки и три вертикальные складочки на переносице, которые он все эти годы мысленно называл "я хочу только так, как хочу именно Я!" впоследствии станут вызывать у мужчин весьма неадекватную реакцию с не менее волнительным чувством страха.

И он действительно, как ему тогда наивно чудилось, сумел сбежать от всего этого и не только из маленького и слишком тесного городка, из которого он вырос ещё задолго до своего окончательного отъезда. Может он так же мечтал избавиться от того мальчишки с его странным мироощущением и необъяснимыми желаниями? Не удивительно, что воспоминания о картине с маленькой инфантой продолжали преследовать его едва не на протяжении всей последующей жизни. Ещё в колледже он перерыл не одну студенческую и городскую библиотеку в поисках других портретов и исторических справок об этой королевской особе. Детская страсть и увлеченность, не оставляла его едва не на протяжении всей последующей жизни, то вынуждая противостоять собственным привычкам и пристрастиям, то толкая неосознанными порывами за подсознательными импульсами казалось бы давно выдрессированного тела.

Первая женитьба на популярной в те времена начинающей актрисе молодежных сериалов Шэннон Прайс стала чуть ли не открытым вызовом самому себе. Невысокая черноглазая и эффектная брюнетка горячих южных кровей была абсолютной противоположностью устоявшимся предпочтениям Рика. Они познакомились впервые на рекламной вечеринке в честь предстоящего мотозабега на гоночной трассе Моторленд Арагон в Альканьисе и уже через пару часов, нарушая все спортивные режимы и четкие указания тренеров Баумана, оказались в одной постели в номере Шэн. Это позже Шэнни откровенно признается, что не смогла устоять перед непосредственным и таким чарующим обаянием двадцатилетнего красавчика (что уж там теперь говорить об его обезоруживающей улыбке прирожденной фотомодели), ведь она никогда до этого не отличалась столь вызывающим поведением. И даже в будущем она не раз будет ставить ему это в укор, ревнуя едва не ко всему что двигалось и не важно какого пола или марки производства (да, мотоциклы тоже входили в число особо выделенных счастливчиков).

Как выяснится немногим позднее, благодаря своему невысокому росту и кукольному личику, Шэннон удавалось скрывать свой настоящий возраст, намеренно убрав из свидетельства своего рождения целых пять лет. Для киноактрисы это было вполне естественным явлением, тем более если выпадал столь редкий шанс заполучить главную роль в новомодном и популярном на то время молодежном сериале. Для Рика Баумана осознание того, что его девушка, а в последствии и будущая жена, была старше его на шесть лет, как-то тоже особо не пугало. Наоборот, все окружающие на тот момент близкие друзья и знакомые чуть ли не в один голос твердили, что самые крепкие браки именно те, в которых муж младше своей жены на внушительный отрезок времени. Да и ему хотелось верить не только в это. Ведь он впервые запал и не только телом (как ему тогда казалось) на жгучую красотку, которая практически не вписывалась в его привычные жизненные слабости. Не это ли был знак свыше, что он сделал правильный выбор, когда сбежал из Каслфорта и оставил там большую часть своего прошлого (с огромными серо-зелёными глазками белокурого ангелочка)? К тому же, ещё в колледже отыскав в художественных каталогах по истории изобразительного искусства несколько более поздних портретов той самой Маргариты Марии Терезы Испанской, он в буквальном смысле испытал глубочайшее разочарование. А что он ещё ожидал увидеть? Разве рожденные в инцесте дети могли вырасти во что-то столь же нежное и очаровательное, какими их любили изображать в детстве придворные льстецы-портретисты?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но даже в данном развороте событий Рик не мог не ощущать необъяснимой тяги к портретам этой несчастной девочки, прожившей всего каких-то неполных 22 года. Он всё равно всматривался в гипертрофированные черты слишком вытянутого болезненного лица, словно надеялся отыскать тот самый ангельский свет внутреннего сияния, затянувшего когда-то его детское воображение более десяти лет назад. В какие-то моменты ему и вправду чудилось, что он выхватывал ускользающую красоту совсем иного взгляда и более безупречного личика. Но только тогда ему приходилось закрывать книгу едва не насильно и рваться во внешний мир, где его не преследуют ни те заплаканные бирюзовые омуты глубоких глазищ, ни чувство вины за свои свершённые проступки (да-да, Рикки Тандер, не тебе ли знать, что ты сделал с большей частью писем от твоей малышки инфанты Иоанны?).

Нет, первая женитьба не была спонтанной и необдуманной. Он действительно верил, что это будет самый настоящий и крепкий брак, ну, разве что у рожденных в нём девочек не будет того особого оттенка волос из золотисто-медовых прядей, как и определенного цвета глаз. К тому же, он и понятия тогда не имел, что в этом браке вообще не будет никаких девочек (впрочем, как и мальчиков). По официальной версии, коими часто кормят неосведомленную публику и любителей светских сплетен, считалось, что это Шэннон Прайс подала на развод, как только узнала, что на спортивной карьере её знаменитого мужа-мотогонщика теперь стоял намертво приваренный крест. На самом деле всё выглядело куда более драматичней, чем это вообще хотелось представлять.

У Шэн даже в мыслях не было разводится. Вот только её постоянные (причём совершенно беспочвенные) приступы необоснованной ревности по прошествии двух лет совместной жизни больше не выглядели столь забавными и по-детски глупыми, как в самом начале их зарождающихся отношений. Рик откровенно устал. Устал заглаживать "вину", которую никогда не испытывал в этих бурных сценках, устал успокаивать, убеждать, клясться на крови и прочих подобных нелепостях. А когда узнал, что Шэннон сделала аборт, потому что до смерти испугалась, что после рождения ребенка он перенесет всё своё внимание и любовь на их сына или (не дай бог!) дочку! – его терпение попросту лопнуло. Откровенно говоря, он даже испытал несказанное облегчение, едва вдруг чётко и ясно осознал, как же хочет развестись.

Второй брак являлся своего рода переходной гранью или, как любил сам выражаться Рик, золотой серединой между и между. Кареглазая высокая шатенка Камила Вулрич с не менее эффектной внешностью и воистину королевскими манерами, притягивала к себе внимание практически с ходу и с первого взгляда. Только в этот раз знакомство произошло на чисто деловых нотах. Никаких спонтанных порывов и прыжков с головой в кипящие воды одержимых страстей. Популярная телеведущая, по большей части в телепрограммах, продюсируемых её отцом, любимица миллионов телезрителей и просто красавица. И это не Рик познакомился с её пронырливым и вездесущим папашей через свою будущую невесту, а Джефф Вулрич свёл их друг с другом на одном из скромных и почти семейных раутов в загородном особняке одного из директоров телекомпании.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В любой другой жизни данный брак Бауман воспринял бы не иначе, как за идеальный. Мила была безупречна во всем – умна, сдержанна, рассудительна и... крайне амбициозна. Когда Рик узнал, что она всерьёз подумывает заводить детей уже где-то на спаде своей телекарьеры, то есть где-то лет через пятнадцать-двадцать (не меньше), большая часть когда-то положительных качеств жены вдруг начала приобретать весьма отталкивающие оттенки. К тому же, она слишком была занята своей работой и бывала дома (а то и в самом городе) ещё реже, чем дальнобойщик в сезонные рейсы. Да и в отличие от Шэннон, довольно сильно уступала своим сексуальным темпераментом. Ей не очень нравилось физиологическое отклонение Рика, особенно, когда ему не удавалось её как следует возбудить, не говоря уже о времени на секс, которого им выпадало ещё реже, чем на совместные завтраки. В общем, в один прекрасный день, они попросту решили поговорить об этом и прийти к обоюдному выводу (а в последствии и решению), что было бы неплохо на какое-то время разойтись. И в этот раз Рик тоже испытал неописуемое облегчение.