Мой хозяин - Алиса Ковалевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К щекам её прилил румянец, и я не удержался от того, чтобы шлёпнуть её по ягодицам. Какая же у неё попка! Круглая, аппетитная… Чёрт! Вот об этом точно думать сейчас не стоит.
– Принеси три чашки кофе через двадцать минут, – приказал я, но слова мои прозвучали скорее как просьба, к которой совершенно ни к чему добавил: – Раз уж я избавился от управляющего и старшей горничной, а у твоей подруги выходной, было бы неплохо, чтобы ты взяла это на себя.
– Конечно, – тут же отозвалась она и пошла к двери.
Глядя ей вслед, я снова невольно спросил сам себя: какого хрена?! Что в ней такого?! Ну не задница же и не точёные лодыжки! Задница у неё пусть и шикарная, не то это, от чего мозги у меня плывут. Волосы, голос, глаза… Откинувшись на спинку кресла, я опустил веки и выдохнул. Сейчас нужно думать о другом. Заключим соглашение с Кондратьевым о приёме его сынули, а после… после будет видно.
Милана вошла в кабинет как раз в тот момент, когда мы с Борисом, пожав друг другу руки, уселись по обе стороны стола. Матвей, из-за которого, собственно, всё и происходило, примостился рядом с отцом. Я только мазнул по нему взглядом. Руки мы, конечно, друг другу пожали, но особого интереса я к парнишке не питал: сразу видно, сынок, привыкший выкручиваться за счёт собственного отца. Двадцать два года, а без папочки никуда. Ясен хрен, что и на меня во многом наложили отпечаток возможности нашей семьи, но я никогда не получал ничего просто так. К работе в компании отец начал привлекать меня ещё до того, как я перешёл в старшие классы. Уже к двадцати я разбирался во всех тонкостях и мог легко подменить его даже на длительное время.
– Кофе, – прожурчала Мила, сделав шаг к столу и тут же споткнулась буквально на ровном месте.
Чашки на подносе опасно съехали к краю, и в какой-то момент мне показалось, что кофе неминуемо окажется на коленях Бориса. Мысленно я уже успел выматерить девчонку на чем свет стоит, но она-таки сумела удержать равновесие.
– Простите, – выдавила она. Глаза ее странно блестели, лицо было бледным.
Она принялась выставлять чашки на стол, и я заметил, как дрожат у неё руки.
– Милана, всё в порядке? – осведомился я, внимательно глядя на неё.
Что за чертовщина?! Испугалась, что за пролитый на моего партнёра кофе ей достанется мама не горюй? Правильно испугалась. Но… Я чуть сощурил глаза, внимательно всматриваясь в её лицо. Казалось, у неё даже губы стали бледными. Зато глаза… Единственное цветное пятно.
– Да, – поспешила уверить она меня и, закончив с кофе, отступила от стола. – Я… Что-нибудь ещё нужно?
Взгляд её скользил по стене кабинета, по мне, по чашкам. На моих гостей она не смотрела. Пару секунд я наблюдал за ней, а после проговорил:
– Нет. Можешь идти.
Она замешкалась. Приоткрыла рот, потом всё же взглянула на сидящих напротив меня Кондратьевых и торопливо направилась к двери. Когда она вышла, я снова посмотрел на Бориса и его сына.
– Ну так что, обсудим детали? – предложил я и сделал глоток кофе.
Борис последовал моему примеру, Матвей же словно невзначай проговорил:
– Какая у Вас милая горничная, Вандор Александрович.
Сказано это было с явной претензией на непринуждённость, однако я уловил нотки явного напряжения. Поднял взгляд на парня и, щурясь, неспешно ответил:
– Очень милая. Только это не горничная.
– А кто же? – всё так же натянуто осведомился тот.
– Моя личная шлюха.
Милана
Я не помнила, как очутилась на втором этаже. Меня словно оглушило, дезориентировало. Матвей… Стоило мне увидеть его, я… Сложно сказать, что я ощутила. Радость? Изумление? Страх? Столько времени мечтала увидеть его, поговорить, мечтала, чтобы он забрал меня, а теперь оказалась совершенно не готовой к одной только встрече. Он знает, где я… Что мне теперь делать?! А что если Вандор заподозрит…
По мере того, как меня отпускало, я всё сильнее чувствовала озноб. Первые эмоции схлынули, и в голове моей постепенно начали формироваться мысли. Жаль только, что были они совершенно разрозненные и непоследовательные. Несколько раз я пересекла спальню Вандора от двери к окну и обратно, уселась на постель и, не находя спокойствия, снова подскочила.
– Боже мой… – наконец выдохнула я, потирая лицо руками.
Как же странно было видеть Матвея в кабинете Вандора! Картинка, что я рисовала себе много раз на деле вышла какой-то сюрреалистичной. Я боялась, что если посмотрю на него, выражение моего лица выдаст меня. О чём они разговаривали? И кто этот мужчина, что сидел рядом с Матвеем? Если бы речь шла обо мне, меня бы, наверное, попросили остаться… Наверное. Хотя…
Я снова чувствовала растерянность. От бесконечности мыслей в висках у меня начало пульсировать, и я, не уверенная, что поступаю правильно, вышла из спальни. Около двери снова заколебалась и всё же направилась в конец коридора.
Стэлла по-прежнему лежала в постели, но штатива с капельницей уже не было. Закрыв дверь, я посмотрела на неё. Нервно. И сама чувствовала, что нервно. Внутри меня всё металось, ходуном ходило.
– Что случилось? – не дожидаясь моих откровений, спросила Стэлла и, подтянувшись на руках, присела, оперевшись спиной о подушку.
Выглядела она по-прежнему плохо: бледная, какая-то взъерошенная, под глазами синяки, и всё-таки голос её звучал более живо, чем час назад.
Я поняла, что не знаю, как сказать ей. Слов было так много, что они вязким комом застряли в горле, и протолкнуть их оказалось сложнее, чем я думала. Ещё и этот её взгляд… Слишком пристальный, слишком внимательный, словно бы она в самые мои внутренности хотела пробраться. Быстрыми шагами я пересекла комнату и остановилась возле окна. Заломила пальцы, выдохнула и облизала губы. Стэлла наблюдала за мной, и когда я принялась теребить оборку на платье, тихо, но жёстко потребовала:
– Говори.
– Матвей… – выдавила я, и Стэлла недовольно поджала губы.
– Ты опять? – зашипела она, словно дикая кошка.
– Ты не понимаешь… – преодолев крохотное расстояние, отделяющее меня от постели, присела на уголок и заговорила очень тихо: – Он нашёл меня. Он… Я только что видела его в кабинете Вандора. Он нашёл меня, он за мной приехал, Стэлла.
Не знаю, что за мысли были у неё в голове, но ни удивления, ни радости она
