Последние стражи Аарона - Мира Драгович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Будь твердым как лед», — говорил он Райсу каждый раз, когда тот разгорался гневом. Стал бы он капитаном галеона, слушая отца?
Гален, тощий и высокий, все же был ниже Райса на целую голову и оттого смотрел на него снизу вверх открытым, но ничего не выражающим взглядом. Стейну стало не по себе, словно отступник был способен выудить из его сына жизнь своими темными глазами. Он сделал еще шаг и теперь, довольно было протянуть руку, чтобы ухватить Галена за ворот.
— Я поклялся однажды забрать принадлежащее мне по праву мое и желал увидеть брата, решившего помешать мне в этом. Только вы скрываете его от меня. Это мне льстит, как и то, что по отцу не звенели колокола. Вы утаили его смерть, но не спрячете от меня корону.
— Скорее земля разверзнется и поглотит этот город, — Стейн решил не прикасаться к Галену, вспоминая все, что о нем говорили по эту и по ту сторону Великого моря. Его успехи в темной магии были так велики, что лишь дотронувшись до него однажды можно было запачкать руки.
Стейн слышал, что Гален Висельник, как прозвали его люди, владеет запретным искусством некромантии, питает магию кровью и не чурается самых противоестественных обрядов. Желание проверить так ли это, его не настигало. Стейну на мгновение представилось, как отступник протягивает руку с зажатым кинжалом, и разрезает его горло от уха до уха. В смятении, он зажмурился, и отогнал прочь это видение.
Гален улыбался, все еще озираясь по сторонам. Он так и ушел — с невероятно грустной улыбкой на бескровных тонких губах. Молодая отступница скользнула за ним как тень, и только Гаудана задержалась, но вовсе не затем, чтобы запомнить всех, кто прогнал ее. Цепкие ручищи капитана сомкнулись на ее локте.
— Не вздумай искать с ним встречи, ведьма. Иначе я натравлю на тебя ловцов, — тихо прошипел он, но его отец расслышал каждое слово.
Райс говорил о Моргане. Недоверчивый, мнительный и злопамятный он не верил, что эта лесная ведьма забыла о мужчине, околдовав которого оказалась в Дагмерском лесу в соратницах врага. Он всегда считал, что она заняла жизнь в долг, и ее стоило лишить головы. Король Аарон не держал палачей в своем городе, но за его стенами промышляли ловцы, не знающие музыки слаще, чем звон монет. За пару десятков дукатов они бы легко расправились с ведьмой и Райс был готов уплатить эту цену.
— Нет нужды, — огрызнулась она злобно, и толкнула его в грудь. — Будь добр, не прикасайся ко мне, милорд пират.
Дверь за ней захлопнулась оглушительно громко. Капитан готов было ринуться за отступниками, но отец удержал его.
— Осторожнее, — проговорил он. — Этот город — не твой галеон.
Стейн вышел из таверны сам, захватив с собой двух стражников, владеющих той же магией, что и он сам. Он всегда предпочитал огонь в бою другим стихиям, ведь он, думалось ему, мог принести больше вреда.
— Надо бы проверить Восточные ворота. Чую, что-то случилось, — ворчливо приметил один из его спутников, явно расстроенный тем, что его оторвали от крепкого эля.
Покинув таверну, отступников они не увидели и Стейн согласился с мыслями стражника. Скрывать непрошенных гостей было некому, и он заключил, что они покинули город через те же ворота, в которые вошли.
Стражник был прав.
Солдатам Дагмера нередко приходилось снимать с деревьев почерневшие трупы неугодных Галену Висельнику, развешанные у дорог. Из всех видов расправ он предпочитал именно эту. Король Аарон карал изгнанием, но его сын не был столь милосерден.
Стейн приметил издалека, что постовые застыли в футе над землей у Восточных ворот. Оба были совсем еще молоды. Он понял это, разглядев от носков сапог до макушек шлемов, и пожалел, что не может назвать из имен, как сделал бы Морган.
— Усилить охрану, — приказал он, увидев, что никаких веревок вовсе нет. — Поднять гарнизон. По шесть человек на каждый пост. Прочесать город.
Шеи мальчишек были свернуты, будто бы выкручены чьей-то огромной рукой.
— Отец?
Голос Роллэна пронзил Стейна. Он разозлился. Ему представилось, что Гален, сотворивший это варварство, наблюдает за ними и особенно пристально — за его сыном. Ему захотелось обругать молодого лекаря, но он не посмел. Роллэн, не пожелавший оставаться с братом, лишь делал то, что должен был. Его помощь была бы полезна, получи стражники удары ножом или же стрелу в бок. Он бы спас их. Остановил бы кровь, сшил бы раны, выправил бы кости, но жизнь покинула их. Он был бессилен.
— Им ничем не помочь, — пожал плечами Стейн, глядя в широко распахнутые тревожные глаза сына, красивые, как у матери.
— Я никогда не видел такой магии, — ответил Роллэн, проводив взглядом убегающего стражника.
Он ступил вперед, дотронулся до одного из тел, и оно тотчас рухнуло на булыжную мостовую. Стальные пластины поножей оглушительно зазвенели.
— Они совсем не мучились, отец, — проговорил юноша, словно это могло что-то изменить.
Подземные ходы Дагмера
— Да, они пели о нем. Морган Бранд поступил очень мудро, приказав связать каждый дом в городе потайным ходом. Может быть, он спас тебе жизнь, но песни об этом никто не сложит.
Голос Мириам звучал совсем иначе — она рассуждала шепотом, в кромешной тьме нагоняющим на Ивэна лишнее беспокойство. Он успел напрочь забыть про глупую песню из таверны и не сразу понял, о чем она говорит. Когда на ее ладони заплясали желтоватые язычки огня, он увидел, что ход изнутри обит досками, и мысленно помолился за плотника, потрудившегося над этим.
— От кого мы бежим? — спросил он Мириам, когда та стремительно ринулась прочь, как только у нее вышло осветить дорогу. Клубок огня, который она создала, был похож на маленькое пульсирующее солнце. Его можно было зажать в ладони, но света хватало на двоих. Пальцы девушки цепко и бесцеремонно сжимали его запястье.
— Мириам! — Ивэн окликнул девушку, возмущенный тем, что она не сочла нужным объясниться.
Девушка лишь шикнула на него и даже не обернулась — все неслась по темным, пустым коридорам подземелья, пронзившего город.
— Мириам! — он начинал злиться, ощущая неприятный привкус ее своеволия.
Поддавшись вспышке гнева, юноша затушил огонь девушки, уничтожив его разрушительным всплеском воды. Он ожидал возмущения, но она промолчала и лишь отпустила его руку.
— Ты красива, как лучи уходящего солнца, — отчеканил он и замер, не признавая, что
