Вероятность выживания (СИ) - Ануфриев Вячеслав

—..ты совсем оборзела? Думала, я не догадаюсь? — злые нотки в голосе Илины слышались совершенно отчётливо, хоть и говорила она негромко. Что её так разозлило? Служанка действовала не по плану?

— А что тут такого? — это уже голос Камиллы, слегка оправдывающийся и немного обиженный, — может, он мне понравился? Такой милый, такой невинный, — теперь мечтательные интонации, — такой молоденький. Так бы и сорвала этот цветочек!

— Держись от него подальше, ясно? И не вздумай к нему ночью сунуться, иначе утром будешь паковать вещи. И Карен передай, её это тоже касается. — вроде бы не угрожающе, но очень решительно заявила юная хозяйка дома.

— Вы так говорите, словно он и взаправду ваш жених, — разочарованно протянула служанка, — зачем вы так строго? Или это потому, что вы сами хотите… — а это уже было сказано таким тоном, словно Камиллу осенило.

— А вот это уже не твоё дело, — гневно перебила её Илина, — я тебя предупредила.

Спустя пару секунд девушка вышла из дверей, с такой милой и искренней улыбкой, что если бы я не слышал её нагоняй служанке собственными ушами, то ни за что не догадался бы. Я естественно сделал вид, что рассматриваю стены, о том, что я могу концентрироваться на тихих звуках, никто не должен был знать.

— Пойдём на ужин, — радостно произнесла Илина, потянув меня за руку. Возражать я не пытался, во первых, очень хотелось жрать, во вторых, противиться неизбежному бесполезно. А в третьих, я размышлял, придет ли ко мне кто-нибудь погреть постель на ночь, или нет. К тому же, я так и не понял, есть ли в отношении меня тайные планы, и в курсе ли об этом служанки.

Ужинали мы втроём, я, Илина и её мать, Дора Валентайн, жена графа Брана. Дора, сохранившаяся ничуть не хуже Килики, к тому же явно моложе, была очень похожа с дочерью, только лицо немного другое и фигура не такая худая. Она всё выспрашивала меня про мою жизнь, про родителей, про ситуацию со свадьбой и побегом, о моих планах и прочем. Вместо того, чтобы наслаждаться невероятно вкусными блюдами, приходилось беседовать, поскольку разговаривать с набитым ртом некультурно. Я старался отвечать сжато, чтобы уделить еде больше времени, но получалось плоховато, поскольку поток вопросов Доры не ослабевал. Илина сидела молча и не вмешиваясь, с видом, будто тут лишняя, но я чувствовал, как она ловит каждое наше слово.

Когда мама узнала всё, что хотела, она откланялась, оставив нас одних. Илина в шоке наблюдала, как я, отбросив всякие приличия, набросился на еду и поглощал всё, до чего у меня дотягивались руки. Нарезаные куски мяса, приготовленные с гарниром в каком-то соусе были настолько нежными и вкусными, что если бы у меня сейчас попытались их забрать, я бы зарычал, как дикий зверь. Доев все с подноса, я схватил тарелку Доры и начал доедать то, что там оставалось. Глянул на девушку, та сидела, уставившись на меня с шокированным выражением на лице.

— Ты доедать будешь? — спросил я её, ткнув вилкой в её очищенную всего лишь наполовину тарелку. Мои слова вывели Илину из заторможенного состояния, она резко замотала головой в знак отрицания, быстро отодвинула свою тарелку в мою сторону, и пожелав мне хорошей ночи, убежала. Представляю, что она обо мне подумала. А плевать! Я тут ненадолго, притворюсь женихом завтра, а послезавтра уже уеду. Тем более, что если исходить из полученных в видениях знаний, моё поведение на ужине уже ничего не решает. Зато я, доедая порцию убежавшей девушки, наконец-то почувствовал себя идеально сытым. Культурно налил себе сока из кувшина в стакан, не спеша влил его в себя, и прихватив светильник со стола, отправился в свою комнату. Магический светильник, номской работы, немалых денег стоит, между прочим, а в доме они на каждом шагу.

Добравшись без проблем до выделенной мне клетушки и не встретив никого по дороге, я счастливо растянулся на кровати. Дверь запирать не стал, поскольку никаких запоров не нашёл. Да даже если бы были, уверен, был бы способ открыть их снаружи. Вставать не особо хотелось, но я пересилил себя и поднялся, затем застелил постель, и раздевшись, лёг спать, предварительно загасив свет.

Интерлюдия: Илина

Илина стояла в своей комнате возле открытого окна, выходящего на задний двор особняка, и размышляла. Она была вовсе не такой дурочкой, какую любила изображать, к её услугам были кучи книг и наставников. Если внешностью она пошла в маму, то умом в отца. Нет, Дора вовсе не была глупой, но мыслить масштабно, детально исследовать ситуацию и делать из этого правильные выводы у неё получалось намного хуже, чем у Брана, за десять лет подмявшего под себя конкурентов, большую часть города и значительную часть торговли с номами. И теперь графская дочь старалась обдумать то, что её так насторожило за сегодняшним ужином.

Такой аппетит, как у Дина этим вечером, она видела до этого два раза. Один раз у Саймона этой зимой, второй раз у мага в Квинте несколько дней назад. Оба случая зверского голода были связаны с магическим истощением. Откуда может быть магическое истощение у необученного применять магию стихийника? Ответ очевиден, Дин умеет применять магию, неизвестно какую, но достаточно сильную для того, чтобы истощить свой магический запас. Как он ухитрился умолчать об этом и не солгать при проверке амулетом правды? Либо он знал, что его будут проверять и тщательно продумал то, как и что будет говорить, попросту умолчав о том, что хотел скрыть, либо он умеет обманывать амулет, а на такое способны только разумники или специально тренированные люди, но в этом случае мальчику должны были тренировать разум с раннего детства. В первом случае их гость, скорее всего, работал на барона, во втором, имел какие-то свои планы на их семью, а такие планы, как правило, ничего хорошего обманываемым людям не сулят. После ужина она поделилась своими выводами с Саймоном, но тот не согласился с ней. «У мальчика очень странная аура», сказал он, «будь он шпионом или разумником, он бы замаскировал её под менее приметную. Больше похоже на какую-то врождённую способность противостоять магии разума».

Саймон, конечно, разбирался в таких вещах и его суждениям девушка доверяла, но… ситуацию осложняло одно обстоятельство, о котором она говорить не решилась. Ещё когда она первый раз увидела Дина, грязного, уставшего и голодного, она как-то непроизвольно почувствовала к нему симпатию, но тогда девушка списала всё на жалость и сочувствие, его история с принуждением к свадьбе была схожа с её собственной проблемой. Однако, на следующий день, когда они непроизвольно пообжимались в карете, Илина почувствовала жуткое возбуждение. Позже она ещё раз проверила себя, прижавшись незаметно своей попкой к его паху, и у неё опять возникло это возбуждение, причём даже сильнее, чем раньше. Невероятно приятное чувство, которое она с трудом прервала. Даже сейчас, когда она просто вспомнила о произошедшем в карете, её тело слегка отреагировало.

Казалось бы, этот факт говорил в пользу версии с Дином-разумником, но на шее Илины висел амулет защиты от магии разума, такой же как на Бране, Доре и других членах их семьи. Причём девушка уже успела убедиться в его эффективности и работоспособности. Разумники могут вызывать симпатию, возбуждение, да и вообще любое чувство в людях, но амулет сразу бы распознал воздействие и обезвредил, оповестив владельца. Более того, её мама, с которой она тоже поговорила, сразу после Саймона, также почувствовала необъяснимую симпатию к Дину во время ужина, несмотря на амулет на шее. Да и сам Саймон подозрительно благодушно у нему настроен, хотя не снимает амулет вообще никогда.

Девушка вспомнила ещё раз то, о чём говорила с мамой, а разговор получился весьма насыщенный и наводящий на разные мысли.

— Ты должна относиться к учёбе в Оплоте со всей серьёзностью, — Дора не смотрела на дочь, вместо этого она пялилась на картину на стене, её любимый пейзаж, на котором художник изобразил Угрюмый хребет. — Я и сама там почти год училась, прежде чем родители забрали меня оттуда, чтобы выдать за твоего отца.