Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 1 - Бхагаван Раджниш

Помните об этом всегда, и не пытайтесь вводить какие-то ограничения. Иисус так обширен, а английский вариант Библии так мал. Я могу понять сопротивление стариков по поводу того, что их священные книги не должны переводиться на современные языки. Это имеет глубокое значение.

Вы можете переводить прозу, в этом нет никакой беды. Если вы захотите перевести на любой другой язык теорию относительности, то это может быть трудно, но это не та же самая трудность, что при переводе Библии, Гиты или Корана. Теория относительности может быть переведена: ничто не будет потеряно; в ней нет никакой поэзии.

Но если вы переводите поэтические произведения, многое будет утеряно, потому что каждый язык имеет свой собственный ритм и каждый язык имеет свои собственные способы выражения. Каждый язык имеет свои собственные размер и музыку; это то, что не может быть переведено на другой язык. Эта музыка будет упущена, этот ритм будет утерян. Вы должны будете заменить их каким-то другим ритмом, какой-то другой музыкой.

Обыкновенную поэзию переводить можно. Но когда поэзия превосходного качества, из иного мира... Чем более глубокой и величественной она является, тем труднее ее переводить - это почти невозможно.

Я воспринимаю Иисуса как поэта. И он действительно поэт. Ван Гог сказал о нем, что это величайший художник, который когда-либо жил на этой земле. Это действительно так. Он выражается поэтическими притчами, он имеет в виду гораздо больше, чем могут передать его слова. Позвольте мне дать вам ощущение этой бесконечности значений.

Поэзия не всегда ясна - она не может быть до конца ясной. Это таинство. Это всего лишь раннее утро: вокруг себя вы видите туман - свежий, только что зародившийся. Это облака; вы не можете видеть далеко. Но в этом нет необходимости: поэзия не предназначена для того, чтобы видеть далеко. Она дает вам прозрение при вглядывании в близкое, в интимное.

Наука все время ищет что-то отдаленное; поэзия раскрывает по-новому интимное и близкое, то, что вы всегда знали, то, что знакомо вам - тот же путь, по которому вы шагали всю свою жизнь. Поэзия показывает тот же самый путь, но в новом свете, в новом цвете, с новой насыщенностью цветов. Внезапно вы переноситесь в новое измерение.

Я воспринимаю Иисуса как поэта. Он и есть поэт. Но это понимают очень немногие. Люди все время воспринимают его как ученого. Вы глупцы, если воспринимаете его как ученого. Тогда он выглядит абсурдно, тогда все здесь будет выглядеть сверхъестественным. Тогда, если вы хотите верить в него, вы должны быть очень суеверными. Или вы должны отбросить его полностью: ребенок выплескивается из ванны вместе с водой.

Он так абсурден. Вы можете верить в него, но тогда вы должны верить очень слепо. Эта вера не может быть естественной, спонтанной. Вы должны насильно утвердить ее. Вы должны верить ради самой веры, вы должны насильно воспринять ее. Или вы полностью отбрасываете его. И то и другое неправильно. Иисуса следует любить, а не верить в него. Нет необходимости думать о нем в терминах «за» или «против».

Замечали ли вы, что вы никогда не думали о Шекспире в терминах «за» или «против»? Почему? Вы никогда не думали так о Калидасе. Почему? Вы никогда не думали о Рабиндранате в терминах «за» или «против». Почему? Потому что вы знаете их как поэтов. Вы наслаждаетесь ими, вы не думаете - «за» вы или «против».

Но по поводу Иисуса, Кришны, Будды у вас появляются всякие «за» и «против», потому что вам кажется, что они аргументируют. Позвольте мне сказать вам: они не аргументируют. У них нет диссертаций, которые нужно защитить, у них нет никаких догм. Они великие поэты - более великие, чем Рабиндранат, Шекспир, Калидас, потому что то, что случилось с Рабиндранатом, Шекспиром, Калидасом, - это всего лишь проблеск, намек. То, что случилось с Иисусом, Кришной и Буддой, представляет собой реализацию, осознание.

То, что является лишь намеком для поэта, является реальностью для мистика. Они видели. Они не только видели - они соприкоснулись. Не только соприкоснулись - они прожили. Это жизненный опыт, это собственные переживания.

Всегда смотрите на них как на великих мастеров искусств. Художник просто рисует картины; поэт просто пишет стихи... Иисус творит человеческое существо. Поэт воздействует на холст: он был плоским, обычным; от его прикосновения он становится сокровищем. Разве вы не видите, что Иисус прикасается к самым обыкновенным людям - к рыбаку, к Симону по прозвищу Петр, — и от одного только его прикосновения этот человек преобразуется в великого апостола, в великое человеческое существо. Возникают высоты, раскрываются глубины. Этот человек больше не является обыкновенным. Он был всего лишь рыбаком, забрасывавшим свои сети в море, он делал это всю свою жизнь - даже много жизней, - и он никогда даже не думал, не мечтал, не воображал о том, что с ним сделает Иисус в действительности.

У нас в Индии есть миф о камне, называющемся парас. Камень парас является алхимическим. Вы прикасаетесь этим камнем к железу, и оно превращается в золото. Иисус и есть этот парас. Он прикасается к обыкновенному металлу, и немедленно металл трансформируется, превращается в золото. Он превращает в божество обычное человеческое существо, а вы не видите в этом искусства. Более великого искусства и быть не может.

Для меня Евангелия являются поэзией. Если я снова говорю о том же Евангелии, то я не говорю то же самое, запомните это. Я не знаю, в каком настроении, в какой атмосфере я был тогда, я не знаю, из какой двери я вышел тогда. И мое здание Бога имеет много обителей. Оно бесконечно.

Вчера после лекции я приблизилась около питьевого источника к маленькому Сиддхартхе. Зная из Ваших книг, что он является отпрыском одного из древнейших родов, я поклонилась ему, посмотрела в его глаза и сказала: «Бхагаван сказал мне, кто ты». Он улыбнулся, пристально посмотрел на меня и дважды обрызгал меня водой. Затем он мягко ударил меня по голове и спокойно сказал: «Заткнись». Вокруг была тишина. Это было так прекрасно.

Это должно было случиться. Он крестил вас водой. Это было крещение. А он очень чист и невинен. Даже в большей степени, чем Иоанн Креститель. Его невинность очень естественна.

Вы должны припадать к его ногам почаще. Вы должны чаще позволять ему брызгать на вас водой и ударять по голове. И когда он скажет: «Заткнись», заткнитесь и оставайтесь безмолвными.

Это замечательный ребенок.

Когда я размышляю о преследовании Христа две тысячи лет назад, я чувствую, что с тех пор мало что изменилось в отношениях людей к живым мессиям, вышедшим из их же среды. Так же, как и раньше, вокруг все те же подозрительность, цинизм и недоверие. Может ли так случиться, что и Вас когда-то будут преследовать государственные или общественные учреждения? Бросая взгляд на эту аудиторию, я узнаю Фому неверующего, Иоанна, Симона по имени Петр, Марию Магдалину и даже Иуду и всю остальную подобную братию. Не может ли все это быть повторением того же самого спектакля?

Это действительно так. Они все здесь. Они должны быть здесь - потому что лидер этой шайки здесь! И ничто никогда не меняется, все изменения подозрительны. По своей сути человечество остается тем же самым.

Это естественно. Я не осуждаю это; я не говорю, что в этом все плохо. Так и должно быть; так всегда бывает. Когда приходит Иисус, Фома неверующий должен быть здесь.

Когда появляются люди, которые доверяют, появляются также и люди, которые не доверяют. Они создают контраст. И это хорошо, иначе ваше доверие не имело бы такой ценности. Оно приобретает ценность благодаря окружающим вас Фомам неверующим. Вы можете сравнивать, вы можете почувствовать. Вы можете понять, что такое сомнение и что такое доверие.

Когда вы сажаете сад, появляются и сорняки. Они тоже часть сада. Когда приходит Иисус, должен быть и Иуда, потому что все это такое грандиозное и значительное, что кто-то обязательно должен оказаться предателем. Все это имеет такую огромную высоту, что кого-то это должно очень задевать. Это эго.

Это очень задевает иуд. А ведь Иуда был неплохим человеком, поймите это. Он был фактически единственным из учеников Иисуса, который был хорошо образован, культурен, принадлежал приличному обществу и приличной семье. Он был, конечно, наиболее эгоистичным. Другие были простыми рыбаками, фермерами, плотниками - обычные люди из обычных кругов общества.

Иуда был особенный. А когда кто-то чувствует себя особенным, это беда. Он хотел руководить даже Иисусом. Много раз он пытался делать это. И если бы вы послушали его, то вполне возможно, что вы в большей степени согласились бы с Иудой, чем с Иисусом.

Случилось так: Иисус посетил дом Марии Магдалины. Мария была страстно влюблена. Она вылила на его ноги дорогое, очень дорогое, благовоние - целую бутылку. Это было очень дорогое благовоние; его можно было продать.