Записки прокурора - Анатолий Безуглов

- Где и как они познакомились? - спросил я.

- В наших "Сочах". В Светлоборске то есть, в доме отдыха. Месяца полтора назад. Вместе после этого сюда приехали. Значит, он сразу здесь и снял комнату у Шатровых. Откуда он сам, Максимова точно не знает. Он говорил, что из Ленинграда... Я ездил в Светлоборск. Там подтвердили, что Луговой Михаил Семенович действительно отдыхал там. Живет в Житном, работает на льнокомбинате. Я, конечно, в Житный. Хорошо, рукой подать... Ну, короче, видел я этого Лугового, техника с льнокомбината. Небольшого роста. Полный. На артиста Леонова смахивает... Вот так, товарищ майор.

- При чем здесь Леонов? - оторопел Никулин.

- Квартирант-то Шатровых высокий, брюнет. Шевелюра с седой прядью. А этот - с лысиной...

- Чертовщина какая-то, - пожал плечами Никулин.

- Главное, в Житнинском отделе милиции нам сообщили, что Луговой месяц назад подавал заявление о пропаже паспорта. Потерял в доме отдыха...

- Ну и что? - спросил майор.

- Выдали новый. А то, что Луговой не покидал Житный за последний месяц, - доказанный факт.

- Та-ак, - протянул майор. - Понятно. Этот брюнет, жених Максимовой, жил по паспорту Лугового! Настоящий Луговой помнит такого?

- Говорит, встречал. Парень заметный.

- А Максимову? - спросил я.

- Ее не знает.

Сообщение Коршунова давало неожиданный оборот делу. Молчал Никулин. Молчал и я. Слишком много было вопросов. А что мог сказать Коршунов? Он тоже, наверное, растерялся.

- Что будем делать? - нарушил молчание Никулин.

- Искать, - ответил Коршунов.

А я вспомнил свое первое дело, где преступник также хотел воспользоваться документами другого лица. Время идет, а методы остаются...

Одна волна накрывает другую. Сгорел склад тарной фабрики. Умы горожан переключились на это событие. История с фальшивыми деньгами потихоньку поросла быльем.

Жара стала более невыносимой. Еще и потому, что от нее устали. И по-прежнему ни капли не упало с неба. Тоже тема для пересудов.

Я решил поручить расследование дела о деньгах Инге Казимировне Гранской.

Но возьмется ли она или откажется, сославшись на предстоящее увольнение?

Пришлось пойти на дипломатическую хитрость. Вернувшись из милиции, я, не заходя к себе, заглянул в ее кабинет.

- Как идут дела, Инга Казимировна?

- Расследование дела о подростках затянется, Захар Петрович.

- Готовите меня к тому, чтобы я продлил срок?

- Совершенно верно. Я чувствовала, что за ребятами стоит взрослый. Кончик ниточки показался...

- Сколько вам надо еще времени?

- Во всяком случае не меньше полмесяца. Боятся мальчишки. Придется крепко поработать. Кто-то держит их в страхе. И все время о себе напоминает.

- Договорились. Таким образом, ваш переход на другую работу отодвигается...

Гранская посмотрела на меня долгим взглядом.

- У вас, вижу, ко мне какая-то просьба?

- Есть, Инга Казимировна. Ваше право, конечно, отказаться... Но вы все-таки подумайте.

Дипломата, в общем, из меня не получилось. Пришлось сразу открывать карты.

Не знаю, с какими чувствами, но дело Гранская приняла.

На следующий же день мы поехали в Восточный.

Дом Шатровых выделялся просторной голубятней, пристроенной на крыше. Полуденная жара загнала всех в дома. Не слышно было даже детских голосов. Шатрова возилась в саду. Увидев нас, старушка поспешила навстречу, вытирая руки о передник.

- Можно? - спросил я.

- Почему же нельзя? Милости просим. Здрасьте, товарищ прокурор.

- Здравствуйте. А это следователь Инга Казимировна, - представил я Гранскую.

- Проходите в дом, - пригласила Шатрова, пропуская нас вперед. Располагайтесь. - Она обтерла передником сиденья стульев. - Я мигом.

Мы с Гранской оглядели чисто прибранную комнату. Из красного угла смотрел святой с потемневшим от времени ликом.

Из-за чуть приоткрытой двери слышалось звяканье умывальника, плеск воды.

- Извините, товарищи. - Шатрова возвратилась и уселась на стул. Она была уже без передника.

Вести разговор я предоставил следователю.

- Вы в доме одна?

- Одна, одна. Евгений на работе.

- Я не пойму, он вам сын, внук?

- Да вроде бы как за сына. - Старушка разгладила несуществующие складки на простенькой скатерти.

- Приемный?

- Ага. Приемыш. А сказать по-честному, совсем родной.

- Вы, пожалуйста, объясните, Антонина Акимовна.

- Крестницы моей сынок. Появился без отца. Мать, когда Жене пошел пятый годик, померла. Нас с мужем бог детишками обделил. Вот мы и взяли его из деревни.

- Давно вы без мужа?

- Шестнадцать лет уж.

- Выходит, в основном одна его воспитывали?

- Ага.

- А что это он скачет с одной работы на другую? По месяцу не работает...

Шатрова вздохнула.

- Все из-за водки-злодейки. Много через нее терплю. До армии не пил. И такой пригожий был, справный паренек. Вернулся. Женили. Все чин по чину. И специальность в армии хорошую освоил - каменщик. Он в строительном батальоне служил... А тут связался с шабашниками. Подряжались строить частникам. И пошло. Я говорила Евгению, зачем он себя утруждает? Зарабатывал на стройке хорошо. Боялась я левых денег. Они ведь карман жгут. Считаются как бы лишними. И большинство их на пропой определяют. Старшие мужики похитрей его али поумнее, не шибко гуляли. Евгений же телок еще. Удержу не знал. Стал на работе прикладываться. Потом в семье разлад. Жена ушла и дочку забрала. Вот и докатился. Ни на одном месте долго удержаться не может... И-э-эх, горе-горькое...

- Выходит, вы и теперь его на свои деньги содержите?

- Да что деньги? Денег не жалко. Женьку жалко, родной ведь.

- Ему пора бы уж вам помогать, - покачала головой Гранская.

- Когда трезвый - золотой мужик. Сам сарай поставил, крышу перекрыл. С голубями любит возиться...

Раздался стук в дверь. Хозяйка открыла. На пороге стояли парень и девушка.

- Извините, вы Антонина Акимовна? - спросила девушка.

- Я буду.

- Здравствуйте. Нас прислала Полина Матвеевна. Вы, говорят, комнату можете сдать? Нас только двое - я и муж...

Шатрова растерянно оглянулась на нас.

- Милая, можете зайти попозже?

Молодая пара нерешительно переглянулась.

- А что, у вас уже есть предложения? Мы будем платить, сколько скажете. Полина Матвеевна...

Старушка хлопотливо топталась на месте.

- Действительно, зайдите через час, - вежливо сказал я. - Просто Антонина Акимовна сейчас занята.

- Хорошо, хорошо, - быстро согласилась девушка. - Только, пожалуйста, имейте нас в виду... Извините.

Проводив квартиросъемщиков, Шатрова с виноватым видом возвратилась к столу.

- Вот некстати пришли, - сокрушалась она.

- Ничего, дело житейское, - сказал я.

- Приходится комнатку сдавать, - оправдывалась старушка. - Пенсия у меня небольшая. Ну, с огородика, сада чего продам... Все-таки две души...

- Понятно, - кивнула Инга Казимировна. - Скажите, Антонина Акимовна, как обычно проводил время ваш прежний квартирант? Чем занимался?

- Миша-то? Бог его знает. На работу как будто не ходил. Встанет, бывало, побреется, брюки нагладит и пошел. Куда - не сказывал, а я и не интересовалась. Дома все газеты читал, журналы...

- Какие у него были отношения с Евгением?

- Да никаких, Михаил не выпивал. Во всяком случае тут. Я еще подивилась в тот день, что он с моим выпивает. А вообще они даже редко разговаривали. Едва словом перекинутся. Миша-то, сразу видать, парень образованный. А Евгений восьмилетку с трудом вытянул. Не товарищи они друг другу.

- Раньше, до разговора утром, у них не заходила речь о деньгах?

- Помню, однажды Евгений попросил у него трояк взаймы. Миша ему ответил: "Давай не будем ссориться. Баба Тоня запретила мне давать тебе на выпивку".

- И все?

- Ага.

- И вдруг он предлагает Евгению делать вместе фальшивые деньги?

- Ох и перепугалась же я! Пусть что угодно, только бы с преступниками не связался. От пьянства можно вылечить, или сам перебесится. А от такого... Я с малолетства воспитывала его в честности, в правде.

...Когда мы с Гранской выходили из калитки Шатровых, то увидели на другой стороне улицы молодую пару, что искала комнату. Не дожидаясь, пока мы сядем в машину, они быстро прошли во двор Шатровых.

- Нелегко ей даются деньги, - сказала Гранская.

- Добрая душа, - подтвердил я. - Легко любить пригожих да удачливых... Главное, ведь Евгений чужой ей, а как она печется о нем.

Инга Казимировна кивнула. Мы долго ехали молча. Что она думает о деле, я пока не спрашивал.

- Захар Петрович, - вдруг сказала Гранская, - поедем через микрорайон. Я хочу зайти к Максимовой домой. Мне сказали, что у нее сегодня отгул.

- Пожалуйста.

Мы подбросили следователя, и я поехал в прокуратуру.

Гранская вернулась от Максимовой к концу рабочего дня.

- Ну, что новенького? - поинтересовался я.

- Оказывается, мы с ней хорошо знакомы, - сказала Инга Казимировна, кладя на стол бритвенный прибор в красивом прозрачном футляре.