Сны драконов - Ольга Быкова

– Смотри-ка, неплохо получилось. Юбка чуть великовата, ну да сейчас пуговицу немного переставим, и будет в самый раз. И лента зеленая тебе идет.

– Ага, жалко, что волосы пришлось обрезать. Теперь хватает только на короткий хвостик. С яркой лентой, правда, и так хорошо. Ой, Наира, что бы я без тебя делала?

– Пропадала бы, – рассмеялась подруга. – А в Ойрине купим тебе что-нибудь подходящее. И город увидишь.

А потом зашел Левко, и они с Лиской отдали Наире ее талисманы, ведь их приключение подходит к концу, а до Ойрина у них есть провожатый. И они еще раз вспомнили, как состоялось их необычное знакомство. А Наира уговорила Левко насовсем оставить себе драконий зуб, который она ему дала, на память и на удачу, и снова благодарила их обоих. И они решили, что после того, что им довелось вместе пережить, им никак нельзя просто так взять и расстаться, и что они обязательно будут встречаться… И было все-таки отчего-то грустно…

Глава 24

Вышли рано утром. Попрощались с Канингемом, навьючили всю поклажу на лошадь и налегке отправились в Ойрин. Ровная широкая тропа уверенно вела их через дубовую рощу мимо высоких кряжистых деревьев, потом по холмам, обросшим пышным кустарником, по каменистому плоскогорью, едва подернутому кое-где чахлой сизого цвета ползучей растительностью, забиралась на невысокий перевал и оттуда спускалась в долину, поросшую лесом, который гостеприимно расступался перед приближающимися путниками. Перед входом в лес Дариан остановился, помолчал, разглядывая друзей и будто к чему-то прислушиваясь, и сказал:

– Через сотню шагов начинается та самая «короткая дорога». Я иду первым, вы за мной. Не отставайте, и, главное, не сходите с тропы. Место это очень необычное, здесь легко потеряться. Если что, держитесь друг за друга или за меня.

Он немного еще помедлил, коротко выдохнул и решительно двинулся вперед, увлекая за собой спутников.

Лиска на всякий случай сунула Руша в корзинку и пошла прямо следом за Дарианом, оглядываясь по сторонам. Лес как лес, с виду ничего необычного. Деревья повыше, деревья пониже, между ними подлесок. У дороги где кусты, где травы. Цветет все, воздух густой, духовитый. Птицы поют. Первые полверсты ничем не отличались от обычной лесной дороги. Да и потом, с виду вроде бы ничего не изменилось, разве что, старых высоких деревьев стало побольше. И все-таки…

Поднялся ветерок, слабый, будто сквозняком потянуло, птицы примолкли, стало как-то не по-хорошему тихо. Похрустывание мелких камешков на дороге и то слышалось глухо и будто откуда-то со стороны. Еще немного, и от звуков остался только шелест сухой травы, тихий, свистящий, печальный звук. Сухие стебли трав клонились, казалось, не столько от ветра, сколько от собственной тоски и усталости, не имея сил стоять прямо. Молодые деревья на обочине дороги протягивали свои тонкие ветви куда-то в глухую пустоту бесконечного пространства. А старые стояли над ними недвижно и угрюмо, заскорузнув в вековом одиночестве. Леденящая безнадежная печаль сжала сердце, тяжело легла на плечи. Пусто, тяжело и душно… Никуда не хотелось идти…

Вдруг в эту паутину безнадежности резко ворвался бодрый, почти веселый голос Дариана.

– А вон и дедушка вяз впереди показался.

Лиска подняла голову. Действительно, впереди, возвышаясь над всеми деревьями, раскинул свои ветви старый вяз. Прямо перед ним была развилка. Две дороги расходились в стороны, обходя громадное дерево вместе с его многочисленной свитой, состоящей в основном из кленов, ясеней и вязов помоложе.

Дариан повел их по тропе, которая уходила влево. Он что-то говорил, но Лиска не слушала, постоянно оборачиваясь на ходу и завороженно разглядывая необыкновенное дерево, благо дорога не уходила сразу прочь от вяза, а обходила его стороной, так, что он всегда оставался справа, и его еще долго хорошо было видно. Темная древняя кора в трещинах глубиной в ладонь, казалось, была исписана какими-то диковинными письменами. Могучий ствол, выбравшийся из земли-матушки в незапамятные времена, высоко выносил громадные извилистые ветви, подставляя их свету и воздуху.

Лиска, задрав голову, все смотрела и смотрела на зеленое кружево необъятной кроны, на лучи света, пробивающиеся сквозь бесчисленные сияющие дырочки и рассеивающиеся на невидимых глазу пылинках. И кроме этих солнечных лучей, светящимися столбами спускающихся до самой земли, она не видела уже ничего. Медленно-медленно кружились перед ней листья, зеленые с золотом, и крошечные голубые кусочки неба становились все ближе и ближе, все больше и больше. И вот она уже вынырнула в безбрежный простор пустого пространства, а вокруг был только воздух, упругий, густой, манящий и свободный. Внизу был лес, а вдалеке, впереди – горы, горы… Всей душой устремилась она вперед, туда, в зелено-голубую даль… Да и она ли это была? Не чувствовала она уже ни рук, ни ног, а был только полет, быстрый, свободный, упоительный…

– Лисса, вернись, Лисса! – настойчиво каркал рядом чей-то незнакомый, жесткий, упрямый голос.

Лиске захотелось оттолкнуть того, кто ее задержал, отодвинуться, убежать, нет – лучше улететь. Странно, что это никак не получалось. Она дернулась и поняла… Кто-то мертвой хваткой держал ее за локоть, который она, наконец, почувствовала. Ну да, у нее были и руки, и ноги, и земля под ногами. А прямо перед ней – глаза Дариана, зеленовато-серые, внимательные.

– Ага, ты здесь. Ну, хорошо, постой минутку, сейчас дальше пойдем.

И голос у него был хороший, теплый и спокойный, и уже не хотелось от него бежать, а просто было отчего-то грустно. Она оглянулась. Буквально в двух шагах от них стоял Левко, крепко держа за руку, как маленькую, бледную печальную Наиру. А стояли они на развилке, на той самой, с которой совсем недавно ушли. Вот и вяз, прямо перед ними. Лиска, ничего не понимая, повернулась к Дариану.

– Мы же здесь уже были.

– Да, дорога идет в обход вот этого кусочка леса, делает круг и приходит сюда же.

– И все? А как же дальше идти?

– Так же и пойдем, сейчас налево, а там – увидите, – он взглянул на растерянные лица друзей и сказал ободряюще:

– Самое трудное уже позади.

Лиска шла по второму кругу, все больше и больше удивляясь, как же она могла не видеть дороги, по которой идет… Раскидистые пышные кусты бузины, все в темно-алых кисточках ягод, мостик в две досочки через шустрый ручей, угрюмые густые елки, – как она могла ничего этого не видеть? Или это уже не та дорога? Или… не совсем та? Ведь нужно же просто ослепнуть, чтобы не заметить трех громадных валунов на обочине. Она посмотрела на друзей. Наира шла следом за ней, тихая и грустная, безучастно глядя под ноги. Левко шел следом, явно взяв на себя задачу не оставлять девушек без присмотра. Впрочем, это не мешало ему смотреть по сторонам и, судя по живому интересу ко всему окружающему и довольному виду, у него было прекрасное настроение.

И все-таки какая странная дорога. Если они идут опять по тому же пути, что и в прошлый раз, они должны бы уже поворачивать (хотя какой смысл ходить кругами вокруг одного дерева?) Однако никакого поворота не намечалось, дорога шла прямо и прямо, потом поднималась в гору. Потом лес перед ними расступился, и они вышли на каменистую пустошь, поросшую цивестой, каких здесь было немало. Пройдя еще с версту, путники подошли к подножию горного хребта, охраняющего покой Драконовых гор от внешнего мира (или наоборот – покой внешнего мира от Драконовых гор, Лиска пока в этом еще не разобралась до конца).

– Ну вот и Восточные ворота, – Дариан облегченно вздохнул. – Можно передохнуть перед тем, как идти в город, да и перекусить не помешает. Вон там, повыше, есть хорошее место. Мы с Канингемом обычно там останавливаемся перед выходом из Драконовых гор.

Дариан оставил коня внизу, в тени росших у самых скал невысоких деревьев, а сам начал подниматься по неширокой, постоянно меняющей направление дорожке. Друзья последовали за ним и вскоре вышли на небольшую полянку, с которой хорошо было видно все вокруг, в том числе и заход в Восточные ворота, представлявшие собой узкое ущелье, очень похожее на то, которым они входили в загадочный край.

Девушки достали еще с вечера приготовленные хлеб с сыром, копченое мясо и зелень в виде листьев салата и капусты. Дариан налил в кружки легкое игристое вино, удобно уселся на весьма подходящий для этого камень, обвел взглядом своих спутников и распорядился:

– Теперь рассказывайте. Что с вами было. Кто что видел. Ты, Наира, как там, живая?

Странная у него была манера общаться. Он разговаривал с ними так, будто всю жизнь их знал, и они его знали и, само собой, только и ждут возможности поделиться с ним впечатлениями. И, что интересно, это вовсе не удивляло, а было вполне естественно, будто он не был им чужим, а просто они давно не виделись. Вот и Наира, почти не смущаясь, расплакалась и, утирая слезы, проговорила: