Первый и Единственный - Дэн Абнетт

Комиссар отправил Маколла с его диверсантами на разведку за линию башен, в долину по ту сторону холма. Наконец он позволил себе открыть информационный планшет с данными кристалла, который прятал во внутреннем кармане плаща уже второй день.

Подозвав связиста Раффлана, Гаунт взял трубку полевой вокс-рации, закрепленной на его спине, и передал новую серию приказов. Его полк проведет разведку местности. Наступающие вслед за ними мордианцы пока что должны ждать сигнала к движению. По местному времени был уже полдень.

Гаунт оглянулся на своих солдат и обнаружил неподалеку Роуна. Майор сгорбился, нетвердо держа лазган, и смотрел куда-то отсутствующим взглядом. Комиссар до последнего отказывался брать его с собой, но врачи в лазарете гексобора признали его годным к службе. После пытки, которой его подвергло убитое Ларкином чудовище в балахоне, Роун очень изменился. Теперь Гаунту не хватало того жесткого характера, который делал Роуна опасным союзником — и хорошим командиром. Был здесь и Фейгор, выживший стараниями Дордена. Теперь он стал почти неуправляем. Озлобленный вояка, жаждущий мести. Еще в казарме он клялся перерезать всех встречных янтийцев и проклял всю операцию за то, что Призраки оказались с ними в одной группировке. Гаунт боялся представить, что будет, если танитцы и Патриции вдруг встретятся здесь, на Эпсилоне. Особенно сейчас, когда Роун не сможет приструнить своего адъютанта.

В конце концов Гаунт решил последовать девизу Ферейда: «Будь что будет». Он еще раз проверил болт-пистолет и уже собирался попросить Майло сыграть, но звук опередил его. На дне долины забилось эхо танитского марша, лившегося из трубок волынки юного Призрака.

Они уже здесь. Теперь все решится.

Командным постом лорд-генералу Драверу служил «Левиафан», мобильная крепость размером с небольшой городок. Ее гусеницы упорно вгрызались в глинистый склон холма, покидая место высадки возле цели Примарис.

В самом сердце титанической машины в антигравитационном поле покачивалось мягкое кожаное кресло. Устроившись в нем поудобнее, генерал Дравер обозревал мостик. Он пребывал в самом благостном настроении. Его настойчивые прошения возымели силу. Военмейстер Макарот наконец поставил его во главе всей наступательной операции на Эпсилоне. Каким же простофилей он оказался! Ведь именно об этом мире говорил Драверу этот уродец Хелдан. Здесь покоится сокровище — ключ к его величайшей в жизни победе.

Перед самой высадкой Дравер потратил двое суток, изучая всю доступную информацию о Меназоиде Эпсилон. В сравнении с Сигмой Эпсилон казался небольшой луной. Если верить разведке, этот мир был своего рода святыней Темных Сил. Все северное плоскогорье планеты было покрыто странными постройками. С орбиты можно было разглядеть, что их расположение на местности представляет собой некую фигуру или символ. Основные силы легионов Хаоса в этой системе были брошены на защиту столичного мира, Сигмы. Разведка выяснила, что на Эпсилоне был оставлен гарнизон неустановленной численности. Хотя Эпсилон не представлял из себя ничего особенного, враг ясно дал понять, что для него эта планета представляет определенную ценность. Иначе зачем рисковать, оставляя часть войск здесь?

Флотские офицеры предлагали просто расстрелять Эпсилон с орбиты и стереть в порошок все, что окажется на поверхности. Дравер приложил все силы, чтобы не дать этому плану ход. Он говорил, что Эпсилон должен быть взять наземными войсками, чтобы узнать, чем же так ценен этот мир для Великого Врага. Такова была главная причина штурма планеты. Официальная, конечно.

Дравер знал больше. Он знал, что проклятый упрямец Гаунт подал прошение о своем переводе на этот фронт. А это неспроста.

Генерал был готов к такому повороту событий. Он умел распоряжаться человеческими ресурсами, вся его карьера строилась на этом таланте. Теперь и Гаунт станет его ресурсом. Отобрать кристалл у комиссара не вышло. Что ж, пусть сам откроет его и найдет сокровище, а Дравер просто пойдет по его следам.

Потянув за рычаг, генерал развернул кресло к левитирующим вокруг него гололетическим ретрансляционным пластинам. Он пробежал глазами многочисленные доклады о продвижении войск и открыл канал связи с маршалами Сендаком и Тарантином, командовавшими наступлением на цели Секундус и Терциус соответственно. Развертывание завершилось, и войска уже продвигались согласно плану операции. Противник так и не проявлял себя.

Минул полдень, а за ним и вечер. Битва не началась ни на одном из фронтов, и настроение Дравера падало. Он утешал себя тем, что сумел высадить экспедиционный корпус такой численности в трех точках меньше чем за день. Большинству командующих Имперской Гвардии требовалось втрое больше времени на операцию подобного масштаба.

Повернувшись к одной из пластин, Дравер еще раз оценил диспозицию своего фронта, группы Примарис. Пехотные полки уже высадились и значительно продвинулись вглубь территории. Бронетанковые части высаживались с десантных кораблей прямо в долины, уже проверенные пехотой. Лорд-генерал планировал обойти руины капища Примарис с трех сторон. Танковые соединения должны были поддерживать три основные группировки пехоты — мордианцев на западе, латтарийцев на востоке и танитцев на юге. Пока что присутствия противника не наблюдалось. Как не наблюдалось вообще ничего живого, кроме самих имперцев.

Поразмыслив, Дравер взял стилус и написал на информационном планшете короткую записку полковнику Фленсу. Янтийцы были ушами и глазами генерала на поле боя. Все это время они присматривали за действиями Призраков, готовые вмешаться в любой момент. Из всех группировок Дравера интересовало исключительно продвижение полка Гаунта.

Он перевел сообщение на боевой жаргон янтийцев и передал Патрициям несколькими отрывочными вокс-сообщениями. Фленс не подведет, в этом генерал был уверен.

Дравер откинулся на мягкую спинку, и на его тонких губах заиграла улыбка. Этот трюк дорого ему обойдется, но под его командованием хватало жизней, чтобы расплатиться: пятьдесят тысяч гвардейцев, высаженных на Эпсилон. Генерал уже записал их на счет, которым он оплатит свой триумф. Пользуясь моментом, он решил расслабиться и отдохнуть.

Наутро первые лучи рассвета застали генерала в командирском кресле. Он уже просматривал скопившиеся за ночь доклады разведки. Как он и ожидал, все группировки достигли намеченных рубежей, разбили на ночь лагеря и выставили дозоры. С восходом они возобновили движение. И снова никаких новостей о противнике. Неудивительно. Дравер немедленно узнал бы о первом же выстреле на планете.

Командирский мостик, в центре которого возвышалось генеральское кресло, кипел деятельностью. Вокруг вычислительных машин пестрели мундиры офицеров флота, тактиков Гвардии, вспомогательных служб Муниториума и штаба группировки войск. Информация, лившаяся с фронтов бурным потоком, обрабатывалась и анализировалась. Все изменения в обстановке отмечались гололитическими маркерами на огромной трехмерной карте, проецируемой с потолка сферического мостика.

— Маршал Тарантин докладывает, что кадийские и афгалийские части вступили в контакт с силами противника, — разнеслось по мостику. — Тяжелые бои в районе капища Терциус!

«Наконец-то первая кровь», — подумал Дравер. На карте континента, вызывая тревогу, рассыпались красные отметки. Бурые и багряные линии расчертили зону, в которой произошло столкновение. Постепенно начали вспыхивать желтые точки, отмечающие сосредоточения вражеских войск.

Лорд-генерал немедленно отдал приказ усилить фронт Тарантина танковыми частями и обеспечить артиллерийскую поддержку. На карте тем временем растеклись еще два красных пятна — группа Секундус наткнулась на замаскированный укрепрайон противника. Подала голос тяжелая артиллерия сил Хаоса. Алые пятна будто лужами крови растекались по карте. Стало больше пульсирующих желтых точек. Дравер продолжал наблюдать за быстрым продвижением танитцев и следовавших за ними мордианцев, витриан и янтийцев. Группа Примарис все еще не встречала сопротивления.

— Начало положено, милорд, — раздался чей-то голос слева.

Дравер поднял глаза на имперского тактика Вейланда. Немолодой и уже полысевший, тактик все еще мог похвастаться крепким сложением и пронизывающим взглядом. Он был одет в черную с красным кантом униформу оперативно-тактического совета Макарота, но Дравер знал, кто этот человек на самом деле. Он понял это с первого взгляда. Шпион. Соглядатай Макарота, следящий за его, Дравера, действиями.

— Как оцените ситуацию, Вейланд? — спокойно спросил Дравер.

— Мы ожидали более упорного сопротивления. — Тактик задумчиво оглядел карту. — Я думаю, у них еще немало трюков в запасе.