Ночная леди - Лесли Лафой

– Мои агенты разузнали все о ее прошлом.

Разумеется. Йен налил себе виски.

– Уверен, отчет получился очень коротким, очень скучным и обошелся в целое состояние.

– Нынешний герцог Райленд не был рожден, в сословии пэров, он служил в артиллерийских войсках ее величества. Герцогом он стал только потому, что наследников, по прямой линии не оказалось.

– И что из этого?

– Женщина, на которой он женился, незаконнорожденная, к тому же его кузина. Она шила платья, пока не стала изображать из себя леди.

Йен сделал большой глоток виски, припоминая свои встречи с Дрейтоном и Кэролайн: они вели себя безупречно, всегда были любезны и обходительны. Они ему нравились, он считал их одними из самых достойных людей, которых ему довелось встречать.

– Есть и другая сестра, также незаконнорожденная, по слухам, убившая несколько человек до того, как она вышла замуж за торговца.

Йен не знал, что, на взгляд матери, хуже: убийства или то, что эта женщина была замужем за торговцем. Будучи любопытным, он, однако, предпочел не спрашивать и пил виски, поглядывая на часы, стоявшие на каминной полке. Уже почти три, а ведь всего несколько минут назад ему казалось, что ночь благополучно идет к концу.

– Тристан получил титул маркиза, проведя много лет в Америке.

Какое отношение эти две вещи имели друг к другу, Йен не мог понять. Впрочем, побеседовав с лордом Локвудом раз или два в карточной комнате, он приобрел кое-какие познания…

– В Америке он занимался торговлей.

Разумеется. Любого можно было бы простить за то, что он покинул английскую землю и уехал за океан, даже если бы он проводил там время, стреляя в беззащитных животных или развлекаясь на вечеринках у богатейших людей Америки. Но если он работал руками и головой, зарабатывая деньги… Очень дурной тон, не правда ли?

– А эта особа, которая, как ты думаешь, может стать герцогиней, – язвительно продолжала гостья, – она сделана из того же материала, что и ее сводные сестры.

– Жду не дождусь, в какую категорию вы определите Фиону.

– Она блудница.

Йен молча посмотрел на герцогиню, слишком ошеломленный и взбешенный, чтобы протестовать.

– Ее мать была обычной проституткой, шлявшейся по улицам и предлагавшей себя любому за два пенса.

– И теперь Фиону надо мазать той же краской? К тому же оскорблять мертвую женщину, которая не может защитить себя от обвинений, женщину, об обстоятельствах жизни которой вы абсолютно ничего не знаете, – это совсем не подвиг.

– Мои агенты сообщают, что Фиона работала в публичном доме вместе с матерью.

– Ваши агенты отрабатывают свой хлеб.

– Главный агент – весьма усердный человек. Он сообщает, что Фиона не только продолжает заниматься тем, чем занималась ее мать, но и выставляет напоказ свое моральное падение.

– И что она сделала такого уж ужасного?

– Она постоянно посещала без сопровождения и для абсолютно непонятных целей места, предназначенные только для мужчин.

Места, предназначенные для мужчин… Только ищейка, получающая деньги за гнусную ложь, может так извратить факты.

– Боже, какая низость!

– Что ж, я рада, что ты наконец понял, насколько она не годится для тебя. Разумеется, ты немедленно возьмешь обратно свое предложение – это первое, что тебе нужно будет сделать утром.

– Ваш агент описал вам места, предназначенные исключительно для мужчин, которые посещала Фиона?

– Нет, конечно, зачем ему шокировать меня или оскорблять мои чувства без нужды…

– У Фионы способности к медицине, и она посещала лекции известных врачей, кстати, моих коллег, и она ходила туда вовсе не для того, чтобы приставать к студентам. И познакомились мы совсем не там.

– Йен, ты герцог и не можешь позволить себе роскошь быть романтиком.

– Я мужчина и поступлю так, как сочту нужным.

Герцогиня подняла бровь.

– Она не леди. Я не признаю ее своей невесткой.

«Так тому и быть. Спасибо за освобождение». Йен приветственным жестом поднял бокал с виски:

– Нам будет не хватать вас во время семейных торжеств, мама, но я обещаю извещать вас о рождении внуков. – Он натянуто улыбнулся. – Могу я распорядиться, чтобы вам подали карету?

– Я отослала кучера с наказом вернуться утром, но не слишком рано. Твоя домоправительница приготовила для меня комнату.

Ах да, Роуан предупредил его об этом. Что ж, это несколько осложняет ситуацию: с матерью любое проявление слабости может привести к последствиям, о которых придется жалеть всю жизнь.

Йен с показным удальством вылил в рот остатки виски, надеясь не показывать, как мучительно работает его ум в поисках выхода.

В одной вещи он был абсолютно уверен: чтобы предотвратить ссору с Фионой, ему с самого утра надо отправиться к лорду Райленду. Если Фиона появится в его доме до отъезда его матери…

О нет, только не это!

Господи, а ведь здесь еще Шарлотта! Урон, который его мать может нанести юной душе, трудно было представить.

Глава 13

Фиона сидела, подперев голову руками, и улыбалась, глядя, на чашку с кофе.

– Кажется, ты наконец довольна жизнью, – заметил Дрейтон, подходя к столу с тарелкой в руках.

Фиона кивнула:

– В высшей степени.

– И это кольцо на твоем пальце…

– Верно? – Фиона повернула колечко так, что свет заплясал на гранях бриллиантов. – Я всю ночь рассматривала его. Между прочим, на Бипса кольцо произвело неизгладимое впечатление.

Кэролайн хихикнула:

– Ты что, совсем не спала?

– Ну, почти, – призналась Фиона. – И совсем без сил сегодня утром. – Она уселась поудобнее. – Счастливая, но обессиленная.

В этот момент к ним присоединилась Кэрри.

– Может быть, тебе стоит еще немного поспать?

– Я хочу, но не могу, – пожаловалась Фиона. – Сегодня мы с Шарлоттой делаем новую клумбу, а рабочие должны крепить медальон на потолке столовой. Я просто обязана присутствовать при этом. Мистер Джебхарт обещал после полудня принести образцы обоев для гостиной, столовой и трех спален, чтобы мы с Шарлоттой посмотрели и отобрали их. Где уж тут спать!

Кэролайн, ничего не сказав, развернула на коленях салфетку, а Дрейтон покачал головой и взялся заутреннюю газету.

Оставшись наедине со своим кофе, со своим кольцом и с новоприобретенным счастьем, Фиона вздохнула. Она надеялась, что у нее хватит сил на все, что она запланировала, но куда больше волновала ее надежда побыть наедине с Йеном. Всего один вечер, один честный, прямой разговор на балконе, под звездами, при звуках вальса – и как все переменилось!

Йен не равнодушен к ней, она ему нравится, и вовсе не потому, что способна облегчить его существование, наладить течение повседневной жизни в его доме. Найдется ли еще на свете мужчина, способный увидеть свою ошибку и признать ее, после чего так искренне и серьезно извиниться? Найдется ли женщина, которую обнимали бы так страстно и целовали так крепко?