Нестрашная сказка. Книга 3. - Вера Огнева

Тогда, в лесу за спиной остались Гуго со своей невероятной свитой. Дисс наддал, паленая вонь опять забила ноздри. Лекса привычно начало подташнивать. Куда они двигаются он уже догадался. Что ж там могло произойти, чтобы вот так с одной точки входа до другой прокатиться на коне самих Вестников?

Ух! Машина резко взяла вверх, они перевалили через решетку парков. Внизу проплыл загон по которому металась самка единорога. Рядом бегал несуразный маленький конек. Лекс свесился, помахал обоим. Возможно, его заметили, а, может, и нет. Желудок покатил к горлу — это Дисс пустил своего коня вниз, очень уж, на взгляд Лекса, круто.

Мог бы и помягче. Что это он не вникает, не бережет пассажиров. Издевается, можно сказать!

Стоп. Сам себе очень спокойно предложил Манус Аспер, — ты, кажется, трусишь. То есть чувство страха и раньше имело появляться в его жизни. Обычно это случалось, когда опасность подступала вплотную и становилась реальной. Сейчас прижало сильно заранее. Им еще только предстояло выяснить, что там и как.

Это последствия ранения. Лекс постарался расслабиться. Ло крепче обняла его за шею, наверное почувствовала неладное.

— Прости, — зачем-то попросил Лекс.

— Какое прощение? Что ты! Все будет хорошо. Я знаю.

— Я раньше тоже знал, а тут что-то стал сомневаться.

— С каждым такое рано или поздно случается. Потом проходит. Опять возвращается уверенность.

— В чем?

— В том, что ты поступаешь правильно, в том, что это — единственно верный путь. Другого у нас нет.

Еще один крутой подъем под самые облака. Внизу изломались тенями предгорья, а потом и горы. Дисс не стал спускаться к поселку арков, их путь лежал дальше.

Тела валялись по всей узкой теснине. Вернее то, что от них осталось. Иногда просто пятна крови и ошметки одежды. Тел было много. В основном молодые.

Теснина уходила вверх к памятной скале, туда, где Лекс оставил свое последнее клеймо. Вроде и не так давно, а будто сто лет прошло.

Если считать, что он умер, потом как-то сумел заново родиться, потом учился дышать, есть, двигаться, освоил науку жить и ушел в поиск — получается целый человеческий век. Лекс давно заметил, что его личное время не сообразуется с общим временным потоком… в ощущениях.

Дисс остановил свою колесницу на маленькой площадке почти у входа в пещеру. Единственная тропа оказалась завалена обломками скал, став ловушкой для тех, кто проник в этот мир без спроса. Но и для защитников — тоже. Трупы гиен валялись у самого входа, а еще стрелы, много стрел. Ситба не скупился…

— Нам нельзя задерживаться, — прокричал Дисс.

Его конь рокотал, из под колес летела мелкая щебенка. Лекс только махнул рукой. Дисс развернул машину и канул за ближним гребнем.

— Это значит и есть те самые гиены? — уточнил Энке.

— Смотри.

Из под собачьих трупов видна была человеческая рука. На воина кинулись всей сворой. Загрызли, конечно, но многих он унес с собой.

Ситба не зря вспомнился. В пыли под ногами проскочила искорка, Лекс наклонился поднять. На ладони катался плохо ограненный алмаз. Такими обшивали ворот рубашек у старейшин. От самого старика почти ничего не осталось. Лекс узнал его по обрывкам той самой рубахи.

— Мы, получается опоздали? — Энке озирался по сторонам, готовый в любую минуту дать надлежащий отпор.

Теснину окружали отвесные скалы. Единственный выход — дорогу в поселок — завалили. Получается, люди, вышедшие против гиен, отправились на верную смерть. Мерзкие пятнистые собаки полегли все?

Нет!

Лекс рванулся ко входу в пещеру, что было мочи.

Быстрее надо было соображать, а то озирался, камешки разглядывал! Придурок!

Гиены выскакивали из жерла пещеры по одной, по две. Лекс и половины пути не одолел, а на тропе уже металась целая свора. Самое время было вспомнить, что он вообще-то не вооружен. Если твари кинутся, останется только влезть на отвесную стену. И сидеть там. Ага, для того и полмира проскочили!

Гиены как-то очень быстро вытянулись в ряд и начали стремительный спуск по тропе. До столкновения оставалось три вдоха, ну, может, пять, когда мимо пронесся Энке. В руках из оружия — две сцепленные булавки.

Замечательно, — подумал Лекс, — товарищ отвлечет на себя свору, пока Лекс будет спасаться, потом сам заберется на скалу. А дальше?

Энке поднял над головой сцепленные руки и из них вырвалось… не сноп, а скорее зеленоватый мерцающий многими искрами хлыст. А дальше — визг, вой, рев, рык. Вырванные страшным оружием куски собачьих тел разлетались по краям тропы. Свора остановила свой бег, начала рассыпаться, задние вообще повернули и скрылись в пещере. Энке настигал их по одной и гасил прикосновением своего хлыста. Лексу такого видеть не приходилось. Он даже предположит не мог, что безобидный по сути артефакт способен на подобное.

Он сильно поотстал. Энке пришлось догонять последних тварей бегом. Лекс вошел под своды пещеры и увидел друга далеко впереди. Помнится примерно на таком расстоянии прежде находилось устье перехода. На душе заскребли кошки. Выходит в прошлый раз Лекс наложил ущербное клеймо. Торопился? Вроде нет. Оставалась еще вероятность, что клеймо вскрыли с этой стороны. Вот только такого поворота им и не хватало. Опять ловить неуловимых злодеев! Лекс еще после прошлой охоты не отошел.

А ничего подобного. Он сделал поспешный шаг и ткнулся носом в свое старое клеймо. И плита и все надписи оказались на месте, а чуть дальше мерцали зеленоватые сполохи, обозначая свежий пролом в пространстве.

Медлить не стоило. Лекс поискал вокруг, обнаружил приличной величины валун и достал инструменты. Вдруг стало страшно, что он мог забыть текст. Но, как только началась работа, все вернулось. Больше он не отвлекался.

Дело уже двигалось к концу, когда из темноты вынырнул товарищ, измазанный кровью с ног до головы спереди и сзади.

— Сможешь перекатить его к проему? — кивнул Лекс на камень.

— Смогу.

— Давай.

Последнюю очку следовало выбивать в устье перехода. Когда Энке перекатил валун и даже смог поставить его на ребро, с той стороны послышался многоголосый вой. Стая возвращалась.

— Успеешь? — спросил Энке.

— Нет. Быстро бегут.

Места в проходе оставалось достаточно, чтобы проскочило три гиены в ряд. Это когда останется последняя точка, камень начнет расти и с финальным ударом вплавится в породу. Если помешают, работа может быть испорчена.

— Можешь их там задержать? Я крикну, когда все будет готово.

— Легко!

Джинн скользнул в переход, а Лекс вернулся к своему делу. Оттуда из кромешной уже н е з д е ш н е й темноты доносились какие-то непонятные звуки — то ли шорохи, то ли стоны. Лекс тряхнул головой, чтобы не отвлекаться, еще буква, потом знак и точка. Пора было звать Энке.

Пара простых и вполне мирных артефактов, способных по большому счету просто морок навести, оказались чудовищным оружием. А само это оружие в свою очередь оказалось в руках уже и вовсе не человека. Кто знает на что добродушный, но вспыльчивый Энке окажется способен, имея в руках такое оружие. Не соблазниться ли он перспективой стать владыкой миров?

Пришла вполне закономерная мысль, взять и задвинуть устье камнем, оставив друга по ту сторону. И все. Угроза не исчезнет, но отодвинется на непонятное расстояние в непонятные времена. Потом махатмы джинна вычислят и нейтрализуют. Таким образом получится не одно а сразу два добрых дела.

— Энке!!! — заорал Лекс во всю глотку. — Давай быстрее!

Джинн вынырнул из темноты, как из небытия. На нем висело сразу несколько гиен. Он скачками двигался к камню, одновременно встряхиваясь, как мокрая собака. Три гиены остались по ту сторону, последнюю он шаркнул о стену. Псина свалилась мертвой грудой.

Буква, знак, точка — камень начал врастать в породу, по краям появились пузырьки — кипел гранит. Только тут Лекс разглядел товарища.

— Ты идти можешь?

— А? Я? Могу… наверное. Там их что-то слишком много оказалось. Ваджрой сильно не размахнешься, вот они и того. Думал разнесут по кусочкам.

— Пошли отсюда.

В следующий миг будто бы мертвая собака подпрыгнула и кинулась на Лекса. Чудовищные конические зубы рванули бедро. Хлесткий удар световой плеткой рассек тело гиены пополам, вырвать кусок человеческой плоти она не успела, но зубы замкнулись капканом.

Что такое боль? Это когда невозможно сдержать крик. Да что там крик! Сознание рвется от несовместимости ощущений с бытием.

Лекс так не орал никогда в жизни. Ему показалось, что ноги уже попросту нет. Энке удалось разжать хватку мертвой головы. Спереди на бедре зияла огромная рана.

— Я что-то не пойму, куда тут двигаться? — озадачился джинн на отвесные стены.

Лекс не сразу сообразил, что ответить. Скалы, трупы людей и животных, заваленная тропа…