Дипломат - Джеймс Олдридж.

Когда Дрейк вручил ноту, Вышинский сказал: – А, нота! – как будто выражая удовольствие, что состязание началось. – И о чем же она? – осведомился он неофициальным тоном, просмотрел документ и передал его стоявшему позади Троеву. Они сидели в уставленном книгами кабинете Вышинского на простом кожаном диване и в креслах. Вышинский надел очки в роговой оправе.

– Нота касается политической обстановки в Иране, – четко произнес Дрейк. Он говорил медленно, так, чтобы посольский переводчик Джойс мог уловить каждое слово. – Мы выражаем сожаление по поводу беспорядков в Иранском Азербайджане, мистер Вышинский, и напоминаем советскому правительству, что его вмешательство в иранские дела – это нарушение договора 1942 года. Мы настаиваем на том, чтобы страны, подписавшие договор, немедленно назначили специальную комиссию, которая расследовала бы ситуацию в Азербайджане и приняла практические меры для восстановления в этой провинции власти центрального правительства.

Выражение лица Вышинского не изменилось, на нем нельзя было уловить ни удивления, ни досады. – Британское правительство, повидимому, весьма обеспокоено некоторым оживлением деятельности демократических элементов в Иранском Азербайджане, – сказал он Дрейку, и его тонкие губы сложились в улыбку.

– Весьма обеспокоено, – торжественно произнес Дрейк.

– Вы выдвигаете серьезные обвинения, – продолжал Вышинский.

– Мы никого не обвиняем, – спокойно ответил Дрейк. – Мы просто констатируем действительное положение вещей. Мы и раньше пытались добиться от советского правительства удовлетворительного разрешения этого вопроса, но неизменно встречали отпор. Ситуация в Азербайджане ухудшается с каждым днем, и мы считаем, что советское правительство игнорирует нашу заинтересованность в этом вопросе.

– Мы просто не имели возможности игнорировать заинтересованность британского правительства в Иранском Азербайджане, – сказал Вышинский, с улыбкой слушая Троева, который бегло переводил ему слова Дрейка. Как и Молотов, Вышинский говорил быстро, и Эссекс уже решил, то оба они принадлежат к одной и той же школе прямолинейных дипломатов. – Однако, если английский представитель считает необходимым что-либо обсудить, я готов побеседовать с ним.

Эссекс усадил Мак-Грегора рядом с собой на диване.

– Скажите мистеру Вышинскому, Мак-Грегор, что мы желаем обсудить проблему Иранского Азербайджана в целом. Мы не просто приносим жалобу, мы хотим практических мер для восстановления власти центрального правительства в Азербайджане. Скажите ему, что для этого потребуется соответствующая конференция, и спросите, когда он считает возможным ее созвать.

Мак-Грегору не хотелось брать на себя ответственность, которую на него возлагал Эссекс, но он передал слова Эссекса Вышинскому на довольно приличном русском языке, стараясь ничего не вносить от себя. Вышинский слушал, кивая головой, и его седые волосы серебрились в электрическом свете. Тут только Мак-Грегор понял, что он по-настоящему несет ответственность за эту миссию и по-настоящему заинтересован в ней. Он говорит с Вышинским и переводит важное заявление! Он забыл, что речь идет об Иране. Он уже был заинтересован в исходе состязания между этими людьми и ждал, примет ли Вышинский предложение Эссекса или отвергнет его.

– Мы не видим оснований для созыва конференции по вопросу о советской политике в Иране, – сказал Вышинский. – Если лорд Эссекс предлагает созвать конференцию по Ирану, то он напрасно приехал сюда. Как уже говорил ему господин Молотов, местом для такой конференции должен быть Иран.

Эссекс выслушал перевод Мак-Грегора и подумал, что это ответ юриста. И сидели они в кабинете юриста и царила здесь атмосфера юриспруденции; даже книги в светлых переплетах с красной полоской на корешке казались томами свода законов. Если бы не портреты Ленина и Сталина во весь рост, Эссексу могло бы показаться, что он находится в кабинете какого-нибудь преуспевающего и проницательного европейского адвоката – слишком проницательного, чтобы можно было чувствовать себя с ним спокойно.

– Скажите ему, что я добиваюсь не столько созыва конференции, сколько действительного урегулирования ненормального положения в Иране, – сказал Эссекс Мак-Грегору. – Оно угрожает миру на Среднем Востоке, и вы можете добавить, что мы очень хотим урегулировать его до очередного заседания Совета безопасности, которое состоится в Лондоне в конце этого месяца.

– Так, так! – оживленно сказал Вышинский. – Я вижу, что лорд Эссекс действительно обеспокоен, раз он упоминает о Совете безопасности. Мы тоже обеспокоены. Нас беспокоит положение дел в Греции, Индонезии и в других странах. Что же касается Ирана, то это один из наших соседей. И мы больше, чем кто-либо, заинтересованы в мире и спокойствии Ирана.

– Так давайте же перейдем к практическому обсуждению, – предложил Эссекс.

– А что лорд Эссекс называет практическим обсуждением?

– Все, что ведет к восстановлению законной власти в Иране.

– Но это можно назвать вмешательством, – сказал Вышинский.

– Мы не предлагаем вмешательства, – сказал Эссекс, и Мак-Грегор невольно передал его раздраженную интонацию. – Мы по традиции заинтересованы в благополучии Ирана, и это определяет нашу позицию в данном вопросе.

Перевод у Мак-Грегора не ладился. Вышинский подождал, пока он подберет соответствующие выражения, а потом обратился к Троеву: – Скажите лорду Эссексу, что в своем преклонении перед традицией он недооценивает законы истории. Основной закон истории – это непрерывные изменения, и советское правительство признает все социальные перемены, которые улучшают положение народных масс.

– У нас большие сомнения относительно перемен, происходящих в Азербайджане, – сказал Эссекс подчеркнуто нетерпеливым тоном.

– А у нас нет никакого основания для сомнений, – сказал Вышинский.

– Как же им не быть, когда провинция суверенного государства откалывается и кучка авантюристов провозглашает ее независимым государством?

– Вы неправильно информированы, – сказал Вышинский. – Азербайджан остается частью Ирана. Никакого отколa не было. У теперешнего демократического правительства нет сепаратистских намерений. Просто Иранский Азербайджан осуществляет свое право на самоопределение, право, которое союзные державы сами признали и поощряли после первой мировой войны, только тогда это распространялось на Советский Азербайджан и намерения были несколько иные.

– Ну, это дело прошлое, – сказал Эссекс.

– Мы никогда не забываем прошлого, – прервал его Вышинский. – Пограничные с нами провинции Ирана всегда были приманкой для иностранных держав, стремившихся к захватам и к политическому вмешательству. До сего времени Иранский Азербайджан был орудием в руках авантюристов-ханов, которые безжалостно эксплуатировали его богатства и беззастенчиво подставляли его более крупным державам в качестве трамплина для нападения на Россию. Угнетенный и забитый народ не имел возможности управлять своей судьбой. Теперь положение меняется. В Азербайджане появились новые, демократические силы, цель которых – коренное улучшение жизни и просвещение народа. Мы в этом заинтересованы как друзья Ирана. Мы заинтересованы в том, чтобы Иран стал передовой демократической страной, сильной, независимой и дружественной нам страной, освободившейся от нищеты и отсталости, от влияния политических клик, которые охраняют интересы иностранного капитала и иранских помещиков.

– Мистер Вышинский говорит о заинтересованности Советского Союза в Иране.

– Это вполне оправданная заинтересованность.

– Я хочу напомнить, что у Великобритании тоже есть свои интересы в Иране.

– Это верно! – иронически воскликнул Вышинский. – Но тут есть и большое различие. У нас к Ирану – интерес соседа, у Великобритании – интерес главного акционера Англо-Иранской компании.

– Может быть, и так, – уступчиво заметил Эссекс. – Но мы не допустим, чтобы нашим интересам угрожало вмешательство другой страны во внутренние дела Ирана. В интересах Ирана, как и в своих собственных интересах, мы намерены сохранять наши права любой ценой, мистер Вышинский! – Эссекс говорил спокойно, почти мягко, но в его словах чувствовалась угроза.

– Мы рады слышать, что лорд Эссекс так откровенно определяет политику своей страны.

– Я считаю, что откровенное обсуждение необходимо, – сказал Эссекс. – Именно поэтому я предлагаю созвать конференцию для урегулирования положения в Азербайджане.

– Может быть, сначала мы рассмотрим эту ноту, – сказал Вышинский.

– Это просто изложение наших взглядов по данному вопросу, – сказал Эссекс, не желая, чтобы нота помешала конференции.

– Пусть так, – сказал Вышинский, – но все-таки ее надо изучить. Я должен передать ее господину Молотову, и, без сомнения, она его несколько удивит. Я и сам удивлен, получив такой враждебный документ.