Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов

— Техники я собирать люблю, как ты заметила. Но собирать свитки чужой стихии? Мне хватает записей. Могу, конечно, поискать, но самое большее, что найду в своих запасах, вряд ли будет выше человеческого ранга.

Фатия поморщилась:

— Мусор. Но если отыщешь в своих сегодняшних трофеях что-то стоящее, не держи в тайне. Намекни. Я выкуплю. Жаль, что Молак уничтожил свои вещи. Он был на хорошем счету в секте, у него должно было быть немало вещей с собой. Вон, даже Флаг Кровавой Марионетки ему доверили.

Я смутился. Ладно. Будет ещё время сказать, кто уничтожил кисет. Я лишь буркнул:

— Мне вот интересно, чем будешь выкупать? Что-то я не видел в твоём кисете ничего, что могло бы меня впечатлить.

Она лишь лукаво улыбнулась:

— Разве я сегодня мало заплатила за смерти жуков?

Я удивился:

— Ты знаешь ещё тайны Предводителей и Повелителей?

Она поперхнулась:

— Повелителей? Нет, конечно. Но я могу платить и работой. Всё же я гениальный артефактор, а твои вещи, по большей части — дешёвая дрянь. Ты же сам днём спрашивал про Костяные Кинжалы, забыл?

Пару вдохов я боролся с любопытством, а затем отбросил его в сторону. Потом займусь трофеями и торговлей, сейчас есть дела и поважней. Но очень, очень интересное предложение. Добрый имперец с Призраком и Костяными Кинжалами. Так глядишь и с настоящим Предводителем Воинов можно будет сойтись лицом к лицу.

Глава 7

Разговор с Фатией, вернее, её просьба, натолкнул меня на неожиданные вещи. Например, на то, что после углубления познания стихии я ещё ни разу не пытался влить её по-новому в большую часть своих техник. Звёздный Клинок и Панцирь Роака, пожалуй, единственные исключения. А вот те же Плети.

Я ведь использую их сейчас совершенно без стихии. Всё, что я от них ожидаю и требую — чтобы они сковали на несколько мгновений врагов и скрыли следы применения Указов.

Но, что, если я полностью наполню меридианы туманом или нитями стихии во время использования техники? Насколько острыми станут мои Кровавые Плети? Ведь даже для таких глупых и забывчивых, как я, в описании этой техники написано про стихию.

Это то, что обязательно нужно будет проверить.

А пока что врагов, на которых я мог бы это испытать, вокруг нет. Зато есть дела, которые уже нельзя откладывать на потом. Это запас сил в средоточии и запасы сил в артефактах. И Звёздный, и Призрачный Барьеры серьёзно истощились. Ну, я так думаю. После стольких-то ударов, которые по ним нанесли. И двигаться дальше, не позаботившись обо всём этом, просто-напросто глупо. Кто знает, кто завтра выйдет на наш след?

Поэтому мы недалеко ушли от места битвы. Лишь настолько, чтобы я мог быть уверен, что ни мы не услышим Зверей, которые придут на запах крови, ни сами не станем их целью.

Редкие кисеты мертвецов я проглядел мельком. Выгреб лишь свитки и деньги.

Если честно, то мне было лень тратить своё время на то, чтобы разобраться со всем тем хламом, что стал моей добычей. Тем более, я половину не сумею оценить верно. Кольцо это или артефакт? Флаг это или палка-заготовка под него?

Поэтому я вывалил все кисеты, мешки и ремни с сумками под ноги Фатии и буркнул:

— Разбери. Что имеет хоть какую-то ценность отдельно, что подороже и может нам пригодиться отдельно, травы можешь сразу себе забирать.

Она недоверчиво прищурилась:

— Что-то очень щедро, имперец. В чём подвох?

— Не ищи подвох там, где его нет. Уверен, большая часть добычи — барахло, точно такое же, как и его прошлые хозяева. Ну а если ты припрячешь какую-то хорошую вещь, то я лишь разведу руками — сектантка, разве можно от неё ожидать благодарности за спасение?

Фатия фыркнула, сверкнула глазами, но даже не попыталась съязвить что-то в ответ или в очередной раз намекнуть на свою особую благодарность.

Я же отошёл на десять шагов. С помощью артефакта-накопителя привычно восполнил запас в своём защитном амулете Фимрама и на этом он благополучно опустел. Здесь очень мало энергии Неба, меньше даже, чем в горах, а сам артефакт, по большей части, валяется в кисете и не собирает силу, ничего удивительного, что он так быстро опустел. Не могу же я таскать такую приметную штуку на поясе?

Но у меня есть не раз проверенный на Хребте Трав рецепт. Сколько раз я использовал его по ночам?

Высыпал из кисета на ладонь десяток местных монет — неправильной формы полупрозрачных камешков. Разделил их пополам и развёл руки в стороны, замирая в Форме Круговорота.

Мир дрогнул, скудные потоки силы рванули ко мне, втягиваясь в тело и вливаясь в средоточие. Но это капли из того, что мне нужно.

Сильнее потянуть их, закрутить потоки быстрей и ещё быстрей. Ещё, ещё.

Тишину пустошей разорвал треск. Духовные камни, наконец, треснули и принялись истекать силой Неба и нитями стихий.

Выражение лица Фатии мне понравилось. Огромные, распахнутые на пол-лица глазищи, чуть приоткрытый рот. Не сдерживая улыбки, я посоветовал:

— Самое время восполнить свои силы. Медитируй или используй Круговорот. Только встань поближе, а то тебе не достанется.

Захлопнув рот, она кивнула. Медленно, не отводя взгляда от камней в моих ладонях, поднялась, шагнула ко мне и тоже развела руки.

А я едва удержался от того, чтобы не покачать головой.

Надо же, когда-то я стоял заворожённый точно так же и использовал Круговорот возле старшего, чтобы подготовиться к сражению. Теперь моя очередь быть старшим. Конечно, выходит не так зрелищно, как у Сарефа Тамим. Камней меньше, они гораздо худшего качества, а я не Предводитель Воинов. И всё же, всё же.

Горсточка духовных камней истаяла, и я опустил руки, склонился к артефакту-накопителю. Перенёс собранное им в Малый Звёздный Барьер. Хватило. Но впереди ещё Призрачный и я совершенно уверен, что и вливать в него придётся больше. Гораздо больше.

Продолжим.

На этот раз к местным камням добавился один духовный камень из Ордена. Правильной формы, прозрачный. И совершенно не обращающий внимания на мой Круговорот.

Злясь, я вперил в него взгляд и принялся ускорять бег силы в теле, управляя внешним потоком и делая Круговорот всё сильней и сильней. Настолько сильным, насколько только мог после всех своих тренировок в цепочке из металла, закрывающего путь к Небу.

Вдох, второй, десятый, сотый... И камень всё же треснул. По его безупречной поверхности пробежала тонкая, с волос трещина, которая принялась