Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена - В. Носков

Не писав, летящи дни века проводити

Можно, и славу достать, хоть творцом не слыти.

(А. Д. Кантемир, 1, 1)

…Вру по-русски

То, что по-римски давно уж и по-французски

Сказано красивее.

(А. Д. Кантемир, 2, 2)

…Музы не такие девки, которых всегда изнасильничать можно. Они кого хотят, того и полюбят. (М. В. Ломоносов, 10)

Нельзя, чтоб тот себя письмом своим прославил,

Кто грамматических не знает свойств, ни правил.

(А. П. Сумароков, 1)

Нечаянно стихи из разума не льются,

И мысли ясные невежам не даются.

(А. П. Сумароков, 1)

…Лишь просвещение писатель дай уму:

Прекрасный наш язык способен ко всему.

(А. П. Сумароков, 1)

Поймали птичку голосисту

И ну сжимать ее рукой.

Пищит бедняжка вместо свисту,

А ей твердят: «Пой, птичка, пой!»

(Г. Р. Державин, 6)

Таланты все в родстве; источник их один,

Для них повсюду мир; нет ни войны, ни грани, —

От Вислы до Невы чрез гордый Апеннин

Они взаимно шлют приязни братской дани.

(И. И. Дмитриев, 13)

Врожденное людям самолюбие управляет с самого почти младенчества всеми их деяниями. Нельзя сыскать лучшего средства к исправлению их погрешностей, как изобразя гнусность тех пороков, коим они порабощены, обращать их в насмешку, а чрез то уязвлять сродное каждому человеку тщеславие. (И. А. Крылов, 1, 4)

Люди часто впадают в пороки и заблуждения не оттого, чтоб не знали главнейших правил, по которым должны они располагать свои поступки, но оттого, что они их позабывают; а для того-то и надлежало бы поставлять в число благотворителей рода человеческого того, кто главнейшие правила добродетельных поступков предлагает в коротких выражениях, дабы оные глубже впечатлевались в памяти. (И. А. Крылов, 1, 48)

Оставьте сатириков кричать и будьте уверены, что, нападая на вас, не вашей пользы, но своей славы они ищут, и вы только служите им богатым оселком, около которого острят они свой разум. (И. А. Крылов, 4)

Лишь то, что пишется с трудом, читать легко. (В. А. Жуковский, 1)

Где же иначе начиналась словесность, как не поэзией? (А. И. Тургенев, 5, 4 ноября 1826 г.)

Сердиться должно не на автора! Иначе мы будем походить на детей, разбивающих зеркало, в котором видят они свое безобразие. (А. И. Тургенев, 5, 31 ноября 1826 г.)

Я делаюсь врагом Поэзии, когда она не святое дело, не человечество защищает и превозносит. (А. И. Тургенев, 9)

Легче выражать свои мысли, нежели передавать чужие; оттого подражание никогда не равняется с подлинником. (Ф. Н. Глинка, 5, 1, Описание Силезии, 4 мая)

Одна свеча, на месте поставленная , освещает целую комнату; одна черта , счастливо замеченная и удачно помещенная, проясняет целое происшествие. (Ф. Н. Глинка, 6, 1, 1)

Одно прилежное чтение великих писателей научает слогу, одно искусное подражание древним придает совершенство сочинениям новейших времен. (Ф. Н. Глинка, 6, 1, 1)

Что скорее всего может извлечь сердце из хладного оцепенения, усыпить одни страсти и пробудить другие; вытеснить грусть, поселить удовольствие и вдруг перевести опять из восхищения к задумчивости, наложить на чувства приятное томление, расположить душу к дружбе, любви и всем сладостнейшим ощущениям, – что, кроме музыки?.. (Ф. Н. Глинка, 6, 2, 2)

Поэзия и музыка издревле связаны теснейшими узами родства и дружбы. Искусный поэт переходит от страсти к страсти, от мысли к мысли, как музыкант из звука в звук. (Ф. Н. Глинка, 6, 2, 3)

…Те, которые пишут, как говорят, хотя б и говорили хорошо, пишут дурно. (К. Н. Батюшков, 1)

Поистине, когда авторы не воюют перьями, когда вражда не бросит в их общество золотого яблока, когда личные достоинства других не успели им показаться обидными, – тогда они с радостию, с каким-то невинным чувством чистосердечия подают один другому руку. (К. Н. Батюшков, 3)

Есть писатели, у которых слог темей; у иных мутен. Мутен, когда слова не на месте, темен, когда слова не выражают мысли или мысли неясны от недостатка точности и натуральной логики. Можно быть глубокомысленным и не темным, и должно быть ясным, всегда ясным для людей образованных и для великих душ. (К. Н. Батюшков, 8)

Я желаю – пускай назовут странным мое желание! – желаю, чтобы поэту предписали особенный образ жизни, пиитическую диэтику , одним словом, чтобы сделали науку из жизни стихотворца… Первое правило сей науки должно быть: живи, как пишешь, и пиши, как живешь. (К. Н. Батюшков, 10)

Великие писатели образуют язык; они дают ему некоторое направление, они оставляют на нем неизгладимую печать своего гения – но, обратно, язык имеет влияние на писателей. Трудность выражать свободно некоторые действия природы, все оттенки ее, все изменения останавливает нередко перо искусное и опытное. (К. Н. Батюшков, 12)

Но я желаю оправдать поэта, которого часто критика (отдавая, впрочем, похвалу гармонии стихов его) ставит наравне с обыкновенными писателями по части изобретения и мыслей. В прозе остаются одни мысли. (К. Н. Батюшков, 13)

Красноречие с жадностью ловит все случаи, где может блеснуть своими цветами, но красноречивые упреки не доказательства. (Ф. В. Булгарин, 2)

Кто будет красть стихи твои?

Давно их в Лете утопили;

Иль – их, забывшися, прочли,

Иль – прочитавши, позабыли!

(П. А. Вяземский, 4)

Грустно видеть, воля ваша,

Как, у прозы под замком,

Поэтическая чаша

Высыхает с каждым днем.

(П. А. Вяземский, 24)

В худом писателе и случайные красоты его никому не в пользу; в хорошем и самые погрешности служат предметом наблюдения и учения. (П. А. Вяземский, 31)

…Грустно смотреть на дарование, которое, не довольствуясь улыбкой зрителей образованных, дурачится и ломается, чтобы возбудить громкий хохот райка. Райком не должно пренебрегать ни в каком отношении; но не его вкусу потребно угождать в творениях искусства, а лучше стараться его образовать под лад изящного просвещения, чем развращать вкус образованный – потворством и угождениями невежеству. (П. А. Вяземский, 31)

Сганарель, сытно пообедав, думал, что и семья его сыта; а здесь автор думает, что чего он не знает, того и прочие не знают. (П. А. Вяземский, 32)

Но поэт носит свой мир с собою: мечтами своими населяет он пустыню и, когда говорить ему не с кем, он говорит сам с собою. (П. А. Вяземский, 34)

Писатель везде более или менее, а у нас решительно более, ремесленник или волшебник, наемник или повелитель. Среднего места ему в обществе еще нет. Он стоит или выше или ниже других. На него смотрят или с чувством снисходительного участия, похожего на жалость, или с каким-то слепым суеверием. (П. А. Вяземский, 35, 2)

Писатель, как судья, должен быть бесстрастен и бессострадателен. И что же останется нам в отраду, если не будут произносить у нас хоть над трупами славных окончательного Египетского суда? (П. А Вяземский, 38)

Картины поэта должны быть так написаны, чтобы живописец мог кистью своею перенести их на холстину. (П. А. Вяземский, 38)

Служенье муз не терпит суеты;

Прекрасное должно быть величаво…

(А. С. Пушкин, 4)

Однообразность в писателе доказывает односторонность ума, хоть, может быть, и глубокомысленного. (А. С. Пушкин, 9)

…Истинный талант блестит везде, на всяком направлении, под всяким влиянием. (А. С. Пушкин, 11)

Ежели, паче чаяния, молодой человек еще и поэт и захочет выразить свои чувствования, то как избежать ему подражания? Можно ли за это укорять? Талант неволен, и его подражание не есть постыдное похищение – признак умственной скудости, но благородная надежда на свои собственные силы, надежда открыть новые миры, стремясь по следам гения, – или чувство, в смирении своем еще более возвышенное: желание изучить свой образец и дать ему вторичную жизнь. (А. С. Пушкин, 13)

Но поэзия не всегда ли есть наслаждение малого числа избранных, между тем как повести и романы читаются всеми и везде? (А. С. Пушкин, 14)

Подстрочный перевод никогда не может быть верен. Каждый язык имеет свои обороты, свои условленные риторические фигуры, свои усвоенные выражения, которые не могут быть переведены на другой язык соответствующими словами. (А. С. Пушкин, 16)

Состояние критики само по себе показывает степень образованности всей литературы вообще… Презирать критику значит презирать публику (чего Боже сохрани). (А. С. Пушкин, 21)

В романтизме главное правило, чтобы все было странно и наоборот. (О. И. Сенковский, 1)

Поэт был уже великий, но еще безыменный. (О. И. Сенковский, 3)

Без предисловия теперь никакая глупость не выходит в свет, и добросовестный читатель непременно обязан пожертвовать частицей своего терпения в пользу этих литературных прокламаций: это единственный чистый доход авторского самолюбия. (О. И. Сенковский, 12, 1)