Письма императора - Валерия Вербинина

– Скажите, месье, – спросила Амалия у библиотекаря, очаровательно улыбаясь, – а эта книга издавалась когда-нибудь еще?

Библиотекарь вздохнул и, шаркая подошвами, полез в один из необъятных шкафов, в которых хранились учетные карточки. Через несколько минут он дал исчерпывающий ответ: нет, «Мистификация» никогда не переиздавалась; существует единственное издание, и только.

– Благодарю вас, – сказала Амалия. – Я могу взять книгу домой?

И через пять минут она в сопровождении Готье вышла из здания библиотеки, прижимая к себе сумочку, в которой покоился томик, суливший долгожданную разгадку тайны.

– Ах, мадам! – простонал Франсуа. Он лежал на кровати, прижимая ко лбу пузырь со льдом. Вид у мошенника, надо сказать, был на редкость жалкий. – Как хорошо, что вы вернулись! Я весь извелся, думая, что эти негодяи могли и до вас добраться! – Он сделал слишком резкое движение головой и застонал.

– Как ты себя чувствуешь, мой бедный Франсуа? – спросила Амалия.

– О, прекрасно, мадам! – поспешно ответил мошенник.

– Ты уверен? – с сомнением осведомилась Амалия.

– Да! Все чудесно, просто замечательно! Лучше быть не может!

– Франсуа, – спросила Амалия, пристально глядя на него, – ты совсем с ума сошел? У тебя же синяк величиной с Марсово поле!

– Ну, вы же запретили мне ныть и жаловаться, – обиженно возразил мошенник. – Вот я и говорю, что все в порядке.

Амалия тяжело вздохнула.

– Пожалуй, я поторопилась со своим запретом, – сказала она. – Так как ты, Франсуа?

– Ужасно, ужасно, просто отвратительно! – застонал ее сообщник. – У меня, наверное, все извилины в голове распрямились! Ах, до чего же крепкая рука у этого мерзавца! Клянусь, я бы предпочел, чтобы вы меня стукнули хоть десять раз, чем он – всего один!

– Спасибо, Франсуа, – отозвалась Амалия, невольно улыбнувшись, ибо предложение мошенника искренне позабавило ее, – но лично я предпочла бы, чтобы ты был жив и здоров.

– Я тоже, я тоже, мадам! – вскинулся Франсуа, но тут ему опять стало плохо, и он застонал.

Не выдержав, Амалия села возле него и, убрав в сторону лед, положила Франсуа ладонь на ушибленное место.

– Ой! – пискнул мошенник и стих.

Амалия сидела, не двигаясь, и сосредоточенно глядела ему в глаза. Франсуа заерзал на кровати. Наконец Амалия убрала руку и легонько погладила его по щеке.

– Ну как? – спросила она. – Не болит?

– Совсем чуть-чуть, мадам, – пробормотал опешивший Франсуа, вовсю вертя головой. – Честное слово!

– Вот и хорошо, – сказала Амалия, поднимаясь с места. – А где остальные?

Она застала Алена в угловой гостиной, имевшей такой вид, словно по ней недавно пронесся ураган. Принц воров был бледен и мрачен, а около его рта красовалась свежая ссадина. Возле него Тростинка с огромным синяком под глазом, хлюпая носом, собирал какие-то бумажки. Венсан пристроился на диване, поглаживая Скарамуша, который лежал возле его ног.

– Ну что, господа? – осведомилась Амалия, и тон ее не сулил решительно ничего хорошего. – Может быть, вы объясните мне наконец, как этим людям удалось проникнуть в дом, который вы взялись стеречь?

Венсан буркнул, что их замучили посетители и они поневоле ослабили бдительность.

– Какие еще посетители? – спросила Амалия и услышала перечень элегантных визитеров.

Словом, стоило ее сообщникам немного расслабиться, как появился незнакомец в маске, с которым явилось еще человек двенадцать. Амалия нахмурилась. Ее начал настораживать размах предприятия.

– Надо было сразу же отдать им шкатулку и листки! – напустилась Амалия на Алена. – Вы что, хотели, чтобы вас тоже убили?

Принц воров отвел глаза и ничего не ответил. Желваки на его скулах заходили ходуном. Амалия бросила взгляд на Тростинку и увидела, что он все еще возится со своими бумажками.

– Тростинка! – недовольно окликнула она его. – Что там у тебя?

Бандит густо покраснел:

– Это… это ничего, уверяю вас, мадам… Это так…

Но Амалия, которой его волнение показалось подозрительным, выхватила у него один из листков. В глаза ей сразу же бросилась фраза «Милая Мария, сердце мое…» Нахмурившись, она пробежала глазами следующие строки – и обомлела.

– Тростинка! – закричала она. – Откуда это у тебя?

– Ниоткуда, – доложил Тростинка, глядя на нее большими круглыми глазами. – Просто, когда этот гад сжег письма, я… Словом, мне стало их так жаль! А я их столько раз читал и перечитывал, что выучил наизусть. Я и сам не ожидал, честное слово! И вчера… В общем, я взял и написал их снова. Все до единого. – Он свесил голову и прибавил: – Простите меня.

– Тростинка, – пролепетала Амалия, – ты… выучил… письма… наизусть?

– Ну да, – подтвердил бандит.

Минуту, если не больше, Амалия смотрела на него, качая головой. У нее просто не было слов.

– Тростинка, – наконец промолвила она, – ты даже не подозреваешь, какой ты молодец! Спасибо тебе!

И в порыве чувств она обняла его и расцеловала в обе щеки.

– Я молодец? – пробормотал Тростинка. – Правда?

– Конечно! – подтвердила Амалия. – А теперь займемся шифром. Кажется, мне удалось подобрать к нему ключ.

Глава 8

– Что-нибудь выходит? – спросил Анри.

Амалия устроилась возле большой лампы, вооружившись своей копией шифрованной записки и томом «Кузена Ниво, или Литературной мистификации». Прежде всего она бегло просмотрела сам текст. Автор не солгал: книга и в самом деле была написана ради чистого развлечения. В основе сюжета лежали приключения некоего простака Ниво, который в конце концов оказался таким пройдохой, каких свет не видел. Роман был разделен на главы, общим числом девятнадцать, и в каждой главе на редкость тонко и остроумно обыгрывалась какая-нибудь книга, популярная в то время. Так, в одной из глав герой встречался с хромым джинном – это пародировался «Хромой бес» Лесажа; в другой кузен Ниво узнавал душещипательную историю добродетельной Лариссы, которая преследовала своей любовью неотразимого Ливсона и довела его до самоубийства, – это был вывернутый наизнанку сюжет чрезвычайно популярной «Клариссы» Ричардсона. Одна из глав проехалась по возвышенной «Принцессе Клевской», не оставив от нее камня на камне; еще в одной обыгрывались популярные плутовские романы, а в коротком эпизоде появлялся рыцарь, который пытался сражаться с ветряными мельницами, приняв их за враждебных великанов, но сбежавшиеся окрестные жители сочли его сумасшедшим и прогнали прочь, и только когда он исчез, мельницы и в самом деле превратились в злых великанов и разразились демоническим смехом. Прочие главы были куда менее интересны, потому что романы, которые в них высмеивал автор, давно и прочно преданы забвению, и было совершенно непонятно, какой именно герой или эпизод имеется в виду. Но, в общем, это оказалась прелестная, забавная, искрящаяся юмором книга, и Амалия легко могла вообразить, отчего братья д’Альбер так полюбили ее, что повсюду возили с собой. Бывают книги умные и даже заумные, книги полезные, книги-фотографии, запечатлевшие быт и нравы того или иного времени, и книги, запечатлевшие только личность того, кто их создал. «Кузен Ниво, или Литературная мистификация» относилась, пожалуй, к последней категории. Листая книгу, вы словно воочию видели перед собой ее автора – остроумного, насмешливого, но не едкого, а добродушного, чрезвычайно начитанного и вместе с тем крайне наблюдательного. На каждой странице попадались очень тонкие замечания, изложенные тем неподражаемым языком XVIII века, от которого мы уже полностью отвыкли и который все же несет в себе совершенно неизъяснимое очарование. И оттого Амалия все листала и разглядывала книгу, выхватывая по фразе то тут, то там, и никак не могла решиться приняться за расшифровку. Ей хотелось продлить очарование. Но вот Ален наклонился к ней и спросил:

– Может быть, вам помочь?

Он произнес эти слова почти умоляющим тоном, разительно контрастировавшим с той развязно-вульгарной интонацией, которую она услышала от него прошлой ночью. Заглянув в его глаза, она увидела в них саму себя, и это ей не понравилось.

– Я уже начинаю, – сказала она. – Дайте мне чистый листок, пожалуйста.

Венсан, Тростинка и Франсуа заметались, ища листок, но Ален все-таки опередил их и, склонившись над левым плечом Амалии, стал следить за ее действиями. Справа от нее стоял Готье.

– Первая буква «с», – доложила Амалия через полминуты. – Вторая «о»… Третья «я»… Нет, погодите, третья «л».

– Сол, – сказал Венсан. – Интересно, что это? Может быть, соль?

– Да тише вы! – цыкнул на них Ален.

Амалия расшифровала первую строку и принялась за вторую. Она смахнула рукой пот со лба, только теперь заметив, что вся вспотела. «Что это со мной? – поразилась она. – Ведь меня же никогда не увлекали поиски сокровищ… Тогда в чем же дело?»

Строка за строкой она расшифровывала текст, почти механически записывая на листке буквы, которые сами собою складывались в слова. На переносице Алена стали собираться морщинки. Анри хмурился, прикусив нижнюю губу. Наконец Амалия положила стальное перо и с облегчением вздохнула. Весь текст был наконец расшифрован и лежал перед ней.