Волкодав - Мария Семенова

Кажется, один только возчик так и не понял, что едва не погиб. Ему, правда, было особо и некогда поразмыслить об этом, потому что Волкодав обошелся без кулака – попросту пнул его в колено и сшиб с ног. Подскочившие стражники в один миг скрутили гуляку.

– А ты, венн, и убить можешь, – задумчиво сказал Волкодаву старшина. Тот запоздало сообразил, что дышит точно вытащенная рыба, и задумался, как надлежало понимать эти слова. Как похвалу? А может, как предостережение? Ни в том ни в другом Волкодав не нуждался. А впрочем, наверное, не зря порядочные люди не хотели брать его на работу.

– Может, и могу, – буркнул он сквозь зубы и повернулся идти.

– Погоди, венн, – остановил его старшина. Волкодав оглянулся, и воин передал ему снятый с возчика пояс:

– Держи. Ты побил, тебе и владеть.

Волкодав мыл пол. Это был еще один надежный способ изрядно скостить плату за стол и постой. Волкодав знал, что хозяйка навряд ли оставит его добровольный труд без милостивого внимания. Еще он знал, что рано или поздно начнутся почти неизбежные смешки по поводу мужчин, до того привыкших слушаться женщин, что им уже и женская работа нипочем. Замечаниями насчет неподходящей работы бывалого каторжника пронять было трудно. Если же ядовитые языки слишком распускались, он их укорачивал испытанным средством, столь же нехитрым, сколь и надежным. Поворачивался лицом и вставал во весь рост. Действовало безотказно. Во всяком случае, на трезвых людей.

Сняв рубаху и закатав штаны по колено, Волкодав вымел наружу солому, которой по сольвеннскому обычаю усыпан был пол. Обмакнул тряпку и принялся тереть половицы в углу, под одним из столов. И почти сразу же, совсем некстати, через порог шагнул человек.

Волкодав скосил глаза и признал в нем одного из вчерашних гуляк. Того крепкого, которого пришлось успокаивать дважды. Под глазом у парня красовался великолепный синяк, да и шеей по сторонам он старался особенно не крутить. Что он здесь потерял? Сквитаться решил?.. Волкодав равнодушно отвернулся от него и вновь принялся за работу.

Некоторое время возчик молча переминался с ноги на ногу, глядя, как равномерно двигается его спина. Волкодав не оглядывался, и наконец сзади послышалось робкое:

– Эй, венн…

Волкодав не спеша повернул голову. Здоровенный парень тискал в ладонях кожаную шапку, и чувствовалось, что одна рука у него болит до сих пор. То есть вид у детинушки был совсем не задиристый. Скорее наоборот: смущенный и даже просящий. На всякий случай Волкодав не стал отвечать, но тряпку положил. Послушаем, что скажет.

И парень, не поднимая глаз, попросил:

– Отдай мне мой пояс с ножом, венн. Сквозь бурый загар на его лице проступала яркая малиновая краска. Он помялся еще и добавил совсем тихо:

– Пожалуйста…

Волкодав сел на корточки, сложил руки на коленях и поинтересовался, глядя на него снизу вверх:

– А с какой стати мне его тебе отдавать? Тот так и не отважился посмотреть ему прямо в глаза и Волкодав подумал, что краснеть подобным образом можно было только от стыда.

– Мне… от батюшки он… – глядя в сторону, ответил сольвенн.

У Волкодава на дне заплечного мешка хранилось сокровище: старый-престарый молот, которым некогда работал его отец. Единственное наследие, чудом перешедшее ему от родни. Волкодав скорее согласился бы отрубить себе руку, чем его потерять. А этому вот дурню предстояло вернуться домой и рассказывать там, как сберегал родительскую памятку. Что утратил ее не в правом бою, защищая жизнь друга или добро. Что напился пьяным и сдуру замахнулся заветным ножом на встречного венна, как выяснилось, слишком ловкого драться…

Волкодав едва не велел молодцу выкатываться подобру-поздорову вон из харчевни. Но посмотрел еще раз на густо-малиновую рожу молодого сольвенна… и передумал. Парень, как видно, стыда еще не забыл, и у Волкодава, человека далеко не мягкосердечного, что-то шевельнулось внутри. Бросив тряпку, он поднялся на ноги, отметив про себя, как попятился горе-драчун, и ушел по всходу наверх. Благо помнил, который из трех поясов отнят был у просителя.

Нелетучий Мыш спал на подушке, целиком запеленутый в чистую тряпочку. Наружу выглядывала только ушастая голова да задние лапки. Зашивание крыла увенчалось отменным успехом, но на всякий случай Тилорн почти не позволял зверьку просыпаться: только для еды, да и то не полностью. Полусонный Мыш глотал хлеб с молоком и вновь сладко засыпал, не обращая ни малейшего внимания на повязку. Волкодав хотел погладить пальцем черную мордочку, но не отважился. Взял пояс и вышел так же тихо, как и вошел.

Самое обидное, нож был заметно лучше двух оставшихся: длинный, с крепким, хорошей работы клинком и гладкой костяной рукоятью. Рукоять эта, правду молвить, ввела Волкодава в некоторое сомнение. Выглядела она не отцовым наследием, а скорее так, будто ее купили на торгу седмицу назад. Скажем, поставили вместо старой, надтреснутой. Волкодав пригляделся к лезвию. Умелый кузнец расположил между железными полосами тонкую стальную пластину: снашиваясь при работе, такие клинки сами себя точат. Вот только лезвие вовсе не было стерто или выедено возле основания, как случается у старых ножей.

Волкодав пожал плечами. Вряд ли парень соврал ему. Если он врал, значит, либо сам был глупцом, либо его держал за беспросветного дурака. И на то и на другое было мало похоже. Скорее, старый батюшка действительно подарил наследнику нож. Только не прадедовский, а еще тепленький, с наковальни. Мало ли что в жизни бывает. Волкодав взял пояс и спустился по лестнице вниз.

Он шел по ступенькам и думал о том, что, наверное, должен был что-то сказать. Что-нибудь насчет того, чтобы больше не срамился. Он знал, что промолчит. Такое говорить без толку. Рожоного ума нет, не дашь и ученого. А есть, сам все поймет.

Он отдал парню нож, и тот только что не бухнулся перед ним на колени:

– Спасибо, венн…

Волкодав повернулся к нему спиной и вытащил из ведра тряпку.

В крохотной комнатушке, предназначенной для одного-единственного человека, оказалось уже четверо постояльцев. Погода держалась теплая, и Волкодав решил, что кому-то придется уйти ночевать во двор. А лучше, если двоим. Волкодав рассудил, что одним из двоих будет он сам. Вторым же… Он снял с деревянного гвоздя свой старый шерстяной плащ и позвал Эвриха:

– Пошли.

Молодой аррант двинулся следом за ним послушно, хотя и без большого желания. Но едва он успел сделать шаг, как мимо него проскользнула Ниилит.

– Лучше я… – сказала она и, смутившись почти до слез, низко опустила пушистую голову. Эврих уставился на нее в немом изумлении. Волкодав посмотрел на девушку, потом на весело щурившегося Тилорна. Коротко кивнул и повесил на руку плащ.