Академия нежити. Кафедра неприятных последствий (СИ) - Зингер Татьяна

— Ребят, оставайтесь здесь, — сказала я, сжав кулаки так сильно, что ногти впились в кожу ладоней. — Мне нужно идти, но я не собираюсь подвергать вас опасности.

— В смысле оставайтесь? — вспыхнула Марина и хотела вскочить с дивана, но Игнат так грозно шикнул на неё, что она плюхнулась обратно. — Ты не слышала, что там мой папочка?!

— Хоть моего папочки там и нет, но я тоже никуда не отпущу тебя одну. — Игнат покачал головой.

Почему-то их преданность не порадовала меня, как это случается в фильмах, где герои готовы рваться хоть на край света, главное — вместе. Было бы гораздо спокойнее, если бы я отправилась в академию одна и отвечала только за свою шкуру. Но спорить с двумя упертыми баранами, один из которых мог изрыгать пламя, я не рискнула. Пустое. Сама бы никогда не позволила им уйти в одиночку.

— Что будем делать? — Помассировала виски, начинающие наливаться болью.

— Моё предложение: сегодня спокойно живем, едим, моемся, спим, а завтра с утра летим в академию, ищем способ, как прорваться туда и помочь отцу Марине, вытаскиваем Антона с Ритой. — Игнат максимально собрался и сейчас меньше всего походил на беззаботного студента, каким я помнила его по первым встречам. — В глобальные битвы не лезем, особо не высовываемся, ситуацию обсуждаем на месте, ибо сейчас планировать что-либо бесполезно. Мы не знаем реального положения дел, а информации от Риты слишком мало. Этот вариант всех устраивает?

Мы с Мариной синхронно кивнули. В голове было настолько пусто, что я согласилась бы на любое предложение. Хоть спуститься в адово пекло и утащить оттуда всех грешников — без проблем.

Мы, конечно, ещё долго обсуждали возможные нюансы, обдумывали, как лучше попасть в академию или выйти оттуда незамеченными — но всё это было слишком обтекаемо и зыбко, точно рябь по воде. Решено, не думаем о плохом раньше времени и убеждаем себя в том, что способны на любой подвиг.

Ну а вечером вернулся отец, и мы втроем — он, мама и заблудшая дочь — мило побеседовали о былом. Почти обошлось без взаимных оскорблений, разве что папа назвал меня «дьявольской нечистью», а я его — «чокнутым фанатиком». Впрочем, мы быстро остыли и помирились. Отец даже разрешил нам переночевать здесь, но приказал:

— Чтобы завтра убрались туда, откуда пришли.

Хоть мама и плакала, и упрашивала его передумать, он оставался категоричен в своей неприязни к колдунам, особенно к тем, которых показывают в криминальной сводке новостей. Если вдуматься, его можно понять.

Затем я отмокала в ванне, с головой окунаясь в воду и выныривая из неё только тогда, когда задыхалась от нехватки воздуха. Так легче не думать ни о чем необратимом.

Марине постелили в моей спальне, и когда я вошла туда после помывки, то застала юную дракониху на надувном матрасе с початой бутылкой мартини, обнаруженной в моих подростковых запасах.

— Марин, как-то нехорошо прибухивать перед важным днем, — я осуждающе качнула головой.

— Зна-а-аю, — нетвердо ответила девушка, — но там же папа… и я… мы улетели, а он там… Рита тоже там… и другие наши друзья…

— А ты умеешь убеждать. Давай сюда бутылку.

Мы пили в абсолютном молчании, таком нерушимом, что слышали, как в родительской спальне мать угрожает отцу то ли развестись, то ли покалечить его за отказ от родной дочери.

— О, и мне налейте, — обрадовался Игнат, когда он вернулся из ванной, обернутый в полотенце, с капельками воды, стекающими по бледной коже.

После трех стаканов неразбавленного вермута разморило всех, и наконец-то настало время для откровенностей. Я не рассказала всего, например, умолчала о нашей с Александром сделке — не хотела делиться этим перед Мариной. Но свалившихся знаний хватило, чтобы Игнат помрачнел и приложился к бутылке.

— То есть из-за того, что Александр воскрес, он сумел возглавить свое восстание, которое пошло не по плану и обернулось стычкой с военными, ну а вы с Ритой поехали в академию исключительно ради меня, откуда уже с Мариной умчались в больницу?

— Угу, — подтвердила я.

— Александр воскрес благодаря мне, что доказывает мою причастность ко всему этому безобразию. С другой стороны, я хотел обезопасить тебя от его посягательств, то есть, — Игнат выставил указательный палец, — твоя вина тоже косвенно имеется.

Вообще-то моя вина самая прямая, но я кивнула, опустив взгляд в пол.

— Ну да, а я приехала из-за Риты, которая вступила в заговор с отцом Марины, а та специально не рассказала, кем ей приходится мой декан. Получается, они тоже виноваты. Косвенно.

Девушка изобразила такое раскаяние, что невозможно было её не простить: на глазах выступили слезы, губы затряслись, покраснели щеки.

— Извините моего отца, он не такой уж и плохой дракон….

— Короче говоря, кучка студентов будет решать проблемы мирового масштаба, устроенные даже не тысячелетними деканами и великими колдунами, а ими самими, — подытожил Игнат.

— Угу, — в один голос.

— У нас тут целая кафедра вырисовывается, — окончательно развеселился он. — Кафедра неприятных последствий и методов борьбы с ними.

Ещё немного помолчали, а в бутылке осталось меньше половины.

— Слушайте… Я только подумал, что без магии буду мешать вам, а магию не вернуть, пока эту штуковины на мне. — Игнат покрутил на запястье кожаный браслет, который, казалось, намертво въелся в кожу.

Миниатюрная ладошка Марины легла поверх его руки. Девушка возвела взор к потолку и задумчиво произнесла:

— В принципе, драконье пламя разъедает любую, даже магическую материю.

В общем, два естествоиспытателя убежали на крышу обращаться, откуда вернулись с почти утешительными результатами. Почти, потому что драконье пламя хоть и плавило магическую материю, но неплохо так жгло кожу под ней. В итоге Игнат обзавелся свежими ожогами, а Марина погрустнела и пообещала «в следующий раз планировать струю перед тем, как пустить её в человека».

Ну, тоже неплохой опыт. Есть шанс, что в академии она обратит в пепел не всех, кто попадется под руку, а только половину.

Наконец, бутылка опустела, а темы для обсуждения закончились. Мы разошлись ближе к полуночи, когда до подъема оставалось шесть часов. Марина быстро вырубилась и теперь сладко посапывала на надувном матрасе, таком скрипучем, что удивительно, как её вообще сморил сон. Скомкав под собой одеяло, она лежала, раскинув руки и ноги, такая смешная и невинная. Лишь на лице сохранилось тревожное выражение.

Я ворочалась с боку на бок.

— Не помешаю? — Дверь приоткрылась, и в щелке показался Игнат.

Видимо, ему тоже не спалось. Я приложила ко рту указательный палец.

— Не разбуди Марину.

Он понимающе кивнул, на цыпочках прокрался ко мне. Босоногий, взъерошенный, исхудавший за месяцы, что провел в лечебнице. Какой-то до ненормального необходимый. Дышать стало легче, когда появился он.

— Засыпай, завтра нас ждет тяжелый день, — Игнат навис надо мной, не зная, куда себя деть.

— Не хочу спать, — капризно заявила я.

Точнее — не хочу видеть сны, в которые обязательно заявится Александр, дабы направить меня на путь истинный. Нет уж, пусть он управляет революцией, нежитью или кем там ещё, а я всего на одну ночь представлю, что всё идет по плану, а не катится к чертям собачьим.

— Не уходи, — попросила шепотом.

— Не уйду, — вздохнул Игнат и пристроился рядом, разделив со мной не только неудобную полуторную кровать моего детства, но и эту ночь.

Мы оба не сомкнули глаз. Игнат лежал, закинув руки за голову и уставившись в потолок, будто бы не было в этом мире ничего интереснее, чем трещины по белой штукатурке.

— Позволь мне объясниться, — ни с того, ни с сего начал он, хотя я ни о чем не спрашивала. — По поводу всей этой нелепой ситуации с воскрешением Александра. Ты, наверное, считаешь меня жалким влюбленным мальчишкой? Мол, какой смысл отдавать всё за кого-то, с кем общался всего несколько недель? Не думай, я не стану к тебе лезть. Считай, что я воскресил его, чтобы он наконец-то отвалил от меня самого.