Провидение зла - Сергей Малицкий

– Не казнят? – не поняла Кама.

– Меня убьют, если я останусь в Ардуусе, – прошептала, глотая слезы, Фламма. – Пока Сор занимался твоей ногой, я была у матери. Она привела Пустулу с Каттой и забрала меня к себе. Я попрощалась с ней. Все идет чуть быстрее, чем я думала. Он хочет убить мою мать, я следующая.

– С чего ты взяла? – удивилась Кама.

– По его приказу добавляют яд в ее пищу! – процедила сквозь стиснутые зубы Фламма. – Долго рассказывать, но она посоветовала мне бежать. Если он решился убить мать своих законных детей, то что для него я? Свидетельство позора?

– Но твоя мать… – осеклась Кама.

– Она остается, – ответила Фламма, стискивая зубы. – Хотя бы потому, что Фосса и Болус тоже ее дети. Она готова к смерти, хотя принимает противоядие. Но вряд ли это будет продолжаться слишком долго! Кроме того, мне нужно предупредить моего отца! Ему тоже грозит смерть!

– Кто он? – замерла Кама.

– Пошли, – потянула ее за руку Фламма. – Нужно спешить.

Они двинулись к празднующим, окунулись в шум, гам, песни, пьяные крики. Пару раз им пришлось браться за руки и участвовать в хороводах, еще пару раз не удалось избежать пьяных объятий и поцелуев, к счастью, не в губы. Несколько минут безудержного безумства выпало каждой, пока Вирская площадь не осталась за спиной и Фламма не затащила Каму в щель между домами.

– Слежки, к счастью, пока нет, – прошептала она, пытаясь побороть бьющую ее дрожь. – Ты понимаешь, принцесса Лаписа, что прошлой жизни уже не будет?

– У тебя, – с испугом прошептала Кама. – У тебя не будет. Я вернусь домой.

– Желаю, чтобы Энки помог тебе, – с сомнением произнесла Фламма и как будто справилась с рыданиями. – Но он не поможет. Один раз он уже помог, полторы тысячи лет назад, дальше мы сами. Идем, в прошлые празднества можно было за мелкую монету подняться на стену севернее цитадели, чтобы посмотреть отсветы Светлой Пустоши. Нам нужно спуститься через бойницу. Но веревки может не хватить.

– В один слой? – предложила Кама.

– В один слой хватит, – задумалась Фламма. – Но мы не сумеем ее забрать!

– А это важно? – не поняла Кама.

– Не знаю, – надула губы Фламма. – Если я теперь не совсем принцесса, нужно считать каждый грош. Веревка стоит денег.

– Не дороже жизни, – отрезала Кама.

Веревки хватило. На стену еще не пускали, но стражники не отказались прибавить звона в собственных кошельках, пока мастер стражи дегустировал вино на площади. Фламма еще ворчала, поднимаясь по узкой лестнице, что так монет не напасешься, пока выберешься из города. Наверху она замолчала. По правую руку от нее в арках крепостного хода длилось празднество, по левую в бойницах стояла ночь. Где-то далеко на горизонте и вправду что-то мерцало, но внизу стоял туман. Фламма остановилась, оперлась о каменный парапет и, всхипывая, пробормотала:

– Радуйтесь, жители Ардууса! Ваша огненная Фламма, ваша радость, ваша почти принцесса вас покидает. Может быть, навсегда!

– Смотри! – протянула руку Кама.

По темной улице к стене двигалась светящаяся змея. Под веселый смех и пищанье свистелок жители Ардууса спешили насладиться величием родного города с высоты крепостной стены.

– А ведь могли бы сберечь несколько монет, – поджала губы Фламма. – Ну что же, не будем затягивать прощание.

Она забрала у Камы кольца, насадила их на конец веревки и прихватила ее узлом на факельном крюке. Звездное небо над головой и луна светили ярко, но в галерее царила темнота, и Кама лишь угадывала очертания сводов и бойниц. Моток веревки скользнул вниз по стене.

– Кажется, хватило, – поежилась от холода Фламма. – Ты первая.

– И куда дальше? – усомнилась Кама.

За стеной царила чернота.

– Давай! – поторопила Фламма. – И не бойся, ров еще только копают. С этой стороны цитадели его нет.

Высота была огромной и без рва. Кама, обмотав руки платком, подхватила кольцо и сползла с основания бойницы. Стена сначала была где-то рядом, потом у нее появился слабый наклон, камень зашуршал по спине принцессы, едва не содрал с нее плащ, но зато и замедлил спуск. Веревка еще не кончилась, а Кама уже утонула в тумане, съевшем звезды у нее над головой, и неожиданно почувствовала под ногами склон. Сдернув кольцо, поняла, что еще с пяток локтей веревки было в запасе, и собралась уже окликнуть подругу, как сверху раздалось шуршание, потом чуть слышная ругань, и рядом с нею рухнула Фламма. Сразу же вслед за этим к ногам беглянок обрушилась и веревка.

– Все в порядке, – простонала Фламма, поднимаясь. – Ноги целы, а задница заживет. Но веревку я оставить не могла. Хотя, как выяснилось, заклинание на развязывание узла помню плохо. Секунды не хватило. Ничего. Веревка, кстати, не с ярмарки, а из королевских кладовых! Это что же получается, с утра еще была принцессой, а к вечеру уже воровка?

Фламма шмыгнула носом.

– И куда же теперь? – спросила Кама.

Наверху уже слышались хмельные голоса горожан, но никакой дороги под ногами не прощупывалось. Склон тонул не только в тумане, но и в прошлогоднем бурьяне.

– Не знаю, – зло бросила Фламма. – Мне на север. Тебе пока на юг. Осталось только выяснить где то, где другое, и разойтись. А еще лучше дождаться Сора Сойга, я ведь вроде понятно ему объяснила, где мы будем спускаться? Он, правда, с сомнением на меня смотрел.

– Он на всех смотрит с сомнением, – вздохнула Кама.

– Я бы тоже теперь на него посмотрела с сомнением, – прошипела Фламма. – Только я не вижу ни демона, не то что твоего дакита.

– Я вовсе не ее дакит, – послышалось совсем рядом, и как по мановению руки тут же раздалось и легкое всхрапывание лошадей, и постукивание копыт. – И, кстати, не демон. А дакит я свой собственный. А ее и, смею надеяться, твой, огненная, не дакит, а друг. Хотя и дакит тоже. Вы бы выбирались из колючек на мой голос, тут дорога в пяти шагах.

– Куда мы теперь? – задыхаясь от радости, прошептала Кама, принимая уздцы лошади.

– На север, – ответил Сор. – Пока на север. Мы ведь не можем оставить в одиночестве твою подружку?

– Ну хоть какая-то радость с того мгновения, как ты ткнула мечом в живот Рубидусу, – выдохнула Фламма.

– Подождите. – Сор спрыгнул с лошади и теперь в темноте ползал по дороге.

– Ну что там? – окликнула его Кама.

– Стражники на воротах смеялись, что я очень хочу застигнуть дома неверную жену, если один скачу на трех лошадях. И что за пару часов до меня на таких же лошадках трое каламов из Бэдгалдингира уже отказались от праздника, и я еще могу их догнать.

– И что? – не поняла Фламма.

– Три каламских лошадки прошли здесь не так давно, – снова запрыгнул на лошадь Сор. – И прошли на юг.

– Но мы же идем на север! – нахмурилась Кама.

– На северо-запад, – поправился Сор. – Возьмем ближе к Светлой Пустоши. Но сначала заглянем кое-куда. Надо отдышаться да присмотреться к тем, кто последует за нами. Или, Фламма, погони за тобой не будет?

– Будет, – прошептала она. – Только вряд ли я понадоблюсь погонщикам живой.

…Вентер, Алиус и Игнис, который ничем не напоминал прежнего Игниса, ушли от стены Ардууса на первом же перекрестке. Стража на Северных воротах встретила покидающих город выходцев из Бэдгалдингира шуточками, но монету взяла без споров, тем более что Алиус, оказывается, знал правила, сказал нужные слова и отсыпал грошик к грошику точно и проездной сбор, и охранную льготу. Отдалившись от ворот на четверть лиги, угодник повернул к западу, потом к югу и уже в кромешной темноте вывел крохотный отряд на кирумский тракт. Огни на гребне ардуусской стены становились все ниже, пока не погасли вовсе, но звездное небо тоже померкло. Откуда-то наползли тучи, недолгий ветер сменился тягостным и холодным безветрием, закончившимся дождем, который настиг путников в чахлом ельнике. Алиус подал коня в сторону, свернул с Кирумской тропы на какую-то совсем уж узкую тропку, где и обнаружил дозорную стоянку с родником, навесом для лошадей, лежаками, устроенными из лапника, и несколькими ветхими войлочными одеялами, которые висели на жердях тут же. Алиус, как он сказал, для порядка, пощелкал пальцами, выжигая из ткани и лапника блох, хотя откуда им там было взяться ранней весной, но костер разводить не стал. Дозорные не против, когда добрые люди останавливаются на их стоянках, да и до Светлой Пустоши еще прилично, редко какая тварь выбирается так далеко, но лучше не дразнить зверя лучиной. Игнис напился холодной воды, завернулся в гнилой войлок и уснул, хотя еще долго слышал тихие вопросы Вентера: почему Алиус пошел в угодники, что это такое, зачем ему это нужно. Утром Игнис проснулся от холода, поскольку одеяло отсырело и даже схватилось по углам ледком, но еще больше от голода, который пришлось утолять черствой лепешкой с волокнами кислого сыра. Алиус посовещался с Вентером и на ближайшей же развилке выбрал опять Кирумскую дорогу, а не тракт, который уходил к Лапису. К вечеру начались кирумские деревни, в третьей или четвертой из них даже нашелся трактир, в котором путникам удалось уже почти ночью сносно перекусить и снять комнату, а наутро Вентер уставился на Игниса с удивлением. Вернувшийся со двора умытый и бодрый Алиус тоже удивленно крякнул: