Гражданская война в Испании (1936 – 1939) - Сергей Данилов

После ухода из Бильбао бывший начальник штаба Северного фронта майор Сиутат выступил с необычным для коммуниста предложением — сократить линию фронта, оставив опасный Рейносский выступ в верховьях Эбро. Выступ имел форму фигурной скобки, выгнутой к югу, и защищать его от хорошо оснащенного и подвижного врага было крайне неудобно.

Агирре и Улибарри решительно воспротивились идее очищения выступа, ссылаясь на необходимость Республики отстоять крупнейший в Испании Рейносский военный завод. В отличие от генерала Кабреры, обнажившего в свое время подступы к Малаге, руководители Сантандера в интересах обороны Рейносы стянули к ней большое количество войск, заполнив ими выступ. Позиция, занятая главным советником Северного фронта Горевым в этом споре, осталась нам неизвестной. Вероятно, он не поддержал Сиутата.

Наступление националистов и итальянцев на Севере возобновилось 14 августа мощным ударом с юго-востока. Неустойчивая оборона республиканцев была прорвана, сразу обозначилась угроза Рейносе. Но Улибарри продолжал удерживать выступ, рассчитывая оттуда ударить во фланг наваррцам и итальянцам, двинувшимся к Сантандеру.

Контрудар так и не состоялся. Дивизию «Черное пламя» на двое суток остановил у Корканты республиканский танковый батальон, неопытные водители которого ценой собственной жизни нанесли солидные потери итальянским танкам. Авангарды Улибарри были опрокинуты, Рейносский выступ срезан наступавшими в сходящихся направлениях наваррцами и кастильскими добровольцами. В мешке оказалось 25 батальонов из 93, очень немногим из них удалось пробиться к своим. Соотношение сил драматически изменилось в пользу Солчаги.

На третий день операции — 16 августа Рейноса была занята националистами. Отклонение плана Сиутата привело к тому, что республиканцы лишились и лучшей части войск, и важного стратегического пункта.

Силы Солчаги и Бастико стремительно выигрывали сражение. На пятый день после прорывов, осуществленных итальянскими дивизиями в центре и на приморском фланге, фронт рухнул. Националисты перешли к преследованию. Их войска заходили левым плечом вперед, отрезая таким образом Сантандер от Астурии.

Приказы Прието — отходить на запад к Хихону — стали в таких условиях невыполнимыми. К тому же баски и многие кастильцы вовсе не собирались пробиваться в голодающую шахтерскую Астурию. С 18 августа потрепанные республиканские батальоны начали сдаваться врагу (нередко — в полном составе) или без сопротивления отступали на север, к морю. На совещаниях, созываемых Хунтой Сантандера и баскским правительством, царил вполне понятный пессимизм. Горев, Галан, Кристобаль, которые двумя месяцами ранее требовали любой ценой отстаивать Бильбао, теперь отмалчивались. Будучи опытными военными, они не могли не понимать, что с массовым бегством дружинников, с прорывом врага к Бискайскому заливу и с гибелью танковой роты защита неукрепленного Сантандера немыслима. Но заявить об этом во всеуслышание — значило навлечь на себя доносы в Москву с обвинением в «пораженчестве»…

Наступление Республики на Арагонском фронте ничего не изменило в ходе Сантандерской операции. Франко и Солчага продолжали завоевание Севера. Штаб каудильо поставил задачу — ликвидировать Северный фронт до ноября, когда снег закроет перевалы в Кантабрийских горах и сделает операцию невозможной.

Баскское правительство Агирре и генерал Улибарри 25 августа вылетели во Францию, откуда потом направились в Барселону. Уезжая, они выставили у заводов, мостов, электростанций пулеметные отряды с приказом пресечь попытки взрыва или поджога объектов. Горев, советские офицеры и коммунисты на подводной лодке эвакуировались в Хихон. Вышла из подполья «пятая колонна», которая захватила несколько общественных зданий и открыто потребовала прекращения боев.

Тогда Хунта Сантандера установила связь с итальянскими полевыми командирами и договорилась с ними об условиях сдачи. Баскские батальоны сдали оружие и знамена и обязались поддерживать «общественный порядок». Всем бойцам гарантировали жизнь и свободу от политических преследований. Сантандерские власти обещали освободить всех политзаключенных. Лиц с баскскими паспортами, прежде всего политиков и чиновников, итальянцы обещали выпустить за рубеж на прибывших в Бискайский залив нескольких иностранных пароходах — «кораблях надежды». Условия были доложены генералу Бастико, затем Муссолини и одобрены ими. Однако итальянцы не согласовали их с каудильо…

Сопротивление прекратилось. 26 августа националисты без боя вступили в Сантандер, где их приветствовала значительная часть гражданского населения. Из тюрем невредимыми вышли политзаключенные, «корабли надежды» начали грузить беженцев. Казалось, сражение завершится компромиссом.

Однако через два дня возмущенный Франко добился у Муссолини и Бастико аннулирования условий капитуляции баскских войск. Капитаны иностранных пароходов получили приказы национальных и итальянских военных властей очистить суда от беженцев. Несколько итальянских офицеров публично осудили вероломство вождей. Генерал Бастико пожаловался на вероломного каудильо вновь прибывшему в Испанию Роатте, но и тот ничего не смог изменить. Сантандерские фалангисты произвели тщательный осмотр английских пароходов, после которого капитанам было приказано немедленно покинуть испанские воды. В их трюмах удалось спрятаться ничтожно малому количеству басков, прочие 31 августа стали военнопленными. Немедленно заработали военные трибуналы. Один из английских пароходов — «Пенитель семи морей», смело совершивший ранее несколько гуманитарных рейсов в Бильбао, был арестован вместе с капитаном Робертсом и командой. Арест длился свыше месяца.

Количество доставшихся Франко пленных было наибольшим во всей войне — почти 60 000 человек. Потери победителей были незначительны, а добычей стали важный порт, неразрушенные экономические объекты и до 40 000 единиц стрелкового оружия. Разоруженные баски полностью перестали сопротивляться националистам. Римские газеты назвали Сантандерское сражение «выдающейся победой итальянцев».

Победы на Севере окрылили Франко и особенно — Муссолини. Его подводный флот и авиация развернули в августе 1937 года в Средиземноморье настоящую крейсерскую войну, стараясь перерезать каналы обеспечения неприятеля.

Нападения следовали почти ежедневно, обычно в нейтральных (международных) водах на огромных морских пространствах от Черноморских проливов до берегов Прованса и Каталонии. Лодки и самолеты действовали без опознавательных знаков и применяли торпеды и бомбы без предупреждения, за что были прозваны в международной печати «пиратами неизвестной национальности». Среди атакованных преобладали испанские республиканские транспорты, но были также британские, греческие, французские, советские, норвежские суда. О подводном нападении сообщал тогда даже итальянский торговый пароход.

Около половины атакованных судов погибло. Такова, в частности, была участь двух советских грузовых теплоходов — «Тимирязева» и «Благоева». Первый из них был 30 августа взорван торпедой на параллели Скироса (Южная Греция), второй пошел ко дну 2 сентября на меридиане Порт-Саида. В нашей научной литературе имеются указания, что из полусотни советских транспортов, доставлявших военные грузы в Республику, погибло только два и один повернул назад. Одним из двух погибших скорее всего был «Комсомол», перехваченный в 1936 году «Канариасом». Вторым же, вероятно, стал «Тимирязев» или «Благоев»…

Правительство Муссолини всецело отрицало свою причастность к инцидентам и оспаривало право других держав (особенно СССР) обвинять Италию, аргументируя свою позицию тем, что прямых улик против нападавших не было.

После происшествия с британским эсминцем «Хэвок» лопнуло терпение англичан и французов. Инцидент напоминал настоящий бой. Торпедированный «неизвестными» «Хэвок» остался на плаву и ответил на подобное подобным — применил глубинные бомбы. Подлодка тут же ушла. Причиной атаки могло послужить внешнее сходство «Хэвока» с республиканскими эсминцами «Альседо» и «Лассага».

Лондон и Париж предложили провести международную конференцию против средиземноморского пиратства. Конференция прошла в начале сентября в швейцарском городке Нионе без участия испанских националистов и республиканцев (которых не пригласили) и Италии и Германии, которые отказались прислать делегатов. Зато был приглашен СССР.

Нионская конференция за несколько дней выработала общий механизм противодействия «неизвестным». Всем средиземноморским и черноморским государствам разрешено было патрулировать международные воды военными кораблями и применять силу против любых неопознанных подводных лодок. Между побережьем Испании и Мальтой, где нападения «неизвестных» были особенно частыми, патрульные полномочия передавались командованию французского и английского флотов. Всем подводным лодкам в международных водах Средиземноморья предписывалось до окончания испанской войны следовать под угрозой уничтожения только в надводном положении и лишь в сопровождении надводных кораблей.