Чакра Кентавра - Ольга Ларионова

– Командор, мы-то можем это сделать мгновенно, – возразил рассудительный Борб. – Нужно только точно знать, где он.

– Он бежал к маку Иссабаста, прикрывая нас… Гэль! – крикнул он в темноту, сложив руки рупором.

В ответ протянулась прерывистая очередь, и фонтанчики расплавленного камня брызнули у самых ног Юрга.

– Не так, – прошептала мона Сэниа, вставая рядом с мужем. – Гаррэль, королевский лекарь, паж мой!…

Это был не крик и не шепот – едва отделяясь от губ, слова исчезли, уносясь в безмолвие раскаленных плазменными разрядами каменных плит и душного тления травы. Первая луна встала как раз за кораблем Иссабаста, и голос, посланный в густую конусообразную тень, тонул в ней и не находил ответа…

…Что-то коснулось помертвевшей щеки, и Гаррэль открыл глаза. Жгучая, нестерпимая боль полоснула по ногам, и ему пришлось отключиться от всего – зрения, слуха, обоняния – лишь бы задавить эту боль, затянуть ее в тугой пульсирующий узелок, не дать ей овладеть всем телом и сознанием… Удалось. Тогда он снова глянул вверх и прямо над собой увидел плавно кружащегося в вышине розового фламинго. «Гаррэль, паж мой!..» – снова коснулось его щеки; – где ты пошли мне свой голос!"

Он попытался приподняться на локте, и снова нечеловеческая боль бросила его обратно, на шершавый холодный камень. Но главное он успел увидеть: там, где эта боль возникала, не было ничего, что могло бы болеть. Вместо ног в пульсирующем свете одиночной пальбы он увидел только запекшиеся, обожженные обрубки.

И тогда в какую-то долю секунды он понял, взвесил и решил все разом.

И то, что его принцесса жива, но ее крэгу удалось вырваться, и теперь он ни за что на свете не вернется к своей владелице.

И то, что она, прекраснейшая в мире, никогда не бросит и не предаст своего пажа, своего лекаря, и всю жизнь будет опекать его и держать рядом с собой – жалкого калеку, человеческий обрубок, который до скончания дней своих будет слышать собственный голос, когда-то произнесший невероятные слова: «Я, Гаррэль из рода Элей, беру тебя в жены и не завещаю никому…»

И еще он понял то, что промолчи он еще секунду – и они все, уже собравшиеся на своем маке и готовые в любой миг покинуть планету, вместо этого сейчас же ринутся в черную тень, под выстрелы, навстречу погоне.

Навстречу гибели.

И это будут его звездные братья. Его командор. Его принцесса.

Он собрал остатки сил, и голос его, одновременно мужественный и юношеский, разнесся над Звездной Гаванью:

– Принцесса Сэниа! Я, твой паж и королевский лекарь, был верен тебе до последнего дыхания и никогда не думал, что когда-нибудь попрошу за это награду… А теперь я прошу тебя.

Он перевел дыхание, и страшная тишина распростерла свое покрывало над ночными просторами Джаспера. Даже те двое, что еще стреляли наугад, укрывшись за иссабастовым маком, замерли, опустив оружие.

– Принцесса! Поклянись мне, что ты выполнишь мою просьбу!

– Клянусь… – пронеслось над опаленными плитами и коснулось его холодеющего лба.

– Тогда прими мой прощальный подарок и улетай немедленно. Я остаюсь здесь. Не отвечай ничего… прощай.

Холодная струя ночного воздуха пахнула в залитое кровью лицо моны Сэниа вместе с последним словом, и она почувствовала, как мягкие, невесомые перья одевают ее плечи. И, еще ничего не видя, она догадалась, что это.

Гаррэль из рода Элей отослал ей своего Кукушонка и остался здесь, чтобы умереть в темноте и одиночестве. Он сам просил об этом, и она поклялась выполнить его просьбу.

И только одного она не могла – не ответить ему.

– Гэль, паж мой! – донесся до него горестный голос, обращенный к нему одному. – Я, принцесса Сэниа королевского рода владык Джаспера, повинуюсь тебе… Прощай.

И наступила тишина, в которой не было больше даже дыхания. Только зловонное шипение перегретых десинторов.

Звездный корабль командора Юрга исчез, чтобы появиться вблизи запретной звезды Чакры Кентавра.

И тогда, превозмогая ужас перед бесконечностью темноты, которую уже ничто не могло прервать, он заговорил, посылая свой голос в вечнозеленые лабиринты королевских садов и твердо зная, что, пока он говорит, ни один джасперианин не двинется в погоню; а когда силы его иссякнут и он замолчит, многие еще подумают, а стоит ли догонять беглецов… И он заговорил:

– Братья мои, с вами говорю я, Гаррэль, младший сын Элей, умирающий в темноте. Слушайте меня, ибо я открою вам тайну крэгов. Жители зеленого Джаспера! Когда-то ваши предки были свободны, могучи и мудры, повелевая мирами и крэгами… Но ни с чем не сравнимый ужас слепоты обрушился на нашу планету, и вместо того, чтобы бороться с ним, вы предпочли стать рабами крэгов и дарить им целые миры в награду за собственное рабство. Сейчас, хотите вы этого или нет, но владычеству крэгов приходит конец. Жаль, что не своими руками добьемся мы этого… Но хотя бы помогите отважным людям с далекой звезды, которую мы называем Чакра Кентавра, а следует называть Солнце… Один из них уже отдал свою жизнь за то, чтобы вы стали свободными.

Он услышал у себя над головой свист расправленных крыльев и понял, что крэги пытаются разглядеть его в туманной темноте. И как только луна поднимется над маком Иссабаста и ее лучи осветят тело, неспособное даже уползти в тень – они растерзают его так же, как расправились с Юханом.

И все-таки он продолжал:

– Братья мои! Перестаньте быть рабами, носящими пышные титулы. Вспомните и поймите, что вы – не эрлы и графы, таны и принцы, а инженеры и ученые, вычислители и врачи, биологи и астронавигаторы. Это поможет вам преодолеть слепоту, даже если крэги снова предадут вас. Но не бойтесь за своих детей, не бойтесь за будущее Джаспера: ведь тайна крэгов в том и состоит, что все дети рождаются зрячими! Они приходят в мир, чтобы видеть его собственными глазами, и только…

Страшный удар обрушился на его голову – аметистовый крэг, сложив крылья, камнем упал на его голос, рискуя разбиться о камни.

Но он не промахнулся.

Несколько секунд они еще жили – то, что осталось от юноши, и то, что недавно было сиреневым крэгом.

Затем человеческого дыхания не стало слышно. Опередил его крэг или отстал на несколько мгновений – никто не смог бы сказать.

– Мы ушли на достаточное расстояние? – спросил Юрг, прижимаясь лбом к черному иллюминатору, занимавшему всю середину пола.

Немерцающие холодные светила роились под ним, очаровывая и пугая своей близостью.

– Мы никогда не уйдем достаточно далеко, – отвечала мона Сэниа, полулежавшая рядом с ним на подушках и поддерживавшая одной рукой забинтованную голову. – Мы уже в твоем созвездии, которое в наших «Анналах» почему-то называют Костлявым Кентавром. Но нас могут догнать и здесь, потому что для перехода через ничто расстояний не существует. Я и так не понимаю, что сдерживает погоню… В любую секунду они могут начать выныривать прямо здесь, в центральной каюте корабля.