Двадцать третий пассажир - Себастьян Фитцек

Не переставая кричать, Наоми снова начала чесаться.

«Почему ты так мучаешь меня?» – набрала она на клавиатуре ноутбука и отправила его в ведре наверх. – КТО ТЫ???»

На этот раз ответ пришел на удивление быстро. Уже через несколько минут Наоми смогла снова открыть ноутбук. На голубоватом флуоресцирующем экране она прочла:

«Собственно говоря, у тебя нет права задавать мне вопросы. Но поскольку мой ответ мог бы направить тебя по верному следу и несколько сократить нашу переписку, я не буду вредничать. Мое имя ты никогда не узнаешь. Но если бы я был персонажем сказки, то моя история начиналась бы следующими словами: «Жил-был однажды маленький, симпатичный, пухленький мальчик. У него не было ни братьев, ни сестер, а только мать, любившая его больше всего на свете. И строгий отец, который всегда очень странно смотрел на него, когда оставался с ним наедине». Ну, тебе уже скучно? Но не беспокойся, у моей истории есть такой поворот, которого ты никак не ожидаешь…»

Глава 47

Мартин очнулся от постоянного гудения в ушах, словно где-то рядом с ним лежала телефонная трубка, упавшая с вилки аппарата. В первый момент он никак не мог понять, где находится. Кровать, в которой он лежал, запах подушки, вся комната были ему незнакомы, даже если он мало что мог различить в своем окружении. Здесь было темно. Лишь совсем немного света проникало в помещение сквозь узкую щель, где соединялись кромки плотных штор.

Он приподнялся в постели, и вместе с легким приступом дурноты в его сознании всплыли первые воспоминания.

Тимми. Анук. «Султан».

Он повернулся на бок, нащупал ночник на тумбочке и немного подождал, прежде чем включить его, опасаясь, что яркий свет может сжечь сетчатку его глаз.

К тому же каждое движение отдавалось болью в голове, да и вся верхняя часть его туловища была скована корсетом из боли. И тем не менее он смутно помнил, что вчера было еще хуже, когда…

…я говорил с этой женщиной. С матерью, правильно.

Постепенно он вспомнил все.

Нападение неизвестного в плаще с капюшоном на прогулочной палубе, падение в бассейн, теорию Герлинды Добковиц о «Бермудской палубе», Юлию, ее дочь Лизу, затравленную девушку, которая якобы бросилась за борт из-за грязного видео… свой обморок.

А ведь шеф предостерегал его. Проклятье, все предостерегали его от введения этих антител.

Или от плавания на этом судне.

Наконец Мартин отважился включить свет. Вспышка, ослепившая его, оказалась менее неприятной, чем он ожидал.

Прищурившись, он нащупал телефон и задал себе два вопроса: как он оказался в своей каюте. И как мог радиотелефон торчать, как положено, в зарядном устройстве, будучи отключенным и с темным дисплеем – когда он громко и четко слышал сигнал «свободно»!

Мартин засунул себе пальцы в оба уха, однако гудок не стал тише.

Ну, просто отлично. Видимо, именно так чувствует себя алкоголик утром на следующий день после попойки.

Голова раскалывается, чудятся какие-то звуки, провалы в памяти, и мочевой пузырь переполнен.

Он взял свой мобильник, осторожно встал и, шаркая ногами, поплелся в ванную. Чтобы добраться туда, ему понадобилось целых десять минут, потому что ему действительно пришлось делать передышку и отдыхать на краю кровати, в противном случае он бы свалился на полпути.

Он не стал включать свет в ванной: не хотел видеть свое лицо в зеркале. Унитаз он нашел и в темноте.

Он поднял крышку, стянул свои трусы-боксеры (кто меня раздел?) и, усевшись, набрал номер сотового телефона Дизеля. Спустя целую вечность тот наконец ответил:

– Да?

– Это я.

– Мы знакомы? Я хочу сказать, ты мог бы быть Мартином Шварцем, если бы твой голос не звучал так скверно.

– Который час?

– Ты мне звонишь только для того, чтобы узнать, сколько сейчас времени? Дружище, по-видимому, тебе там стало скучно. – Дизель засмеялся, а затем добавил: – Сейчас ровно четырнадцать часов и восемь минут.

В трубке было слышно, как он смачно рыгнул.

Четырнадцать часов? С учетом перевода часов сейчас в Атлантике было двенадцать часов дня. Он проспал не менее десяти часов.

– Но хорошо, что ты позвонил. Ты открывал свою электронную почту?

– Нет.

– Обязательно посмотри ее. Я проанализировал списки сотрудников и пассажиров, которые тебе дал твой приятель Бонхёффер.

Мартин начал отправлять свои естественные потребности, в то время как Дизель продолжал говорить:

– У нас почти шестьсот совпадений среди пассажиров и служащих, которые находились на борту «Султана» как в день исчезновения Нади и Тимми, так и пять лет спустя, когда Анук и ее мать были официально объявлены пропавшими без вести.

– Сколько человек из них могли бы быть потенциальными насильниками?

– Не менее трехсот тридцати восьми служащих. Начиная с плотника и кока и вплоть до капитана – все подходят. При условии, что список полный. И здесь у нас возникает большая проблема.

– Ты хочешь сказать, Бонхёффер дал мне не полный список? – спросил Мартин Дизеля.

– Я хочу сказать, что он не мог дать тебе полный список. Ради экономии денег большинство круизных компаний нанимают в качестве субподрядчиков иностранные фирмы, располагающие дешевой рабочей силой. А те иногда указывают вымышленные фамилии, или вообще утаивают некоторые из них, чтобы платить меньше налогов, или записывают мертвые души, чтобы подзаработать. Там царит ужасная путаница.

Мартин призадумался. Следовательно, списки пассажиров и членов команды ничего не давали, это был тупик.

– А как обстоят дела с пассажирами? – спросил он тем не менее. – Встречаются совпадения?

– Да, конечно. В этом отношении любители морских круизов похожи на преступников-рецидивистов. Но здесь выбор не так велик. Если из восьмидесяти семи пассажиров, находившихся на борту пять лет тому назад и в момент исчезновения Наоми и Анук Ламар, выделить женщин, путешествующих в одиночестве, и пенсионеров, которые скорее мертвы, чем живы, то в качестве потенциальных насильников остаются только тринадцать мужчин. А теперь держись крепче за стул.

Дизель сделал паузу.

– Что?

– Одного из них зовут Петер Пакс.

«Мой псевдоним?»

– Это невозможно, – прокряхтел Мартин.

– Н-да, что тут скажешь, приятель.

Мартин буквально услышал, как Дизель пожал плечами.

– Если бы ты тогда, еще в начальной школе, научился плавать, я бы тебе сейчас посоветовал отправиться вплавь домой. Думаю, что кто-то хочет тебя подставить.

«Да. И я знаю, кто именно».

Мартин взял рулон туалетной бумаги.

– Его зовут Егор, а его фамилия Калинин.

– Судовладелец?

– Возможно, и капитан заодно с ним, но пока я еще не совсем уверен насчет этого болтуна. Ты можешь выяснить, в какой именно каюте якобы проживал этот Пакс?

В отличие от обычных гостиниц, где целиком и полностью зависишь только от благосклонности администратора, получишь ли ты душный номер, окно которого выходит на автостоянку, или светлое пристанище с окнами на тихую улицу, при заказе билетов на круизном лайнере можно было, как правило, самому выбрать номер каюты.

– Да, у меня это где-то записано. Подожди, я посмотрю.

Мартин встал и нажал на кнопку смыва сливного бачка унитаза.

– О нет, пожалуйста. Только не говори, что в течение всего нашего разговора ты делал то, о чем я подумал, услышав этот звук, – возмутился Дизель.

Мартин не стал вдаваться в подробности, а попросил его проверить еще одного человека.

– Кого?

– Лизу Штиллер, пятнадцать лет, берлинка, мать зовут Юлия, обе в списке пассажиров данного рейса. Выясни, пожалуйста, кто оплатил поездку и где был сделан заказ. И посмотри, не сможешь ли ты найти видео на сайте… – Мартину пришлось напрячь память, чтобы вспомнить название сайта, который вчера упоминал Бонхёффер, – isharerumors или что-то похожее, которое помечено именем Лиза Штиллер.

– Зачем тебе это?

– Лизе пятнадцать лет, и со вчерашнего дня она объявлена пропавшей без вести. Говорят, что это видео подтолкнуло ее на самоубийство.

Дизель вздохнул:

– Еще один ребенок? Силы небесные, что там у вас творится?

– Все как-то взаимосвязано. Например, Лизу я видел, когда направлялся к Анук, на… – Мартин запнулся, – нижней палубе, где ей абсолютно нечего было… – пробормотал он и замолчал, так и не закончив фразу.

Что такое?

– Эй, алло? Ты что, тоже прыгнул за борт? – услышал он голос Дизеля.

– Помолчи минутку.

Гудение в его голове уменьшилось, но теперь его смущал другой шум. Целая палитра шумов! Возможно, они звучали здесь все время, но он только сейчас обратил на них внимание. Мартин положил руку на раковину и почувствовал вибрацию. Он вышел на негнущихся ногах из ванной, сориентировался по полоске света, пробивавшегося между гардинами, подошел к ним и раздвинул сначала их, а потом дверь на террасу. Поток холодного, чистого воздуха ворвался внутрь каюты.