Заглуши Мою Боль (СИ) - Сноу Ален

— Раба, — ляпнул я, и тут же об этом пожалел. Таки взорвалась.

— Тебя, придурок! Тебя! Ты образец! Ты — весь, а не только этот твой мутировавший близнец кристалла! Это ты — блокатор. Это тебя всего пытается умыкнуть Трэнтон, играя на нервах и заставляя сомневаться в себе, чтобы вернуть в Альянсе пошатнувшееся положение, а, возможно, и поймать крысу, что слила агентов — тобой, на живца. Думаешь, я этого не замечаю и не понимаю? И это тебя предлагает уничтожить Советник! Не строй из себя идиота, ты прекрасно это понимаешь!

Я просто подался к ней и сгрёб в охапку, прижав аккуратно к себе, давая время выдохнуть и успокоиться. Тихо пошикивая, гладил её волосы, бормотал какие-то глупости, что всё будет хорошо, что я никуда не денусь, что не умру, ведь тогда она сама меня убьёт. Бормотал — и сам в них верил. Потому что я верил в неё. И как в любимую, и как в учёного.

Тихо всхлипнув, она отстранилась и выдохнула. Но объятия не разжала.

— Всё, я… нормально. Буду. Другая возможность свалить отсюда существует?

— Только если ты найдёшь способ уничтожить блокатор, не убив носителя.

— Я не буду продолжать эксперимент. Тем более — на тебе. Это сумасшедший риск.

— Это — оправданный риск. Дана, если это не единственный — то лучший способ прекратить этот кошмар. Я был идиотом, поверив в утопию, нарисованную мне Дэреком…

— Скотиной.

— …Скотиной, когда согласился добровольно участвовать в эксперименте. Добровольно, Дана. Он сказал — это важно, только добровольно я смогу открыть свой разум так, чтобы в него прошли сигналы блокатора, установив связь. Добровольно, потому что верил — этим помогу другим, таким как я, избавиться от контроля над разумом, избавиться от жизни в постоянном страхе ожидания приказов, которые ты просто не сможешь не исполнить. Это очень страшно, Дана. И я искренне хотел помочь. Но я повзрослел. Понял — ничего это не изменит, сделает только хуже. Блокатор — просто способ распространить кристаллы подчинения за пределы этой планеты, миновав контур. Интерес энси, крупнейших работорговцев, это подтвердил. Работорговля от этого не только не уменьшится — она расцветёт. И это будет только начало, применение кристалла подчинения заинтересует многих — политики, террористы… Дана, я действительно повзрослел и много об этом думал. Я был первоисточником, хоть и невольно, и не смогу жить с таким грузом, не попытавшись исправить. Только с твоей помощью. Через три календы — а для Альянса это чуть больше двух месяцев — в консолидации пройдёт голосование, вопрос о членстве Соледара стоит на повестке. Либрас Аэрус Кэррай дал нам это время, чтобы ты нашла способ избавиться от блокатора, не убив меня. Можно и убив, но это будет досадно. Не успеем — я отдам Советнику все кристаллы, так или иначе. По-другому тебя не выпустят.

— Они просто сами тебя убьют. Это тоже будет досадно, — она уткнулась мне в грудь, проведя ладонями по спине. Никогда не знаю, чего ожидать от своей женщины.

Своей. Женщины. Я наслаждался этим ощущением обладания и принадлежности сразу. Я — вещь, постельный раб, только сейчас, с ней, понял, что значит — обладать кем-то и одновременно принадлежать другому человеку. Другому. Человеку.

Потому что с ней я — человек. И даже — не прежде всего, а просто. Человек, которого она любит.

Соль, что бы не случилось в будущем — спасибо тебе за это, спасибо за неё, мою женщину, в руках которой теперь — моя жизнь.

Хотя, а разве было иначе?

Я приподнял её голову и просто стал целовать.

Позже мы спустимся вместе к завтраку, Дана поблагодарит парней, так предано её охранявших, а сейчас сильно смущенных от неожиданной вежливости и внезапной дружелюбности своего “объекта”.

Но это будет позже. Гораздо позже.

Сейчас же я просто её целовал.

ШПАРГАЛКА

Эштон Хиллар, по-военному заложив руки за спину, курсировал по одному ему известному фарватеру в ворсе своего ковра. Военное образование у него было, но сам он военным не был.

Он был политиком, он жил политикой, умело балансируя между сторонами, жонглируя компромиссами и избегая ультиматумов.

Он очень, очень, очень не любил ультиматумы.

А уж тем более, выдвинутые старому уставшему политику новоиспечённым святым.

Спорить с Его Святейшеством Эштон не рискнул, боясь вызвать недовольство Великого Дамкара Патесси. Этого человека боялись все, хоть никто и не видел, получая лишь приказы от искусственно изменённого голоса. Из-за его мании величия, помноженной на хроническую паранойю, никто, включая приближенных дамкаров, не знал его имени — только титул. Ходили даже слухи, что это вовсе не один человек, а организация в организации, но они никогда ничем подтверждены не были. Как, впрочем, и опровергнуты.

Хиллар на секунду остановился, глубже обычного вздохнул, выдохнул, и вновь продолжил заминать ворс ковра дорогущими туфлями.

Если бы он мог хотя бы предположить, до чего доведёт маниакальный фанатизм — фактически до раскола энси — явно потерявшего связь с реальностью Великого Дамкара Патэсси, он бы лично закончил начатое рабом убийство Дэрека, а не реанимировал его. Это было бы проще, чем сейчас разрываться между здравым смыслом и приказом Великого Дамкара выполнить ультиматум Дэрека.

Он, конечно, добился очень большого влияния в Совете, имел достаточно “карманных” стражей и довольно разветвлённую сеть информаторов, но он же не всесилен!

В конце концов, это же закрытая планета, с давным-давно разграниченными и поделенными сферами влияния. Он и так проявил чудеса смекалки и изворотливости, выдворив практически полностью представителей Альянса. Но беспорядков избежать не удалось, Стражи во главе с Тэлласом Керраем, цепным псом Аэруса, не отступились от расследования, продолжая упрямо идти по следу, с каждым шагом подходя опасно близко.

Даже отвлечь их восстаниями рабов не получалось, стало только хуже, потому что в это влез сам Третий Советник.

А ведь ему даже сбежать не получится — планета так и остаётся закрытой, и единоличного доступа к контуру у него нет.

Так теперь ещё и эта Хоэри. Просто ходячий магнит для неприятностей. И сильных мира сего.

Вот как так получается?

Третий Советник явно заинтересован в ней, приглашал даже на личную беседу, жаль, жучки подложить не получилось. Он же может и в Совет её пропихнуть, с этого старого лиса станется. Но, скорее всего, дело в интересе Аэруса к блокатору, ведь раба её он тоже взял в оборот.

К слову, о рабе. Единственный удачный образец блокатора — причём в полном комплекте, вместе с красным кристаллом — теперь тоже абсолютно легально принадлежит Дане Хоэри.

Насчёт красного кристалла — Эштон был практически уверен, что он у Даны, ведь со специально на него настроенных радаров он пропал в борделе, когда эта выскочка забрала оттуда раба. Хиллар считал, что блокатор был просто помещён в изолятор, а не уничтожен, ведь раб всё ещё жив.

Саму же Дану ревностно блюдёт лично Кэррай-младший, словно частоколом окружив её своими людьми, из особо ревностных. Эштон даже не решился на их подкуп, а попытки и выкрасть, и усыпить, и просто пристрелить эту выскочку пока успехом не увенчались.

Ну, и на десерт — при ней ошиваются, открыто и нагло ошиваются, Трэнтон и Куэйли, от которых за километр несёт Альянсом. А Либрас, (по жене — вот когда успел, зараза, даже Аэрус его проморгал), Ричард Трэнтон теперь официальный представитель дома Хоэри. Со всеми вытекающими и правом подписи.

За какую ниточку не потянешь, она оказывается в руках у этой куклы с тупым выражением лица, тем не менее постоянно от него ускользающей.

Ах, да. Вишенка. Она — бывшая жена Дэрека, на которой он до сих пор зациклен. Столько лет.

И вот, собственно, и он — ультиматум. Этот на всю голову воскресший отказывается дальше сотрудничать, пока ему не вернут жену. Вдову. В общем, Дану. Да ещё и требует через Дамкара, и не откажешь…

Вот ка-ак?! При таком перекрёстном к ней интересе.

Вот ка-ак?!

.