В кильватерном строю за смертью - Валерий Рязанцев

Поэтому анализировался и другой вариант теплового воздействия на боезапас торпед. Суть его заключается в том, что при разрушении любой из торпед калибра 533 миллиметра, что по условиям разрушений в 1-ом отсеке после первого взрыва вполне вероятно, и попадании морской воды на ее аккумуляторную батарею происходит задействование батареи с выделением большого количества энергии, которая без потребления вся переходит в тепло… Проведенный еще в 1989 году после гибели АПЛ „Комсомолец“ эксперимент показал, что эта тепловая энергия в течение двух минут доходит до боевого заряда торпеды и нагревает его до критической температуры, что вызывает взрыв.

Рассмотрен и третий вариант сценария нагрева боезарядов — это прямое разрушение взрывчатого вещества и возгорание его, что интенсивно повышает температуру и приводит к взрыву. Взрыв по любому из трех сценариев хотя бы одной торпеды привел к детонационному взрыву боевых зарядов части торпед, лежавших на стеллажах».

Читатель, который не очень разбирается в тонкостях торпед и подводных лодок, прочитав эти строки из книги академика И. Д. Спасского, вряд ли поймет, почему погибла АПЛ «Курск». Ему будет ясно, что в результате взрыва практической перекисной торпеды погибли подводники в 1-ом и 2-ом отсеках. АПЛ оказалась неуправляемой и затонула, а из-за сильного пожара в 1-ом отсеке произошел взрыв боевых торпед и гибель всего экипажа. Эту «сказку» наша общественность слышала еще в 2000 году. Ничего нового о гибели К-141 «Курск» уважаемый академик, который занимался расследованием этой катастрофы, не сообщил. По известной причине он не рассказывает, отчего оказались открытыми переборочные захлопки системы вентиляции воздуха между 1-м и 2-м отсеками, что вызвало гибель подводников 2-го отсека (главного командного пункта АПЛ). Зато академик рассказывает прямо-таки о фантастических «физико-химических процессах» в 1-ом отсеке, которые по объективным условиям в той ситуации просто не могли возникнуть. Наши конструкторы, проектируя боевые системы АПЛ, абсолютно не представляют себе, какие технологические операции выполняют подводники на этих системах во время их подготовки для ведения боя. Не зная этих вопросов, как можно проектировать и создавать современные атомные подводные лодки? Может ли конструктор автомобилей, не знать того, что водитель, прежде чем начать движение, должен поставить рычаг коробки передач в положение 1-й или 2-й передачи? Наш генеральный директор главного конструкторского бюро по проектированию атомных подводных лодок вместе со своими конструкторами-коллегами не знает, что за несколько минут до торпедной стрельбы торпедные аппараты АПЛ полностью готовы к такой стрельбе. Это значит, что кольцевой зазор торпедного аппарата заполнен водой, и задняя крышка закрыта и задраена на кремальеру. Экипажу «Курска» до стрельбы практической торпедой 65–76 ПВ оставалось 10–15 минут. Любой командир подводной лодки, чтобы не сорвать торпедную атаку, обязательно даст команду на окончательное приготовление торпедного аппарата к стрельбе еще раньше этого времени. Я уверен, что и командир К-141 «Курск» сделал это, тем более, что И. Д. Спасский указывает время входа ОБК в район торпедных стрельб 11 часов 10 минут. Тогда возникают вопросы к академику. Как могло произойти возгорание перекиси водорода, которая через «некачественные сварные швы» выливалась в кольцевой зазор, если кольцевой зазор был заполнен водой? Даже если допустить, что он в это время еще не был заполнен водой (что абсолютно маловероятно), как могло произойти возгорание вылившейся перекиси водорода в кольцевом зазоре от воздействия смазки, если смазка в торпедных аппаратах с капроновыми дорожками не применяется, а направляющие дорожки выполнены из негорючего материала?

Допустим, что в торпедном аппарате № 4 все же произошел пожар. Тогда подводники через незакрытую или незадраенную заднюю крышку аппарата сразу же обнаружили бы возгорание, и немедленно затопили бы торпедный аппарат и выстрелили бы горящую торпеду за борт. Для выполнения этой операции им потребовалось бы не более 2-х минут. Но подводники в 1-ом и 2-ом отсеках до момента взрыва практической торпеды 65–76 ПВ никаких отклонений в ее поведении не видели. И автоматические приборы контроля не зафиксировали аварийное состояние этой торпеды. Если бы это случилось, подводники обязательно всплыли бы на поверхность для ведения борьбы за живучесть в надводном положении. Но все дело в том, что в торпедном аппарате, даже при выливании из торпеды окислителя, нечему гореть. Смазки внутри аппарата нет, сам аппарат окрашен негорючей краской. Краска на корпусе торпеды, толщиной в несколько микрон, не дрова и не бензин. Если бы она и загорелась от воздействия окислителя, ее бы не хватило для того, чтобы нагреть резервуар окислителя на большой площади до состояния мгновенного разложения и взрыва.

Предположим, что командир «Курска», обнаружив ОБК (фактически АПЛ обнаружила ОБК еще раньше 11 часов 10 минут) не дал никаких команд на окончательное приготовление торпедного аппарата № 4 к стрельбе и его кольцевой зазор не был заполнен водой, а задняя крышка была не закрыта и не задраена. Достоверно установлено, что в это время АПЛ «Курск» находилась на перископной глубине. Во время плавания в таком положении для устойчивого управления подводная лодка дифферентуется (центруется) так, что имеет небольшую отрицательную плавучесть и дифферент на корму. При такой дифферентовке нос подводной лодки относительно основной горизонтальной плоскости на несколько градусов приподнят, а корма опущена. Если бы окислитель аварийной торпеды выливался из нее, он по наклонной поверхности торпедного аппарата № 4 стекал бы в его кормовую часть и через открытую (не задраенную) заднюю крышку вытекал бы в 1-й отсек. Не заметить этого подводники первого отсека не могли. Значит все-таки не так развивались события с аварийной торпедой 65–76 ПВ, как об этом повествует академик И. Д. Спасский. И последнее. Если задняя крышка торпедного аппарата была не закрыта, то отчего же оторвалась казенная часть аппарата вместе с задней крышкой? При таком состоянии торпедного аппарата № 4 энергия взрыва свободно бы вырвалась в 1 отсек через открытую крышку и казенная часть оказалась бы целой. Открытую дверь никто не взламывает, в том числе и ударная волна от взрывов.

Еще бессмысленнее выглядят рассуждения академика о том, что резервуар окислителя от возникшего внутри него давления медленно раздувался до такой крайности, что на нем отпечаталась даже внутренняя поверхность торпедного аппарата. Как думает академик, при каких условиях на бампере автомобиля останется наружный отпечаток стены: если автомобиль с ходу врежется в стену, или если потихоньку упрется в нее бампером?

Не надо быть академиком, чтобы понять, что взрыв большой силы внутри практической торпеды возник мгновенно. Я уже рассказывал, отчего это случилось. Этот взрыв разорвал резервуар окислителя и, как многотонный пресс «припечатал» его корпус к внутренней поверхности торпедного аппарата № 4, а высокая температура в момент взрыва опалила (или оплавила) наружную поверхность резервуара.

А теперь два самых главных вопроса. Как могли возникнуть в 1-ом отсеке те «физико-химические процессы», о которых говорит в своей книге И. Д. Спасский? Откуда взялась на пути разрушенной казенной части торпедного аппарата № 4 боевая перекисная торпеда? До погрузки на АПЛ «Курск» практической торпеды 65–76 ПВ на ее борту находились две перекисные боевые торпеды: одна в торпедном аппарате № 3, другая — в торпедном аппарате № 4. При погрузке 3 августа 2000 года практической перекисной торпеды боевую перекисную торпеду из аппарата № 4 разместили на стеллаже торпедного аппарата № 3. Таким образом, обе боевые перекисные торпеды находились на правом борту: одна в аппарате № 3, вторая — на стеллаже торпедного аппарата № 3. Торпедный аппарат № 4 был пустой, а на его стеллаже до 12 августа находилась практическая перекисная торпеда. После загрузки ее в аппарат № 4 в момент приготовления к стрельбе линия подачи торпеды в торпедный аппарат № 4 была пустой (стеллаж № 4). Взрыв произошел в торпедном аппарате левого борта, и на пути металлических фрагментов разрушившегося торпедного аппарата № 4 не было никаких торпед. Часть торпедного аппарата № 4 (задняя крышка с кремальерным замком) после взрыва практической торпеды свободно «улетела» к переборке 2-го отсека. Она не могла разрушить боевую перекисную торпеду, которая находилась на другом борту на расстоянии 4-х-5-ти метров от траектории разлета фрагментов аппарата № 4. Откуда же в 1-ом отсеке могло возникнуть давление в 40 атмосфер и температура около 1 200(5 000°)С? В момент разрушения практической торпеды все взрывоопасные фракции торпеды «вложили свою потенциальную энергию» в разрушение торпедного аппарата и создали ударную волну с давлением во фронте волны порядка 7–9 кг/см2. Сила взрыва, эквивалентная взрыву 150–200 килограммов тротила, не могла создать в 1-ом отсеке давление 40 атмосфер и пожар с температурой 1 200(5 000°)С. Если бы это произошло, разрушились бы межотсечные переборки подводной лодки уже в момент первого взрыва. В 1-й отсек через торпедный аппарат № 4 поступала забортная вода со скоростью 3–6 м3 в секунду. За те 138 секунд, которые отделяли первый взрыв от второго, 1-й отсек был полностью затоплен водой и никаких «физико-химических процессов» там не происходило. Как мог произойти взрыв боевых торпед спустя 36 секунд после падения АПЛ на грунт? Ведь если бы это произошло так, как об этом говорит И. Д. Спасский, в носу лежащей на грунте АПЛ, не было бы горы ила, а 1-й и 2-й отсеки не были бы забиты грунтом. Взрыв в носу АПЛ нескольких тонн тротила расчистил бы пространство вокруг носовой части подводной лодки так, как расчищает свою территорию от снега добросовестный дворник. Но вся носовая часть затонувшей АПЛ была завалена донным илом и грунтом так, что даже спасатели при обследовании подводной лодки считали ее целой. Вспомним, что докладывал в Москву командующий Северным флотом о состоянии «Курска» в 12 часов 00 минут 17 августа 2000 года.