Механика света (СИ) - Ли Ода
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Н-да, герр Скутвальссон. Интересно, это чем же таким вы тут занимаетесь?»
Глава двадцать первая 2
- Елизавета Андревна, вы нервничаете?
Дождавшись, пока мы, наконец, покончили со всеми извинениями, уселись в гостиной, получили чай и даже сделали по паре глотков, хозяин дома решил, что пора уже и к беседе переходить.
- Да, нервничаю - чашечка, отставленная мной на блюдце, неловко звякнула. – Если честно, я вообще не уверена, что должна была сюда приходить. Но…
- Я надеялся, вы приняли решение уезжать, - покосился тот на меня, так и не дождавшись, что за этим «но» последует. – И не утруждая господина Вивеля, пришли порадовать меня лично. Неужели ошибся? И причина в другом?
Да уж. Состояния у меня и вправду было аховое, раз швед даже не усомнился, что это не деловой визит. Ну и ладно. Тогда прямо к сути и перейдем:
- Вот, - неспешно вытащила я записку из кармана, так же неспешно ее развернула и положила на низкий столик, стоявший между нашими креслами. – Собственно, это и есть причина моего здесь появления.
Тот взглядом попросил разрешения, дождался от меня кивка и подхватив листок, поднес его ближе к глазам – освещение в гостиной ярким не было, напротив, в ней сейчас устроили уютный, располагающий к откровенности полумрак. Вот я и разоткровенничалась, когда тот успел дважды пробежаться взглядом по строчкам.
- Это ведь ваше, да? – посмотрела я поверх края чашки, вновь оказавшейся у меня в руках. – Вы передали?
Ответили мне не сразу и, как ни странно, без того театрального удивления, к которому я начала тут привыкать:
- С чего вы так решили, Елизавета Андреевна?
Впрочем, мне и так уже стало ясно – не его. Он до этого момента точно ничего про эту писульку не знал – за реакцией шведа я сейчас следила крайне внимательно. Выходит, самодеятельность Вивеля? Или все-таки какая-то непонятная интрига господина полицейского, а идеи Барятина насчет запугивания в корне не верны?
Но в любом случае на мои планы эта информация повлиять уже не могла, как и то, что записка не его. Пришла я сюда с совершенно определенной целью – морочить господину посланнику голову, отвлекать и тянуть время. Вот и займемся:
- Я… Я подумала… - злополучную чашечку пришлось вновь поставить на столик, чтобы не расплескать. – Подумала, что…
И вдруг резко сменила тему:
- Пожалуйста, можно еще чаю? Этот уже остыл.
- Да, конечно. – Скутвальссон глянул с тонкой, едва заметной ухмылкой, но спорить не стал. – Я распоряжусь. А вы пока… подбирайте слова, Елизавета Андреевна.
Подбирать мне, вообще-то, ничего не требовалось – что и как говорить, мы с Эльдаром давно продумали и подробно обсудили. Поэтому едва швед вышел из комнаты, внимательно прислушалась – да, наверху, прямо над нами, определенно что-то происходило, шорохи там мне не послышались. Не то чтобы явные, но вполне угадываемые, если о них знать. Получается, Барятин уже там, почти наверняка. И, похоже, чем-то очень занят. Хотелось бы надеяться, не взломом сейфа подвернувшейся под руку булавкой? И, хотелось бы надеяться, у него достаточно наблюдательности, чтобы заметить: швед еще не успел переодеться. А потому на предмет второго ключа, который тот обычно носит с собой по дому, стоит обшарить карманы брошенного где-нибудь халата? Хотя… Не мне учить главу службы безопастности таким вещам. Мое дело другое – продолжать спектакль и отвлекать хозяина виллы дальше.
- Итак? – на этот раз чай тот принес сам – одну чашку, только для меня. И демонстративно поставил ее на столик рядом с моим креслом, прежде чем с комфортом устроиться напротив, - Что же вы собирались мне сказать?
- Там, в записке… Где про красивую женщину, - передышка точно пошла на пользу моей решительности. - Это ведь ваши слова, правда? Ровно тоже самое вы сказали мне за ужином в Астории. Дословно.
И вдруг подалась вперед, словно уже не контролируя себя:
- Это вы писали, герр Скутвальссон? Зачем?
Тот явно растерялся – отрицать совпадение было глупо, а я продолжила:
- Это предложение мне? От вас?
- Елизавета Андреевна, - взять себя в руки собеседнику удалось очень быстро, но закончить мысль он все равно не смог – я перебила:
- Лучше просто Лиза. Не думаете, что теперь так будет… естественней?
Швед опять усмехнулся, собираясь что-то сказать, но вдруг поднял глаза к потолку и замер. Черт, неужели тоже услышал?
- Так все-таки вы, да? – быстро поднялась я из кресла, шагнув к Скутвальссону. – И все-таки предложение?
От шорохов тот все же отвлекся, почувствовав, как я опустила руку ему на плечо:
- Елизавета, - осторожно накрыл он мои пальцы ладонью. - Все свои предложения я вам озвучил в Астории. И они были весьма конкретными. Никаких других…
Ба-бах!
В этот раз над нами нами грохнуло по-настоящему – словно уронили что-то увесистое.
Секунду, не меньше, в доме стояла гробовая тишина, а потом загрохотало уже по-иному – тяжелыми ботинками по коридору от кухни к лестнице наверх. Охранники у шведа оказались очень проворными.
Скутвальссон это тоже сообразил, и вместо того, чтобы бросаться за ними следом, опрокинул меня к себе на колени:
- Елизавета… Лиза! Я даже надеяться на такое не мог. Какой потрясающий подарок мне от судьбы…
Водевиль! Опять дурной водевиль! Когда на сцену вот-вот полетят гнилые фрукты, и герой-любовник сжимает в объятиях инженю, чтобы удержать ее то ли от обморока, то ли от побега за кулисы. Причем второе вероятнее.
Ну что ж… Другого выхода у меня просто не оставалось.
Прикрыв глаза, я вдохнула, собрала силу и на резком выдохе разом вырубила в доме весь свет. А визжать и отбиваться начала уже в темноте.
Глава двадцать вторая
Впрочем, шумела я без фанатизма, скорее для того, чтобы просто не выйти из роли. И очень надеялась, что Барятин сохранит благоразумие и не кинется мне на помощь, вместо того, чтобы самому уносить ноги – все-таки договоренность у нас с ним была четкая: бежать, если что. Без вариантов. Вот и
