Болиголов (СИ) - Леус Сергей

— И как сейчас выясняется, этих ограничений оказалось недостаточно, — добавил Вернер.

— Все предусмотреть невозможно. Мы и так потратили еще целый год на доработки и усовершенствование магического мира и связей. Маги слишком долго живут. Когда тело стареет, пусть даже за тысячу лет, то и активность сильно падает, и уже не хочется ни бегать, ни прыгать, ни заниматься волшебством, и хоть бы там мир вокруг рушиться начал, уже как-то наплевать становится на это. Тело обременяет сознание. Долголетие — это проклятие школы магов.

— Поэтому многие умные маги продумывают пути отхода гораздо раньше, а не за пару лет до смерти, — напомнил ей Вернер.

— Эти многие, если ты забыл, ничего путного в своей жизни так и не придумали. Все их артефакты просто вызывали их плавающие в магическом эфире сознания в реальный мир, в какой бы сосуд они это сознание не засунули. Уверена, что те, кто стал джиннами, создав себе небольшие магические миры, в которых можно продолжать существование и развитие, поступили гораздо мудрее многих наших знакомых, да и возможностей у джиннов очевидно гораздо больше, — они снова вступали в словесное противостояние. Балда о джиннах даже и не слыхивал, но помнил из прошлого разговора, что ими становились маги, решившие не связывать себя со школой магии после смерти. Все это ему было очень интересно, хоть и не до конца понятно.

— Если вы жили по тысяче лет, то магов в ваше время, должно быть, было очень много? — Балду интересовали вопросы, которые нормальных людей почему-то не интересовали. Блаж улыбнулась такому любопытству, ей нравилась эта непосредственная детская проницательность.

— Магический парадокс — маги жили по тысяче лет, но их было не так уж и много. Во-первых, долгую жизнь давала аура школы, покинув пределы которой многие маги начинали стариться так же, как и обычные люди. Я говорю многие, потому что были и те, кто сумел каким-то способом унести с собой частичку этой ауры либо воссоздать ее самостоятельно. Во-вторых, ученики появлялись не часто, порой один за десятилетие, и это были либо дети, рожденные с особым магическим даром, либо обычные дети, в которых какой-нибудь волшебник сумел распознать задатки к управлению магией, лично убедиться в наличии такого таланта и отправить ребенка в школу магии. Но случалось и такое, что некоторые одаренные магией или способностями дети даже в школу не попадали, — маги брали их под свое крыло и обучали лично. О таких детях мы много слышали, но практически ничего не знали.

Среди обучившихся магов мало находилось тех, кто хотел остаться работать в школе. У школы были свои правила и ограничения, а у тех, кто в ней жил, были определенные обязательства. Поэтому многие выбирали короткую, лет в двести, но интересную и разгульную жизнь в городах, где маг был уважаемым и особенным человеком, чем долгую, но ограниченную правилами жизнь в обществе, где ты был таким же магом, как и все, а часто даже просто обычным магом рядом с могущественными чародеями. В общем, тонкостей хватало, но главное, что у каждого мага был выбор, как воспользоваться своей магией.

В наше время были и очень талантливые маги и не очень, были добрые, были и злые. Конечно, невозможно было предугадать, кто и как себя поведет после прохождения обучения, поэтому на всех прошедших обучение учеников накладывались чары, которые позволяли поддерживать с ними связь и определять их приблизительное местоположение. Также все ученики подписывались под обязательством не применять магию против школы, иначе они объявлялись вне закона и могли понести ответственность за свои злодеяния. Обязывать магов не участвовать в войнах школа не могла по разным причинам: маги разбредались по разным странам и далее вынуждены были жить по законам своих стран, а если между странами возникали конфликты, то маги обычно вставали на сторону своей страны и своего народа. В этом вопросе было много неразберихи, поэтому школа в эти дела старалась либо не лезть, либо лезть, но очень осторожно.

Многие страны пытались создать свои собственные школы магии, и высшая школа магии не возражала против этого, но и ничем не помогала. А без этой помощи везде получались лишь клубы фокусников, даже если ими руководил ученик высшей школы магии. Не помогала высшая школа потому, что считала магию слишком опасной материей, требовавшей столетий, чтобы понять всю ее уникальность, многогранность, сложность и самое главное — опасность. А в руках любителей магия часто становилась просто оружием по уничтожению видов. Но даже десяток одаренных учеников не могли получить все необходимые знания и воссоздать уникальную магическую атмосферу высшей школы, которая формировалась тысячелетиями. Высшая школа особо не лезла в политику, возможно, даже сознательно — это и уберегло ее от создания альтернативной школы, которая бы ей обязательно противостояла. А противостояние в магическом мире, как известно всем магам, всегда выливается в конфликт, который всегда плохо заканчивается.

— Как мы уже знаем, такой конфликт все равно случился, — вклинился в ее речь Вернер. Отсутствие зрительного контакта раскрепощало беседу. — Неприятно признавать, но наш общий друг оказался прав в своих пессимистичных прогнозах. Жаль только, что у нас так мало информации. Либо все-таки внезапно обнаружилась тайная альтернативная школа, которую очень умело скрывали, либо конфликт разгорелся внутри самой высшей школы, что на мой взгляд более вероятно. Помнишь, какие у нас были яростные споры о моральной стороне использования боевой магии, магии лечения и еще о сотнях случаях применения магии. Там точек зрения было больше, чем спорщиков. Не удивлюсь, если наши лучшие друзья в итоге разругались и все сожгли к чертям! Хотя если ты со своими причудами не уничтожила магический мир, то винить во всем остальных просто смешно.

— Смейся, смейся, но факт остается фактом — мир разрушен, а я чистенькая и беленькая и ни в чем не замешана, ля-ля-ля! — Блаж засмеялась, ее накрыло игривым настроением.

— Какие еще были преимущества высшей школы магии, кроме долголетия? — не отставал со своими вопросами Балда.

— О! Думаю, что самым главным преимуществом школы было прекрасное окружение. В школе тебе не приходилось сталкиваться с идиотами, не считая совсем юных учеников, но это было возрастное и со временем исправлялось. В обычном мире идиоты окружают тебя каждый день, и от них невозможно избавиться. Из школы часто уходили как раз закомплексованные маги, желающие чувствовать свою значимость. В городах они окружали себя лебезящими вельможами, всякими просителями и слугами и купались в своем личном море славы и богатства. Это можно трактовать и как плюс, и как минус, в зависимости от того, настоящий ли ты маг, чья цель — познание магии, или же ты просто властолюбивый честолюбец с определенными магическими талантами. Еще в высшей школе перед магами стояли высокие человеческие цели: мы пытались решить проблемы голода и холода в неблагополучных с точки зрения климата и почвы местах Солидуса и достигли в этом значительных успехов. Мы решали проблемы жизни в пустынях и болотах, не нарушая естественного формирования природных условий, мы изучали особенности диких животных и пытались воспроизвести эти особенности с помощью магии, чтобы применить их на благо людей, мы изучали домашних животных и старались улучшить их хозяйственные показатели. Мы создавали магические кузни, мельницы, плантации, машины, работающие на магии, и могли наладить производство чего угодно в любых масштабах. Магия могла использоваться в любой сфере человеческой жизни и сделать жизнь человека лучше, но все наши попытки изменить мир часто упирались в тех же идиотов, которых абсолютно не прельщала идея всеобщего благоденствия, которых абсолютно не волновало качество жизни людей, их окружавших, а личные амбиции, алчность и властолюбие были их главными путеводными звездами. Но мы все равно делали то, что считали правильным, потому что это доставляло нам радость. Все маги, покидавшие школу, либо поступали на вакантные должности в городах, либо занимались частным промыслом, — в обоих случаях они вынуждены были выполнять «хотелки» своих правителей, управителей и заказчиков, а поскольку большинство этих людей были, как я уже сказала, идиотами, то и желать они могли либо новое оружие, либо вечную молодость, либо приворожить кого-нибудь, а то и просто пить и не пьянеть, жрать и не жиреть, ну и что там еще закомплексованные мужчины могут себе пожелать.