Великая война России - Вадим Кожинов

Уже в самом заглавии «Соображений…» говорится о «плане стратегического развертывания» не для войны с Германией, а «на случай войны с Германией». В четвертом абзаце документа об этом сказано еще более ясно: «…в случае нападения на СССР…». В шестом абзаце читаем: «Вероятнее всего главные силы немецкой армии… будут развернуты… для нанесения удара в направлении — Ковель, Ровно, Киев. Одновременно надо ожидать удары на севере…» и т. д. — то есть наступление мыслится только как ответ на «удары» врага. А в конце документа сказано с полной определенностью, что при «ударе противника» следует «прикрыть сосредоточение и развертывание наших войск и подготовку их к переходу в наступление».

Таким образом, речь идет отнюдь не о нападении на Германию, а об ответном наступлении наших войск, — то есть о контрнаступлении. Составитель документа A.M. Василевский впоследствии, в 1965 году, изложил стратегическую установку 1941 года так: «Наши вооруженные силы готовились не только к отпору внезапного нападения врага, но и к тому, чтобы встречными мощными ударами и широкими наступательными операциями… уничтожить вооруженные силы агрессора». Кто-то может возразить, что маршал, исполняя в 1965 году чей-либо политический заказ, затушевывал существо дела, дабы отвести от СССР (да и от самого себя) обвинение в подготовке нападения на Германию. Но процитированные слова маршала были впервые опубликованы в 1993 году.

Нельзя не сказать еще и о том, что рассуждения иных историков (в частности, «единомышленников» Резуна), согласно которым СССР в мае 1941 года не только готовился напасть на Германию, но и намерен был совершить это в самое ближайшее время, совсем уж нелепы. Ибо в составленном 15 мая документе сообщается, например, что из 333 имеющихся в СССР авиаполков 115 — то есть более трети! — «совершенно еще небоеспособны», и на их готовность «можно рассчитывать к 1.1.42 г.». Далее говорится: «…необходимо всемерно форсировать строительство и вооружение укрепрайонов… и предусмотреть строительство новых укреп-районов в 1942 г.». И еще такой пункт: «потребовать от НКПС (Наркомата путей сообщения.)… строительства железных дорог по плану 41-го года… (то есть до конца этого года. — В.К.)».

Как вполне очевидно, нападение Германии ожидалось не ранее 1942 года, что было, конечно же, роковой ошибкой. Руководство СССР полагало, что Германия, учитывая гибельные для нее уроки войны 1914–1918 годов, не станет воевать на два фронта и нападет на нас только после победы над Великобританией, с которой она находилась в состоянии войны с 3 сентября 1939 года.

Но, как уже давно установлено, Германия и не собиралась переправляться через Ла-Манш, считая, что после разгрома СССР Лондон волей-неволей вынужден будет заключить мир на условиях Берлина или даже пойти на союз с ним (миссия Гесса).

Задним числом легко обвинять тогдашнюю власть СССР в слепоте, но вспомним, что руководство США, несмотря на произошедшее 22 июня, почти полгода было уверено, что Япония нападет сначала на СССР, и сокрушительная японская атака 7 декабря 1941 года на базу Перл-Харбор, нанесшая тяжелейший ущерб флоту и военно-морской авиации США, явилась полнейшей неожиданностью.

Но вернемся к «Соображениям по плану стратегического развертывания». Из приведенных цитат явствует, что необходимые условия для осуществления этого плана предполагалось создать в 1942 году. И подготовка к войне действительно шла тогда предельно ускоренными темпами. Обратимся хотя бы к проблеме боевой техники. В 1940 году было выпущено всего 86 самолетов новых, совершенных типов, а за первую половину 1941 года — уже 2739. Неплохо обстояло дело и с превосходными танками «Т-34» и «КВ»: в 1940-м — 361, а за первую половину 1941-го — 1503 танка. Еще через год оснащенность первоклассной боевой техникой, несомненно, была бы намного более значительной.

А внезапное нападение врага в середине 1941 года привело к тому, что, несмотря на ряд существенных контрударов наших войск, они весьма быстро отступали по всем направлениям, и к декабрю линия фронта проходила у стен Ленинграда, Москвы и Ростова-на-Дону…

Но вот что многозначительно. Автор вроде бы оказавшихся несостоятельными «Соображений…» A.M. Василевский 31 июля 1941 года назначается заместителем начальника Генерального штаба (им с 30 июля был маршал Б.М. Шапошников) и начальником его главного — Оперативного — управления.

И дело не только в этом. В связи с угрожающей обстановкой (14 октября враг захватил Тверь-Кали-нин) Генеральный штаб во главе с Б.М. Шапошниковым был 16 октября эвакуирован в район Арзамаса. В Москве осталась небольшая группа генштабистов, которую возглавил именно A.M. Василевский. Правда, в ноябре Шапошников возвратился в Москву, но в конце месяца он тяжело заболел, и обязанности начальника Генерального штаба были возложены на Василевского. Шапошников вновь приступил к работе только 12 декабря, когда наше контрнаступление, начавшееся 5–6 декабря, развернулось во всей своей мощи. И, следовательно, роль A.M. Василевского в Московской битве невозможно переоценить.

И эта битва, явившаяся первой сокрушительной победой над врагом, осуществлялась в полном соответствии с цитированными словами из «Соображений…» A.M. Василевского: «…прикрыть сосредоточение л развертывание наших войск и подготовку их к переходу в наступление», — наступление, которое навсегда отбило у врага охоту наступать в направлении Москвы. И в принципе так же осуществляются через год Сталинградская победа, а еще полгода спустя — Курская, после которой враг уже только отступал до самого Берлина.

Словом, составленный 15 мая 1941 года документ, который те или иные нынешние историки (их, повторюсь, к сожалению, немало) толкуют как программу нападения СССР на Германию, в действительности закладывал основы победоносной стратегии в Велйкой войне с напавшим на нас врагом.

Стоит сказать еще и о том, что составитель документа, Александр Михайлович Василевский (1895–1977), штабс-капитан в Первую мировую войну и генерал-майор к началу Отечественной, через две недели после победы под Сталинградом, 16 февраля 1943 года, был удостоен звания маршала. Во время войны немного ранее — 18 января 1943-го — получил это звание один только Г.К. Жуков, который к тому же в начале войны был уже генералом армии.

В этом свершившемся за полтора с небольшим года превращении генерал-майора в маршала уместно видеть высшее признание A.M. Василевского как творца той стратегии, смысл которой он кратко изложил в написанных им 15 мая 1941 года «Соображениях…» и которая была осуществлена в решающих контрнаступательных операциях Великой Отечественной войны.

И, если выразиться без обиняков, дико и даже — прошу извинить за резкость — постыдно истолковывать эти «Соображения…» как программу нападения на Германию, вторя тем самым предателю и фальсификатору Резуну.

Из жизни и деяний великого полководца

Впервые опубликовано: Из жизни и деяний великого полководца (о Г.К. Жукове)// Наш современник, 1993, № 5.

В день Победы вполне естественно вспомнить о Георгии Константиновиче Жукове, сыгравшем ни с чем не сравнимую роль в Великой Отечественной войне.

В течение уже нескольких лет множество злобных ненавистников России и воспитанных ими недоумков пытаются всячески очернить нашу историю и не в последнюю очередь— трагедийную и героическую эпопею 1941–1945 годов. Не избежал их клеветнических нападок и Георгий Константинович. Главное «обвинение» — что он-де если и побеждал, то только ценой страшных потерь, что он, мол, в отличие от других командующих, безжалостно обрекал подчиненных ему солдат и офицеров на гибель. Эта клеветническая версия начала подспудно распространяться, надо сказать, весьма давно, и инициаторами ее были некоторые представители командования, испытывавшие острое чувство зависти к славе великого полководца и стремившиеся лживым наветом принизить и опорочить эту сияющую славу.

Но вот только что вышло в свет тщательное статистическое исследование о наших боевых потерях (Гриф секретности снят. — М., Военное издательство, 1993), где приведены сведения о жертвах всех отдельных сражений Великой Отечественной войны. И выясняется следующее.

В ходе возглавленного Г.К. Жуковым мощного контрнаступления под Москвой (5 декабря 1941 — 7 января 1942 гг.) потери были, конечно, громадными. Погибли 139 586 человек, что составило 13,6 процента от общего количества участников сражения (1 021 700 человек). Но в то же самое время на юге осуществлялась (25 декабря 1941 — 2 января 1942 гг.) Керченско-Феодосийская десантная операция, и из 82 500 ее участников погибли 32 453 — то есть 39,3 процента! Наступление это, которым руководил ровесник Г.К. Жукова генерал-лейтенант Д.Т. Козлов, было, разумеется, гораздо менее важным и по замыслу, и по результатам, чем контрнаступление под Москвой, но, оказывается, жертвы — относительно общего количества сражавшихся солдат и офицеров — почти в три раза(!) превышали жертвы Московской стратегической наступательной операции…