Крылья - Валентин Холмогоров

– Надевай.

Нет, бросить, видимо, не получится. Повозившись с хитрой застежкой, Дима пристроил кобуру на левом боку, чуть подтянул ремень, чтобы не болталась. Неудобно, но придется терпеть.

– Удачи!

– Спасибо!

Двигатель уже прогрет, и, пристегнувшись, Дима посмотрел на замерший справа аэроплан ведущего, ожидая сигнала к взлету. Эрик поднял руку, сделал несколько круговых движений указательным пальцем, показывая на языке жестов: «набираем высоту по спирали», затем махнул открытой ладонью: «взлетаем». Ну, поехали.

Рев моторов, короткий разбег, и три аэроплана с черными ромбами на крыльях поднялись в безоблачное небо. Ветра сегодня почти нет, потому набор высоты происходит спокойно, машину не швыряет, никуда не тянет и не водит, всегда бы так. Дима даже бросил ненадолго ручку управления, корректируя вентилем давление газовой смеси: самолет продолжал лететь сам, только слишком задрал капот, однако этот момент удалось быстро скорректировать рычагом управления двигателем. Пусть понемногу набирает высоту, но не валится на хвост, иначе есть риск потерять скорость. Жаль, конечно, что тут напрочь отсутствуют триммеры, позволяющие на какое-то время зафиксировать рули и стабилизатор в нужном положении, это заметно облегчило бы работу пилота. Надо будет при случае подбросить идейку местным конструкторам – коллеги по цеху потом спасибо скажут.

Тем временем аэроплан набрал полтысячи метров или тысячу маркий, если по-местному, и Эрик вновь поднял руку, приказав ведомым сохранять эту высоту. Он идет впереди на расстоянии около тридцати метров, аэроплан виден в мельчайших деталях – мерцает призрачным диском винт, полощется на ветру закрепленный на верхнем крыле красный вымпел. Алекс с голубым вымпелом летит чуть левее и сзади. А вот солнце висит над горизонтом по правую руку, нужно это учитывать, когда придется маневрировать: восходящее солнце – оно самое злое, слепящее.

Между тем сурганские войска и впрямь начали наступление на вражеские позиции: выглянув из кабины, Дима увидел под изрядно мешающим обзору крылом медленно ползущие по степи черные коробки танков и неровные цепи пехотинцев, устремившихся короткими перебежками в атаку. Артиллерия перенесла огонь в глубь аламейских укреплений: глухой треск разрывов доносился сейчас со стороны самой дальней линии траншей, практически от границы города.

А вот и старые знакомые! Со стороны Ахтыбаха в тыл врагу гордо и величаво заходили два сурганских цеппелина – их выкрашенные темно-серой краской борта блестели в солнечных лучах, как чешуя хищной рыбы. Дима присмотрелся: один из них – тот самый, что двигался в авангарде, – оказался «Фальтсхеттельмарком», он сразу узнал этот летательный аппарат по характерному расположению гондолы и хвостового оперения. Починили все-таки, значит. Наземные пулеметные расчеты сейчас оказались придавлены интенсивным артиллерийским огнем, а потому не доставляли дирижаблям чрезмерных хлопот: безнаказанно подплыв к аламейским оборонительным сооружениям, «Фальтсхеттельмарк» начал сбрасывать бомбы прямо на головы засевших в окопах солдат. Загремели взрывы, взметнулись вверх вывернутые из земли бревна и куски досок, которыми были укреплены стенки траншей. В момент приближения второго цеппелина аламейцы все-таки открыли беглый зенитный огонь из винтовок, к ним вскоре присоединился один пулемет, но серьезного ущерба атакующим это вроде бы не причинило.

Увлекшись созерцанием развернувшейся перед ним батальной картины, Дима едва не проглядел взметнувшуюся в небо красную сигнальную ракету, выпущенную с аэроплана Эрика и предупреждавшую ведомых о приближении противника. Долго вертеть головой не пришлось: аламейские истребители появились в воздухе одновременно с двух сторон и сразу же атаковали цеппелины, обстреляв из пулеметов «Фальтсхеттельмарк». Тот ответил беглым огнем с орудийной палубы, но вскоре стало очевидно, что аэронавты заметно стеснены ограниченными секторами ведения огня, и без помощи со стороны с этой напастью им не справиться.

Дима насчитал в небе четыре аламейских биплана, а значит, у врага было численное преимущество. Выполнив разворот, он направил «этажерку» навстречу удаляющимся самолетам противника, стараясь идти выше дирижаблей, чтобы не попасть под ведущийся с них огонь. Два других «Хорнера» тоже покинули строй, Дима видел, как пилоты оглядываются по сторонам, подыскивая себе цели.

Один из четырех аламейских аэропланов он заприметил, когда тот, выпустив по «Фальтсхеттельмарку» длинную очередь, резко спикировал вниз и, пролетев пару сотен метров над самой землей, вновь перешел в набор высоты, явно планируя выполнить повторный заход. Вот этой возможности Дима решил ему не давать.

Он направил свой «Хорнер» прямо на врага сверху, воспользовавшись имеющимся у него преимуществом запаса высоты. Аламейский пилот, явно не ожидая этой внезапной атаки, метнулся в сторону, рывком изменив курс. Аэропланы прошли настолько близко друг от друга, что Дима даже смог различить выпирающие ребра каркаса на обтянутом перкалью крыле и блестящий металлический шарик на ручке затвора закрепленного на носу пулемета.

Выровняв «Хорнер» над степью, Дима бросился вдогонку за уходящим аламейским бипланом. Тот активно маневрировал, пытаясь сбросить преследователя с хвоста, из-за чего тому никак не удавалось поймать вражескую машину прямо по курсу, чтобы выпустить по ней прицельную очередь. Стрелять же в мельтешащую и пытающуюся уклониться от погони цель и вовсе бесполезно: во-первых, запас патронов на борту далеко не бесконечен, во-вторых, может в любую секунду подвести капризный синхронизатор, который и без того периодически клинит на ровном месте.

Бурая равнина сменилась огороженными невысокими заборчиками палисадниками, а потом внизу замелькали крыши и печные трубы Ахтыбаха. Аламеец заложил один крен, другой, затем свечой взмыл ввысь. Дима последовал его примеру, всеми силами стараясь сократить дистанцию. Все-таки скороподъемность и маневренность – не самые сильные стороны этого триплана, а вот вражеский самолет, судя по всему, обладает более высокими аэродинамическими характеристиками.

На короткий миг биплан с синими кругами на крыльях оказался прямо по курсу Диминого самолета. Тот выпустил короткую очередь, но не попал. Между тем аламеец, увеличив отрыв почти до сотни метров, вновь бросил машину в пике и камнем понесся к земле, выполнил классическую полупетлю и, изменив курс, очутился у Димы за спиной. Теперь уже он оказался в роли убегающей от преследования жертвы.

Сверху, снизу, справа и слева засвистели, разрывая воздух, пули. Благодаря довольно маленькой площади трех несущих крыльев попасть в Димин аэроплан оказалось довольно непростой задачей, к тому же короткое крыло давало ему хорошую управляемость по кренам. Главное, не позволить противнику реализовать преимущество в скорости, не дать приблизиться на короткую дистанцию, с которой он сможет расстрелять Димин самолет как в тире.

Вновь резкое снижение со скольжением вправо: ветер шипит и бьет наотмашь в лицо, в глазах потемнело от перегрузки, уши как будто набиты ватой. Земля стремительно приближается, заполняя собою все видимое пространство. Дима бросил взгляд на высотомер и потянул рычаг на себя, выводя машину в горизонтальный полет. Чуть в стороне сверкнуло, громыхнул взрыв – артиллерия все еще продолжает обстреливать позиции обороняющихся. Вспухло серовато-белое дымное облако, в лицо дыхнуло пороховой гарью. Дима оглянулся: аламеец не отстает, держится на хвосте как приклеенный, но пока не стреляет, рассчитывает, наверное, подобраться поближе. Ну и пускай рассчитывает.

Дима ушел в сторону, практически положив аэроплан на крыло: теперь он летел прямо в направлении солнца, яркого, ослепляющего, но в то же самое время не позволяющего преследователю толком прицелиться. Взгляд назад: отбомбившись, дирижабли уплывали курсом на сурганские позиции, оставив за собою дымящиеся, изрытые воронками руины. Оторваться от преследования самостоятельно он уже вряд ли сможет: мощности двигателя не хватит, чтобы развить необходимую для этого скорость, а вот если прикрыться цеппелином… Главное, чтобы тамошние стрелки не переусердствовали и не всадили в упор очередь, когда он приблизится на расстояние выстрела.

Стрелки оказались толковыми: когда Дима занял эшелон, на котором шли, выстроившись цепью, дирижабли, со стороны орудийных палуб не донеслось ни единого выстрела, однако стоило в пределах досягаемости показаться вражескому биплану, как в ту же минуту в ушах раздалась частая пулеметная трескотня. Снова быстрый взгляд назад: похоже, вспугнули, аламеец поднырнул под брюхо «Фальтсхеттельмарка» и теперь уходит низом, бросив игру в догонялки. Пора меняться ролями.

Снова головокружительный подъем вверх и отворот в сторону: самый верный способ настигнуть врага на маломощном и медлительном «Хорнере» – забраться повыше и атаковать сверху. Вон он, маячит впереди черной точкой, пока еще далеко, но это пока. Обороты на максимум, капот – вниз. Двигатель, конечно, перегреется, но в течение короткого времени он выдержит и такой режим, а дольше его мучить и не нужно.