ПиДЗа - Станислав Анатольевич Фетисов

Кабинка поднялась еще выше. Белый язык длинного склона больше не был закрыт хребтом. Загибаясь, он упирался в перевал, разделяющий два ущелья.

— Как-то туда ходили, — кивнул головой в сторону перевала Костя, — там на хребте до сих пор стоит платформа от немецкого пулемета. Даже надпись «Фольксваген» сохранилась.

— По службе? — спросил Антон.

— Да, на лыжах туда бегали, с ночевками.

— А спали в палатках? — поинтересовалась Аня.

— И в палатках и пещеры копали.

— В снегу?

— Да.

— Расскажи.

— Да все просто. Находили уклон. Вкапывались тоннелем вверх. Тогда теплый воздух не уходит. Там вычищали полость для ночлега. Ставили газовые горелки. Стенки пещеры от дыхания и газа обледеневают. Тепло не выветривается. Так что было вполне уютно. На улице минус 20, у нас плюс 5. Главное вентиляцию грамотно пробить, а то армейская колбаса в животе долго не живет, — усмехнулся Костя.

— А в туалет нормально по такому морозу?

— Мороз-то ладно, быстро дела свои сделал и застегнулся. Сложнее со снегом. Зимой наст наметает по нескольку метров. Если с лыж сойти, провалишься с головой. Когда поджимало по нормальному, приходилось сидя на полозьях справляться…

Еще одна пересадка. Правее от кабинок неподвижно застыли сиденья открытой кресельной канатки.

— На ней тоже ездил? — спросила Алина мужа.

— Да. Она и сейчас вроде летом работает. Со снарягой прикольно. Несколько раз видел, как у людей падали лыжи. Пешком за ними спускались.

Через десять минут резкий толчек тормоза обозначил конечную станцию подъема, Гара-Баши. Три тысячи семьсот пятьдесят метров над уровнем моря. Начальная точка большинства восходителей Эльбруса. Голова чуть плывет от низкого разряженного воздуха. Две вершины кажутся обманчиво близкими. Не сосчитать альпинистов, вмерзших в ледниковые трещины, безызвестно теперь укрытых трауром белого покрывала.

— Погнали? — Антон скользнул вниз, врезаясь кантами лыж в еще гладкую от прокатки ратраком трассу.

Глава 5

Кабардино-Балкарская республика, поляна Чегет

начало марта 2024 года

Антон поднял кружку пива:

— За первый день!

На улице было уже темно. Красные, обветренные, но счастливые лица гостей отражались в панорамных окнах маленького кафе, которое, казалось, нахрапом взяло свое место, растолкав локтями кряжистые домики и сувенирные лавки, корнями вросшие в поляну Чегет.

Официант принес очередной заказ.

— Как рука? — спросила у Кости Аня, глядя на его распухшую кисть.

— Все окей, просто ушиб, ты же лучше меня знаешь. Был бы перелом, не смог бы кружку держать.

— А я говорила, не нужно так гонять, — не удержалась от комментария Алина.

— Да ладно, просто упал.

— На Чегете сегодня сноубордиста откопали, — отпив половину кружки, сказал Антон, — повезло, что видели как его накрыло и, самое главное, где!

— Живой?

— Да, испугом отделался. Придавило немного. Еще до приезда спасателей туристы достали.

— Вот и что они туда лезут?! — спросила Алина. — Есть же трассы, зачем кататься там где опасно?

— Адреналин. В том и соль, — пожал плечами Антон.

— Соль в чем? В том, что можешь погибнуть в любую секунду?

— В общем да.

— Не понимаю я этого, — сказала Алина откусывая горячее хачапури с тянущейся ниткой сыра.

— К нам как-то мотоциклиста привезли, — начала рассказывать Аня, — по кускам собирали. В коме лежал четыре дня. Ехал по трассе, поймал головой майского жука. Спидометр застыл на 260. Дырка в шлеме, словно от пули. Как выжил, сама не понимаю. Повезло парню. Хорошо что трасса пустая была. Просто по асфальту прокрутило. Если б под встречку влетел, там без вариантов. Короче очухался он. Я с ним разговорилась: «Зачем, — спрашиваю, — тебе это надо»? А он улыбнулся и просто пожал плечами. «Дурак, — подумала я». И ему так сказала. А он и не спорил. Я ему че-то там про родителей подумать, про друзей. Каково им тебя, идиота, хоронить было бы? — заводилась Аня, — А сама понимаю, что такую хрень несу. А он мне: «Анна Анатольевна», — Аня округлила глаза. — Анна Анатольевна?! Серьезно?! — брови Ани, изогнувшись, поползли на лоб. — Какая на фиг Анна Анатольевна? — подчеркивая каждое слово, громко сказала Аня.

В глазах Ани больше не было привычного смеха. Она, помотав головой, медленно выдохнула.

— Переклинило меня тогда, — спокойно продолжила Аня. — Проревела в ординатарской полночи. Я и сама не заметила как «Анька» вдруг стала «Анной Анатольевной». Накатила тоска дикая. Думаю, пошло оно все… Взяла лист, ручку, начала заявление строчить, потом успокоилась, бросила. А через пару дней, — Аня кивнула в сторону подружки, — Алинка написала, в горы поехать. Короче, к чему я это все, — Аня потянулась за пивом, — прав пацан. Нужно чаще слать свою «Анну Анатольевну» в задницу и хотя бы иногда быть просто Анькой. Иначе эта «Анна Анатольевна» заведет потом себе с десяток котиков, чтоб вонь кошачьего толчка перебивала запах нафталина ее неудавшейся жизни, — Аня сделала долгий глоток, словно закончив тост.

— Пацан-то как? — спросила Алина, — замуж не звал?

— Не, — усмехнулась Аня, — на мотоцикле звал кататься. А че? Я согласилась. Не, реально! Приеду с гор, напишу ему.

— Анна Анатольевна, — подчеркнуто важным голосом позвал Антон, — не кажется ли тебе, что о котиках тоже кому-то нужно заботиться?

Аня толкнула Антона локтем в бок:

— У тебя с этим точно проблем не будет, — ответила она, пытаясь ущипнуть Антона, — песочек-то с тебя уже сыплется, как раз кошакам на туалеты пойдет.

За соседним столом загудела компания, звонко чокаясь пивными кружками. У всех коричневые обгоревшие лица. Впалые глаза, сильно уставший вид. У мужчин недельная щетина. У женщин тусклые волосы.

— За восхождение! За Эльбрус! За нас! Ура! Ура! Ура-а-а-а! — громко выкрикнул тост один из парней.

— Ура-а-а, — аплодируя, подхватили ребята и все посетители кафе.

Зимний поход на вершины Эльбруса, достоин двойной порции уважения.

— Давайте лучше канаткой вниз, — сказал Антон Алине и Ане.

Внезапный туман накрыл трассу. Снег падал крупными хлопьями, делая видимость нулевой.

— А вы? — спросила Алина.