Максим Галкин. Узник замка Грязь - Федор Раззаков

Ну что ж, историческая справедливость в этом случае действительно восторжествовала – на смену одним господам пришли другие. Осталось только ввести крепостное право, барщину, как во времена Натальи Ивановны Толстой, и круг, как говорится, замкнется. После чего спокойно ждать крестьянских восстаний, а затем и нового Октября 17-го.

На самом деле в этой «грязной» истории есть и иной символизм. Ведь кто такой Галкин? Это один из ярких представителей «сливок» отечественного шоу-бизнеса, многомиллионные состояния которых появились благодаря «черной грязи» (нефти). Вспомним В. Высоцкого с его песней «Это вовсе не френч канкан…» образца 1976 года (времени, когда Россия, собственно, и «подсела» на нефтяную «иглу»):

Все течет, изменяется, бьет – не плачь!Кто в фонтане купается – тот богач.

Что, приятель, в таком раздрызге,Отупел, с нищетой смирясь!Окунайся в черные брызги,Окунайся в черную грязь!Копошатся в ней, копошатся —Наплевать, что мокрей мокриц, —Все надеются оказатьсяВ золотом – как сказочный принц.

Не для всяких открыт фонтан – о нет…

Как известно, для Высоцкого нефтяной фонтан оказался более чем открыт – в конце 70-х ему с него «капали» приличные деньги (по несколько тысяч рублей в месяц при средней зарплате в стране в 150 рублей – за одно выступление он брал по 300 рублей, давая по нескольку десятков концертов в месяц). Не была обижена тогда и Алла Пугачева, взлет славы которой аккурат совпал с началом функционирования нефтяного «фонтана». Приведу на этот счет слова композитора Эдуарда Ханка, который в одном из интервью рассказал о событиях начала апреля 1978 года, когда он вместе с Пугачевой был на гастролях в Тольятти:

«Уже перед окончанием гастролей я зашел в номер к Пугачевой. Она приехала с какого-то приема и была настроена очень благодушно. На столе лежало огромное по тем временам количество денег – сиреневые двадцатипятирублевки. Вдруг Алла поворачивается ко мне и спрашивает: «Ханок, ты сколько дней уже здесь?». Я отвечаю: «Семь!». Она говорит: «У нас в коллективе рабочий день стоит 25 рублей». С этими словами берет со стола деньги и отсчитывает мне семь бумажек по двадцать пять…»

Однако, имея такие заработки, советские «звезды» вынуждены были следовать социалистической морали и особо не шиковали. То есть, следуя тексту песни Высоцкого, «принцы» тогда были, но свои «золотые одеяния» они предпочитали не демонстрировать широким массам. Другое дело сегодня. Нынешние «принцы», купаясь в золоте, кичатся им, стараясь продемонстрировать всему миру его количество и качество. Короче, они окунулись в «черную грязь» по самое не хочу, благо государство у нас не просто весьма благосклонно относится к разного рода грязным технологиям, а всячески их поощряет. Началось это еще при Ельцине, а при Путине благополучно продолжилось.

Как известно из истории, Борис Ельцин пришел в политику в ореоле победителя, а ушел из нее как последний… Короче, редкий человек из числа простых россиян не плевался (и не плюется до сих пор) по его адресу. И это не случайно. Человек, который обещал в начале 90-х россиянам манну небесную и райские кущи, а в итоге привел страну к дефолту, который вверг в нищету большую часть россиян (а обогатил лишь меньшую их часть), не мог заслужить иного к себе отношения. Именно спасаясь от гнева народного, Ельцин и поспешил «смjтать удочки»: покинул президентский пост и выдвинул вместо себя малоприметного, но по-чекистски весьма осторожного Владимира Путина. В итоге бывшему чекисту (впрочем, бывших среди них не бывает: есть настоящие и те, кто в резерве) повезло – именно при нем на страну свалились «тучные» годы. А именно: с 2003 года начался рост цен на нефть.

Если в 2000 году (в момент прихода Путина к власти) она составляла 30 долларов за баррель, то к концу его первого президентского срока (в 2004-м) она подскочила до 50 долларов за баррель. В Россию полились шальные нефтяные деньги (выручка от экспорта на три четверти состояла из оплаты за сырье). Этим «фонтаном» Путин «умыл» всех, правда, в разных пропорциях: большая часть населения «кормилась» из тонкого крантика, а элита – из крана-трубы. То есть если баба Люба из деревни Грязь получила годовую добавку к пенсии в размере 1,5—2 тысячи рублей (по 150—200 рублей в месяц), то пародист Максим Галкин – не один, а сразу несколько миллионов (!) не долларов даже, а евро (за один концерт ему тогда платили порядка 70—100 тысяч евро, чуть меньше за работу на ТВ). Короче, баба Люба зачерпнула из нефтяного фонтана ладошкой, а Галкин – окунулся в него с головой. Все, как у Высоцкого: «Кто в фонтане купается – тот богач».

Причем ни для кого не было секретом из чего складывалось это «богачество». Если в советские годы та же «нефтянка» целиком принадлежала государству и то «отстегивало» от нее значительные суммы на нужды всего населения (а оно в СССР составляло почти 300 миллионов человек – вдвое больше, чем в сегодняшней России), то теперь «нефтянка» (как и другие отрасли экономики) принадлежит не только государству, но и частным лицам. В итоге какой-нибудь магнат N, наживаясь на сырьевом экспорте, чтобы скрасить свой досуг решает: а приглашу-ка я к себе на день рождения Пугачеву с Галкиным. И приглашает, платя им обоим по несколько сот тысяч долларов или евро (в зависимости от того, кто что берет, хотя брать-то по закону должны в национальной валюте – то бишь в рублях). В результате все остаются довольны: магнат тешит свое самолюбие, зазвав к себе таких именитых артистов, а те, в свою очередь, «тешат» свой кошелек, положив в него суммы, равнозначные многолетнему заработку шахтера или врача.

Заметим, что в 2001 году Галкин тоже считался не бедным человеком, однако жил в родительской квартире и о собственном отдельном жилье только мечтал. Но потом он попал в «ящик» и стал давать «сольники», после чего его заработки стали заоблачными. В итоге всего за три (!) года он заработал не только на квартиру в Москве, но и начал строить замок, стоимостью примерно 5—7 (а то и все 10) миллионов евро. Исходя из этого, можно легко себе представить годовой заработок пародиста. И хотя считать деньги в чужом кармане считается неприлично, задумаемся читатель: почему талант опытного хирурга, делающего десятки сложнейших операций в месяц, оценивается у нас в 25—30 тысяч рублей, а талант пародиста – в сотни тысяч долларов? И это при том, что талант того же Галкина в ту пору находился в стадии своего становления, а не расцвета (в начале 2000-х Максиму было всего 25—28 лет).

К примеру, к великому советскому сатирику Аркадию Райкину слава тоже пришла в этом же возрасте (в конце 30-х он был отмечен самим Сталиным и с 1939 года – в возрасте 28 лет – стал выступать на кремлевских концертах), однако никакого особого пиара Райкину никто не устраивал (было еще рано) и в материальном отношении не выделял (большие деньги стали приходить к нему чуть позже – ближе к 40-м годам). Из Галкина же еще до 30 лет стали делать мегазвезду и платить ему мегагонорары. Почему? Сырьевая направленность российской экономики подразумевает не кропотливое выращивание талантов, а их быструю выпечку. Вот почему в подавляющем большинстве случаев такая «выпечка» неудобоварима. Кстати, Алла Пугачева могла бы рассказать об этом лучше других, приложив руку к «выпеканию» подобных талантов на «Фабрике звезд»-7. Где «звезды», которых она «выпекла»? Нет их – спеклись. Зато гонорар Примадонна получила сполна, причем немаленький – около 1 миллиона долларов. Не хило, правда?