Роман с небоскребом - Елена Гайворонская

А потом на международной туристической выставке Крис познакомилась с Филиппом, владельцем небольшого турагентства, желавшего выйти на российское направление. Поначалу их отношения носили сугубо деловой характер. Крис помогла Филиппу стать партнером. Порой она ловила себя на том, что думает о Филиппе больше, чем следует коллеге, иногда ей казалось, что и в его взгляде сквозит нечто большее, чем обычная вежливость. Но за время работы Крис выработала для себя ряд правил, основным из которых было – не заводить служебных романов, ибо это чревато ненужными осложнениями. Благо Крис не имела недостатка в поклонниках. К тому же девушка привыкла, что мужчины, которым она нравилась, активно проявляли свой интерес, а Филипп не предпринимал никаких попыток сделать отношения неформальными, и, следовательно, сделала вывод Крис, как женщина она ему безразлична, а значит, нет смысла тратить время на бесплодные фантазии. Но однажды, когда Крис отправилась в Москву представлять оператора на весенней международной туристической выставке, Филипп вызвался поехать вместе с ней. А вечером Крис вызвалась показать Филиппу Москву. Мартовский вечер был удивительно тихим и теплым. Поскрипывал под каблуками талый снег, завывали в подворотнях ошалевшие коты, в воздухе пахло бензином, подснежниками и крепким кофе. Крис брела рядом с мужчиной по знакомому и незнакомому городу, удивляясь трепетному волнению и давно забытой робости, которые вдруг пробудила в ней московская весна. На Старом Арбате Филипп купил ей огромный букет алых роз, и это было так славно и не по-французски, что Крис едва не расплакалась, пряча лицо в благоухающий цветочный сноп, и подумала, что ее прижимистые поклонники-парижане обошлись бы скромными маргаритками и тотчас пригласили бы в номер. А в одном из кривых переулков Филипп, глядя на Крис блестящими глазами, признался, что влюбился в нее с первого взгляда, но все не решался открыться, потому что Крис казалась ему очень молодой, красивой, серьезной и недоступной. Крис работала в компании, представлявшей для Филиппа несомненный интерес, и он боялся, что его заподозрят в попытке закрутить роман для достижения цели. К тому же он жил с давней подругой Жюли, чувства к которой остыли, но осталось что-то вроде привычки, с которой бороться подчас сложнее, чем с мимолетной страстью. Все вместе останавливало его от объяснений. Филипп надеялся, что его внезапное чувство к Крис со временем потускнеет, уляжется и исчезнет, но этого не произошло. Крис нравилась ему все больше, он постоянно думал о ней, представлял в тех или иных ситуациях, а когда она оказывалась рядом, сходил с ума от желания коснуться ее руки, волос, губ… Заняться любовью где угодно, даже на рабочем столе… Видимо, Жюли что-то почувствовала, потому что однажды просто собрала вещи и ушла безо всяких объяснений. Тогда-то он решил поехать в Москву, сказать все Крис, а дальше – будь что будет.

В тот момент Крис неожиданно поняла, что самый романтичный город мира – Москва…

Крис закончила рассказ, бросила на мужа взгляд, полный любви и нежности. Филипп ответил супруге таким же и поднял тост «за прекрасных дам».

– Извини, что я так надолго пропала, – покаялась Крис. – Всякий раз, бывая в Москве, собиралась тебе позвонить, и все как-то… – Она виновато улыбнулась.

– Брось, – весело отмахнулась я, – главное, мы снова встретились, теперь осталось найти Зайку. Читала в журнале, она стала моделью и вышла за какого-то миллионера-нефтяника?

– Да уж, – кивнула Крис, – я тоже слышала, все надеялась, что она будет на Неделе высокой моды в Париже, хотела ее отловить. Но Зайка не приехала. Газеты писали, что она родила дочку.

– Правда? Здорово, – порадовалась я за блудную подругу. – Зайка всегда обожала детей.

– Да, дети – это хорошо, – улыбнулась Крис, но в серых глазах притаилась нежданная грусть. – Твой-то уже большой… Как он?

– Учится в физико-математической школе. – Я ощутила легкую родительскую гордость. В школу Ванька пошел с шести с половиной, элементарно прошел вступительное собеседование. Учителя сходились во мнении, что Иван очень способный парнишка. В свои семь Ванька бойко болтал по-английски, писал фантастические истории, но больше всего его влекло к технике. На конкурсе среди начальных классов его модель шагающего лунохода на двух пальчиковых батарейках заняла первое место и была отправлена в округ, где взяла третье.

Крис внимательно слушала и кивала, выкуривая очередную сигариллу.

– Мы с Филиппом тоже хотим ребенка. – Понизив голос, чтобы не слышали мужчины, сказала Крис. – Только пока не получается… – Она посмотрела в окно. – Врачи говорят, что дело во мне…

– Но ведь ты когда-то… – невольно вырвалось у меня.

– Именно, – криво усмехнулась Крис. – Головой надо было думать, а не другим местом… Вот и аукнулись мои аборты…

– В Европе медицина хорошая, уверена, все будет замечательно, и ты непременно станешь мамой.

– Надеюсь, – печально улыбнулась Крис. – Я записалась на ЭКО. Буду пробовать снова и снова. Вдруг получится.

– Обязательно получится, – горячо поддержала я подругу. – Скоро родишь крепкого здорового малыша. Или сразу двух. Я слышала, после ЭКО часто случаются многоплодные беременности.

Искушение

Осенняя международная книжная выставка-ярмарка практически ничем не отличалась от прошлогодней. Змеились очереди в кассы, потревоженным ульем гудел павильон, на стендах ведущие бойко выкрикивали в микрофоны фамилии авторов, собирая вокруг поклонников и любопытствующих. То там, то тут мелькали фотовспышки, сновали озабоченные репортеры. В глазах рябило от тысяч глянцевых корочек в обрамлении сияющих витрин. Все было как обычно, но для меня разница была очевидна: на нынешней выставке проходила моя первая презентация. На стене висел большой баннер – я в полный рост.

По этому поводу я сделала салонную укладку, купила новое легкое песочное с голубым отливом платье, кремовые туфли с голубыми рантами и бижутерию из бирюзовой серии любимого Сваровски, полчаса провозилась с макияжем и едва не опоздала, попав в мрачную пробку перед ВВЦ. Я примчалась за пять минут до начала и успела выпить в каптерке чашку кофе, поправить волосы, выслушать парочку дежурных комплиментов и ободряющие напутствия Ларисы: «естественно держаться, непринужденно улыбаться». Симпатичный юноша-ведущий с бархатисто-карими глазами и локонами до плеч вручил список вопросов, которые планировал мне задать и, обаятельно улыбаясь, попросил не волноваться. Лучше бы он этого не говорил. Чем сильнее меня просили сохранять спокойствие, тем больше я нервничала и по старой привычке накручивала на палец то, что оказалось под рукой – в тот момент кончик плетеного шнурка, положенного к платью. Жалела, что не было Сережки – накануне он отправился в очередную командировку. В последнее время он вообще был очень занят. Честолюбие и засевший в подсознании смутный страх, родившийся из воспоминаний о тяжелых временах безработицы и бедности, гнали его вверх, без остановки, но чем выше он поднимался, тем меньше оставалось времени на неспешные прогулки по грешной земле.