Окраины. Штурмовая группа - Юрий Валин

За спиной завизжала Мариэтта. Она стояла на коленях и стреляла, неловко отведя локоть. АК-47 вел безумно долгую очередь, и в этот огненный пульс ствола набегала безмолвная толпа…

Баба. Толстая, в заткнутом повыше переднике. В руке сточенный до ширины отвертки кухонный нож. И у остальных… Молотки, топоры, ломики, даже двуручные клещи-кусачки. Огнестрельного оружия почти нет. Женщины, подростки, старики… Бегут в жутком молчании. И хромые, и одышливые, и по-детски нетерпеливые. Стучит АК, скашивает людей узкими просеками, задние перепрыгивают через упавших… Много. Сотня? Две?

«Калашников» в неверных руках Мариэтты умолк – магазин пуст. Топот взявшейся ниоткуда толпы, хрипы, стоны, звяканье металла… И вопль неистовой тактички:

– Огонь! Огонь, мать вашу!!!

Ее «сто десятый» ударил первым – очереди, куда более расчетливые, клали людей рядами. Миг растерянности прошел, остальные стволы штурмовой группы поддержали. Андрей ударил с одной руки, другой оттаскивая за спину оцепеневшую Капчагу. Автомат выплюнул остаток магазина. Андрей, понимая, что перезарядить не успеет, отпихнул подальше, к сетке шахты, девчонку… Дернул из кобуры ТТ. Не успеть.

Плохо выбритый старик с искаженным лицом вскинул двустволку. Вокруг него бежали бесчисленные, неистребимые фигуры, дальше ворочался пол – ковер мертвых и полумертвых тел. Но два зрачка 12-го калибра уставились прямо в лицо, и старик с ненавистью пытался всмотреться в тень глубокого шлема пришельца…

Пытаясь увернуться от ружейных стволов, Андрей согнулся. Всплеск дуплета чуть не выжег глаза. В шлем ударила одна или две картечины, но супер-пластик устоял, Андрей лишь рухнул на колени. Кто-то ухватил за бронежилет, над головой взлетел пожарный топорик в облупившейся алой краске. Бахнуло за спиной. Манька – ее старинная пушка. Женщина, похожая на продавщицу, выронила топорик, завизжала, хватаясь за то место, где только что было ухо. Очки в тонкой оправе по-дурацки подскочили и застряли надо лбом…

Андрей застрелил женщину. Потом старика, пытавшегося трясущимися руками перезарядить двустволку. Злобно заверещала Манька – подросток обхватил ее сзади, выворачивал кисть с тяжелым револьвером. Второй парнишка тянулся, стоя на четвереньках, – нога в плохеньких джинсах была прострелена, – хватал Мариэтту за пояс с амуницией. Андрей отшвырнул его ногой, пустил пулю в лоб второму. Мариэтта повалилась вместе с не отпускающим ее мертвецом. Надо было бы помочь ей встать, но справа, прямо по телам, шагал пожилой костистый мужчина с высоко занесенным ломом. Андрей выстрелил почти в упор, но попал лишь в плечо мужику, потому что самого ухватили и дернули за руку. Сопляк, которого только что отшвырнул, упрямо цеплялся за рукав. Мужик, деловито выругавшись, перехватил лом здоровой рукой. Андрей выстрелил ему в грудь, но чуть поздновато – все равно получил четырехгранным острием, по счастью, не в пах, а чуть выше. Бронежилет удар-укол выдержал, но Андрей завопил от боли: мальчишка вцепился зубами в ладонь оккупанта. Андрей ударил рукоятью ТТ по рыжеватому, коротко стриженному затылку и застрелил женщину в нейлоновом халате, что визгливо материлась и размахивала двумя окровавленными ножами. Зубы у подростка были сантиметров по пять – кисть из его челюстей вырвать оказалось невозможно. Андрей, рыча, снова бил в рукоятью в окровавленный затылок и тут же стрелял – кидались со всех сторон. Наконец хватка ослабла, Андрей отскочил, пустил последнюю пулю в толстую, не то мужскую, не то женскую спину – трое местных навалились на опрокинутого десантника. ТТ пришлось бросить – навстречу прыгнул ловкий коротыш, за ним летела девчонка с совершенно озверевшим лицом, махала ржавой лопатой. Андрей успел подхватить скользкий лом…

Выстрелов почти не слышалось – вопли боли, хрипы и мат. Андрей не слышал сам себя. Их с Мариэттой прижали к самому лифту, и это было, черт возьми, истинное везение. Лом оказался оружием надежным. Андрей пробивал животы и грудные клетки, ломал конечности… Манька, забившаяся в относительную безопасность лифтовой кабины, скорчилась на катушках кабеля и поддерживала выстрелами пистолетов. ТТ она все-таки успела подобрать и даже выдернуть с пояса начальника запасную обойму. Эти восемь патронов и спасли остатки «Боспора». Мариэтта стреляла исключительно расчетливо, когда на лом надеяться уже не приходилось…

Бойня шла по всему залу. Под стеной еще отбивалось несколько пришельцев, с фланга их прикрывало пламя подожженных огнеметным выстрелом ящиков. Там тоже дрались врукопашную – штурмовыми ножами, палками, кувалдами, арматурой и рычагами станков. Андрей с подругой оказались на периферии, их заслоняла шахта от места основной свалки. На них натыкались лишь те, кто пытался оббежать лифтовой ствол и добраться до десантников, отбивающихся под стеной с другой стороны. Лезли в порядке живой и мертвой очереди…

И еще оставалась специалистка по тактике. Нет, ни к какой стене она не жалась. Ее фигура мелькала в центре зала, там, где штурмовую группу и застала внезапная, обеспеченная снайпером атака местных. Бежать жуткой фифе не было нужды – она легко танцевала по слою трупов. Легкая, неуловимая, безжалостная, саперное мачете в одной руке, пистолет в другой. Жуткая жрица в пятнистом, уже от крови, комбинезоне. Отточенные движения клинка – веером брызгала кровь из вскрытых гортаней, отлетали кисти и головы, из вспоротых животов вываливались кишки… И экономно стучала «беретта». Профессионалка неизменно уклонялась от групп, а каждый одиночка был обречен. Волк-убийца в овчарне.

Все кончилось вмиг. Напор иссяк. Уцелевшие бежали – падая и оступаясь, десятка два человек кинулись к дверям. Вслед немедленно ударил автомат – достаточно было двухсекундной паузы. До дверей добежали человек восемь. Последний, пошатывающийся мужчина, волокущий за ремень лишенный магазина «сто десятый», рухнул уже в дверях от одинокого выстрела «беретты». Специалистка по тактике, не опуская головы, нашарила под трупом худенькой женщины автомат, пристегнула магазин. Следила за ползущими к дверям раненым, но стрелять не стала. Сочла уже безопасными…

У Мариэтты была рассечена кожа головы – чуть выше виска и до подбородка. Почти как у Хеш-Ке.

– Шрам будет? – тускло пробормотала девушка.

– Нет. Царапина. Только руками не трогай. Сейчас заклеим. – Андрей почему-то очень аккуратно прислонил лом в углу кабины.

– Сначала автомат найди, ветеринар херов. – Мариэтта плакала, но не замечала слез.

– Эй, боспорцы, живы, что ли? – Спец по тактике – в каждой руке по автомату, обращенному стволом к дверям, – отступала, небрежно перешагивая трупы…

– Семеро. – Сан Саныч машинально баюкал забинтованную руку. – Какие идеи?

– Пересчитать, – едко сказала Катрин. – Пятеро нас, с половиной. Боец натуральный «трехсотый». Ему, кстати, переливание в ближайший час необходимо. Ты, брат, не сомневайся, – выдернем. Только делать воинственный вид не нужно. Полноценным бойцом тебя в ближайшее время считать глупо, – специалистка по тактике ободряюще кивнула раненому.

Десантник, получивший три или четыре проникающих в брюшную полость, постарался улыбнуться. Он лежал на свободном пятачке у стены. Остальные, ощетинившись стволами, сидели вокруг. За лифтом продолжала пылать стена, дым тянулся вдоль ствола.

– Значит, он первый на эвакуацию, – бодро продолжила Катрин. – Начальник ФСПП у нас в промежуточном состоянии. Руководить может, проверять выполнение приказа уже нет.

– Не преувеличивай, – пробормотал Сан Саныч.

– Бегать можешь? Затвор передергивать? Зубами, да? Если голова работает, думай сам. Транспортная группа у нас в норме. Молодцы, отмахались. И минер – достойный лорд.

Единственный оставшийся в живых минер сплюнул, с трудом раскрыв распухшие губы, – от передних зубов остались одни корешки:

– Заканчивай, товарищ артистка. Пойдем, что ли? Выбор небогатый, чтоб ему…

– И то верно, – неутомимая красавица поднялась. – Сан Саныч, ты не находишь, что здесь даже большая задница, чем ты мне наобещал?

– Нахожу. Не отмолим. – Начальник ФСПП смотрел поверх сотни трупов.

– Опять верно. – Специалистка по тактике вздохнула, и Андрей понял, что она старше – определенно под тридцатник, а то и больше. Или свои двадцать пять она прожила похлеще, чем он свои сорок пять.

Они ушли – спец по тактике, минер и высокий молчаливый лейтенант-десантник. Вчетвером, если считать всесильный ранец.

Остальные сидели под защитой лифта. Андрей придвину пару ящиков полегче, получилось подобие бруствера. Сидели в тишине. Мариэтта тщательно рассматривала «сто десятый», лежащий на коленях. Смотреть по сторонам и правда не было сил. Андрей начал чувствовать запахи, и, должно быть, от вони голова болела все сильнее. Впрочем, и по кумполу заработал неслабо, те картечины были только первыми ласточками. Хороший шлем, что ни говори.