Великий и Ужасный - 2 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— Мёд — это для одной странной и очень могучей сущности. Вроде как — самый настоящий праотец всех местных Зоотериков. Или — не только местных. Стыдно признаться: он просто надавал мне лещей и выкинул, как котенка. Очень интересный тип.

— Хтоническая тварь? Какой-то демон? — заинтересовалась Эсси.

— Нет, точно — нет! Ничего хтонического. Может — мутант, может… — я чуть не сказал «попаданец», но вовремя прикусил язык. — Я не знаю как и объяснить. Это Слонопотам, короче.

— Слонопотам? — в ее голосе было столько искреннего удивления, что я почувствовал себя кем-то очень умным и знающим. Но мигом вспомнил розданные хоботом оплеухи и поунял гордыню.

— Разумный мамонт, — пояснил я. — Сидит, понимаешь, в бассейне, пузыри пускает.

— Пузыри? — она, похоже, никак не могла поверить, что я говорю всё это всерьез.

Я бы и сам не поверил, если бы вживую с ним знаком не был.

— Ну да. Кажется — у него там пена для ванн, с клубничным ароматом. Или малиновым, я сейчас и не вспомню, но что-то ягодное — точно. Никакой хтони в нем нет, просто — огромная говорящая животина, которая дико любит сладкое. Знаешь, его иногда видят на улицах Маяка, он ходит туда-суда, совершает набеги на шоколадницы и кондитерские. Но на Проспекте не появляется, там народу слишком много. Помнишь Бориса, того медведя из Зоотерики?

— Помню родинку у него на подбородке, я туда целилась, — фыркнула эльфийка.

— Кх-х-х-х! Нет, на родинку я как-то внимания не обратил… Но зато — внимательно слушал, что говорил Борис. Судя по недомолвкам — этот мамонт тут давно, пожалуй — с самого начала прорыва. Он точно будет в курсе, откуда есть пошла Сан-Себастьянская Хтонь и кто начал тут дичь творити…

— А? — глянула на меня Эсси.

— Это так, фольклорное… Так вот, вышвыривая меня как нашкодившего кота и выбивая моей башкой двери, Слонопотам сказал следующее, цитирую: «Если еще раз придете без меда…»

— То есть с медом — можно? — понятливо кивнула эльфийка.

— Получается что так. Ну плюс ты со мной, а у тебя с чудищами всякими не в пример лучше получается найти общий язык…

—… с троллями, гоблинами, уруками… — хитро прищурившись продолжила девушка.

— Вот! Я столько морд набил, столько шаурмы накрутил, чтобы репутацию какую-никакую у лиходеев с Маяка заработать, а ты раз-два — и всеобщая любимица! Так что тебе и карты в руки, будешь договариваться. А я тебя прикрою. Рядом постою. Если что — пусть он мне лещей раздает, девочек бить нельзя!

— Хм! — она подперла щеку кулачком. — То есть вариант настучать ему по голове ты даже не рассматриваешь? Ты ведь хуорна мечом рубал, я сама видела! Неужели какой-то слон…

— Не-не-не! — замахал руками я. — Даже не думай.

Я до сих пор был уверен: несмотря на экстракт Пха и все мои татуировочки в духе «быстрее, выше, сильнее», Слонопотам наваляет мне снова с такой же легкостью. Ну, эта как если бы первого драчуна в классе выставили против Федора Емельяненко. Высшая лига! Может, Воронцов или Келбали Хан что-то и смогли бы предпринять против этого титана, но не я. Пока — не я. Через пару годиков — посмотрим! Эти татау — страшная сила, мне просто нужна пауза, чтобы разобраться, поэкспериментировать, а не вот это вот всё…

Вообще, хорошо нам было так рядышком сидеть и болтать ногами над хтонью. Эльфийка достала откуда-то из карманов своей портупеи-патронташа кедровые орешки и отсыпала мне в ладонь, и стало совсем замечательно. Ну чисто как в деревне на завалинке Ванька с Манькой…

— Пойдешь за меня? — не выдержал я, хрустнув орешком, выплюнув шелуху и снова вспомнив про стоматолога.

— А? — удивилась Эсси. — Куда это?

— Хе-хе-хе, так к Слонопотаму же!

— Так вместе пошли, какой умный выискался! Еще канистру я твою не таскала, за тебя ходить!

В общем, отряхнулись, подержались некоторое время за ручки, пока крыша не закончилась — и поскакали дальше.

Всё-таки она умела колдовать. Это было та самая, таинственная природная магия эльфов! Эсси высыпала себе на ладошку из самой обычной бумажной магазинной пачки пару бубочек семян плюща, прикрыла глаза, сжала их в ладони, дохнула внутрь, а потом швырнула мне быстро растущий побег:

— Хватай!

А сама обвязала извивающуюся лозу о какую-то металлическую загогулину, и, смело взявшись за тонкий ствол растения, шагнула с крыши, и грациозно скользнула вниз. Высота тут была не очень — всего-то четыре этажа, так что я посмотрел на увеличивающийся в размерах плющ, который стремно дергался в моей руке, отбросил его прочь, подальше на крышу и сиганул вниз, с грохотом приземлившись на тротуар и расшвыряв во все стороны в плитку и подняв облако пыли.

— Варвар! — хмыкнула эльфийка, отряхиваясь.

— В одну упряжку впрячь не можно коня и трепетную лань! — откликнулся я. — Не мой это метод. Страшновато мне на ваших травинках спускаться, еще сорвусь…

— И что тогда? — иронично спросила она, оглядывая последствия моего приземления.

— Действительно… — задумался я.

— И вот еще что — несмотря на то, что Пушкина я люблю и уважаю, тут он был не к месту. Ты не конь, ты — крокодил! Зеленый, зубастый и непонятный. А я не лань, я — росомаха. Ага?

— Ага, — сказал я, хотя ни зеленым, ни непонятным не был.

Но про росомаху задуматься следовало. Ошибки восприятия обычно очень дорого обходятся в последствии. А тот факт, что Александр солнышко наше Сергеевич и тут был любим и уважаем — это не могло не радовать.

До того самого бассейна оставалось не так много, и мы примолкли, пробираясь вдоль стеночек полуразрушенных домов, крались в проулках и сквозных дворах, стараясь избегать опасности. Фонарей тут почти не было, но ни для девушки-лаэгрим, ни для меня-полуорка сумерки не были помехой.

— Вот тут направо, — шепотом сказал я. — Давай, тихонько.

Это я, конечно, зря. В отличие от уруков — эльфы двигаются бесшумно, изящно. Вот и Эсси взяла на себя роль разведчицы, и заглядывала за углы, и осматривала оконные проемы, а я пыхтел и топал сзади, прикрывая тылы. Повинуясь жесту девушки я замер.

— Тут кто-то есть! — сказала она шепотом. — Я слышала шаги только что. Только эхо мешает, не могу понять…

Эсси, приняв упор лежа, у самой земли заглянула в дверной проем — интересная штучка, так и бдительный страж не сразу заметит, на уровне глаз искать опасность гораздо привычнее.

— И что там? — прозвучал громкий заинтересованный шепот.

— Да откуда я знаю? — удивился я. — Я же тут стою. Это ты скажи — что?

— Ты с кем разговариваешь? — встрепенулась эльфийка.

— Как с кем? С тобой же! — удивился я.

Она тут же ушла в перекат и через секунду целилась мне за спину из штуцера. А еще через секунду опустила винтовку и сказала:

— Пипец. Можешь оборачиваться, уже всё равно. Но давай аккуратно, без резких движений.

И я обернулся.

Прямо за мной, на цыпочках стоял огромный мамонт, всей своей мохнатой рожей выражая искреннее наслаждение процессом слежки за нами. Он помахал ушами, потом — сунул себе в пасть зажатую в хоботе половину огромного арбуза и аппетитно захрустел.

— Чего там? Что ищем-то? — спросил он. — Там вроде ничего интересного, только жижа и плесень. Зачем вам жижа и плесень? И чем это пахнет у тебя из маленькой баклажки на спине?

Арбузовый сок стекал по его рыжему меху, а хобот тянулся уже ко мне, подобно гигантской анаконде.

— Это гостинцы, сеньор Слонопотам, — сказал я, совершенно не врубаясь, почему нарёк его «сеньором». — Вот, девушка узнала что у нас тут неподалеку такой вот замечательный пушистый персонаж проживает, и стала просить: отведи мол, да отведи к нему. Сильно хочется его расчесать там, погладить, вообще — посмотреть на такое уникальное для данных широт чудо… Очень она всяких пушистых существ любит, просто энтузиастка, настоящий юный натуралист! Лесная эльфийка, понятное дело! Ну, не мог я девушке отказать, это не в моей натуре. Но я же не совсем дурак, я помню, что без гостинцев к вам неприлично было бы второй раз приходить, вот и…