Евангелие от Люцифера - Пол Кристофер

— Шарим сверху донизу, — сказал Хилтс. — Начнем с того парня из Ватикана.

— Август Принцип, епископ. Верхняя прогулочная палуба, каюта люкс номер семьдесят один.

Финн потянулась вниз, включила висевший на ее груди компьютер и ввела отсчет времени. Компьютер издал звуковой сигнал — такой же, какой будет подан, когда им придет время поворачивать обратно, — и на цифровом дисплее начался отсчет. Хилтс, старясь двигаться как можно осторожнее, чтобы избежать замутнения растревоженным илом, направился вперед, вытянув руку и слегка подгребая ладонью. Финн держалась позади и чуть выше него, приноравливаясь к его темпу.

Углубившись в проход футов на десять, они наткнулись на завал из деревянных и металлических обломков и груду того, что когда-то, возможно, было спасательными кругами, а теперь превратилось в слой черной грязи, ставшей питательной средой для полудюжины видов водорослей. В свете лампы Хилтса Финн увидела, что раньше здесь находились вращающиеся двери, укрепленные на центральной оси. Хилтс продолжал двигаться, и Финн проследовала за ним в центральный коридор. Луч фонаря высветил стайку серебристых рыбок, мигом метнувшуюся прочь. С потолка свисала тонкая паутина водорослей, а на стенах, хоть и покрытых илом, Финн рассмотрела ряд алюминиевых украшений в виде знаков зодиака, которые уже видела в фотоальбомах Миллса. Некогда стены были обшиты деревянными панелями, а палуба выстлана какой-то негорючей плиткой, но теперь все это напоминало сморщенную овощную кожуру. Слева свет выхватил открытые стойки офисов главного стюарда и корабельного эконома. Прошлым вечером они обсуждали вопрос, не следует ли проверить офис, но решили отказаться от этого. Там наверняка имелся сейф, но представлялось маловероятным, чтобы Деверо или даже его коллега, епископ Принцип, держал там что-нибудь ценное. Разумеется, если время останется, можно будет заглянуть туда, но в последнюю очередь.

Ложный потолок над головами просел, открыв клубок труб и электрических проводов. Некоторые из панелей рухнули, другие наполовину расплавились: если не сам огонь, то жар от него добрался и сюда. Они продвинулись чуть дальше, мимо знака, который угадывался как Стрелец, к перекошенной открытой двери. Хилтс посветил лампой. Ряд пустых, похожих на зубоврачебные кресел смотрелся в ряд пустых, покрытых илом зеркал.

— Парикмахерская? — предположила Финн.

— Или салон красоты, — с треском прозвучал в ее наушниках голос Хилтса.

Еще несколько футов, и они получили ответ на этот вопрос. Вторая комната и второй ряд обросших водорослями кресел, многие из которых разбросаны или свалены в кучу. Треснувшее зеркала, а на полу дюймовый слой ила, под которым, однако, можно разглядеть черно-белую шахматную плитку, которую они видели на одной из рекламных открыток. Так выглядел пол мужской парикмахерской — значит, предыдущее помещение было женским салоном красоты.

— Приближаемся к лестнице, — прозвучал в наушниках голос Хилтса. — Постараюсь закрепить линь, если найдется за что.

Из грязи и ила под одним из парикмахерских кресел выплыла потревоженная то ли светом, то ли движением здоровенная зеленая мурена. Страшилище с телом в виде приплюснутого с боков клинка, изогнувшись, щелкнуло мощными челюстями и скользнуло за пределы четкого светового конуса. Мурена представляла собой серьезную угрозу — во-первых, с такими зубами ей ничего не стоило оттяпать человеку руку, а во-вторых, даже не столь серьезный укус легко мог повлечь за собой заражение, способное в считанные часы развиться в гангрену.

Финн с шумом выдохнула, затуманив свою маску на несколько секунд, лишь по прошествии которых ее сердце постепенно стало восстанавливать нормальный ритм. Но она стиснула зубы и продолжила плыть вперед, а потом повернула в сторону широкой лестницы, выхваченной из темноты лучом фонаря Хилтса. Кто знает, сколько еще острозубых монстров может встретиться у них на пути.

— Вторники с муренами, — пробормотала она, устыдившись своей нервной реакции на гигантского угря.

— Pardon?

— Так, ничего, — ответила Финн. — Книжка вспомнилась. — Она вдохнула и медленно выдохнула. — Двигаем дальше?

Хилтс кивнул. Он отстегнул от гидрокостюма катушку с тросиком, зацепил петлю за конец алюминиевых перил лестницы и снова прикрепил катушку на место. Катушка содержала двести пятьдесят метров плетеного нейлонового шнура, который, разматываясь по мере их продвижения в глубь корпуса, должен был обеспечить безошибочное возвращение, если взбаламученный осадок слишком затуманит видимость.

С затоплением корабля лестницу перекосило почти до вертикального положения. Сверху обрушились обломки: главным образом потолочные панели и маленькие предметы мебели. На ступеньках, едва различимые в водорослях и тине, валялись остатки канделябра. Водорослей здесь плавало еще больше, и в лучах фонарей вместе с вьющимися, как пылинки, крупицами взбаламученного ила переплетались их нити.

Добравшись до вершины лестницы, они свернули по узкому коридору налево. Потолочное покрытие там давно отвалилось, открыв взгляду различного назначения трубы и кабели. Хилтс и Финн плыли по-лягушачьи, не загребая руками и стараясь действовать ногами как можно менее энергично, но в узком проходе растревоженный и поднятый со дна осадок очень скоро ухудшил видимость почти до нулевой. Хилтс, однако, упорно направлял луч своего фонаря на линию дверей по правому борту, большей частью открытых, и через десять минут они добрались-таки до каюты номер семьдесят один.

— Вот она.

Хилтс потер темный налет, покрывавший осевшую дверь, и из-под него проступила привинченная к ней металлическая табличка, на которой еще можно было разобрать надпись «ЛЮКС».

Фотограф направил луч света в проход.

— Похоже, там черт ногу сломит. Осторожнее.

Он снял с груди бобину, намотал нейлоновый шнур на дверную ручку, отпустил катушку и вплыл в каюту. Финн последовала за ним.

Пожар, ураган и полвека под водой сделали свое дело. На старых фотографиях Финн видела обстановку, в начале шестидесятых годов считавшуюся самой модной и современной. Виниловые стулья, расставленные вокруг круглого пластикового стола с прозрачной столешницей. Тонкий, яркий синтетический ковер с мондриановскими геометрическими узорами. Широченная кровать с изголовьем, обитым винилом. Новейшие по тому времени длинные и низкие шведские комоды с зеркалами, подобранные под цвет стенного покрытия, имитировавшего шпон узловатого грецкого ореха, но в действительности представлявшего собой штамповку на стекловолокне, и ряд иллюминаторов. Квадратных, а не круглых, только по той причине, что они должны были отличаться от обычных корабельных окон.

На рекламных снимках красовались пьющие мартини и курящие сигареты в длинных мундштуках женщины в желтых платьях для коктейлей. Их спутниками являлись улыбающиеся мужчины с квадратными челюстями, в руках которых были бокалы с янтарной жидкостью и модные в то время трубки с прямыми черенками.

Все изменилось.

Не было никаких мужчин в смокингах и дам в платьях для коктейлей: они бежали с горящего судна давным-давно.

Сразу за входом, в маленькой прихожей, обнаружились вешалки, пропитанные водой остатки старого чемодана и куски какой-то материи, свисавшие с пластиковых крючков. Пол был покрыт толстым слоем грязи и осадка. А вот в комнате, находившейся дальше, видимость была почти нулевая. Луч света натыкался на плавающие в черной воде предметы — угадывалось что-то похожее на виниловое изголовье кровати и остатки офисных стульев, окружавших в свое время стол, пластик которого нынче распался, осел на пол и смешался с теми донными осадками, в которые превратился мондриановский ковер. Стекловолоконная обшивка отслоилась от металлического корпуса, который, по рассказам очевидцев, во время пожара раскалился докрасна. Никаких следов занимавшего эту каюту пассажира, кроме размокшего, осклизлого чемодана, обнаружить пока не удалось.

Финн нырнула в темный проем, переплыла из прихожей во внутреннее помещение, скользнула к низкому комоду и попыталась выдвинуть один из ящиков. В то же мгновение комод беззвучно развалился. Казалось, там не было ни единой поверхности, не покрытой толстым слоем ила или осадков, и в ящике тоже не обнаружилось ничего, кроме наносов.

— Здесь ничего нет, — сказал Хилтс, обводя светом вокруг. — Если и было, то давным-давно исчезло.

Финн сверилась со своим компьютером. Прошло более часа. Пора было возвращаться.

— Нам нужно выбираться отсюда, — сказала она. — Надо только посмотреть, сможем ли мы хотя бы добраться до каюты Деверо.

— Ладно, — согласился Хилтс.

Он развернулся, всколыхнув ластами грязь на полу, и в луче его фонаря что-то блеснуло.