Под покровом ночи - Линда Ховард

— Конечно, — сказала Люсинда, и они направились в кабинет.

Роанна осталась за столом. На ее тарелке лежал кусок клубничного пирожного, и она заставила себя откусить от него чуть-чуть.

Остановившись у двери, Уэбб оглянулся. Увидев, что Роанна не шевелится, он нахмурился.

— Ты идешь?

Молча встав, Роанна последовала за ними, недоумевая, почему он сразу не позвал ее. Может быть, думает, что она умеет читать мысли?

Войдя в кабинет, они заняли привычные места: Уэбб за столом, где еще совсем недавно сидела она, Люсинда на диване, а Роанна в одном из кресел.

Уэбб стал говорить, и первый раз в жизни Роанна не слушала его, хотя привыкла внимать каждому его слову так, как будто он был наместником Господа Бога. Но сейчас не могла сосредоточиться на его словах. Сегодня она столкнулась со злом, и это помогло ей понять многое в себе самой. Она почувствовала в себе силы, 6 которых раньше не подозревала. Пришла пора самой распоряжаться своей жизнью, а не плыть в фарватере чужой воли, как она делала почти всегда. Ощущение возможной свободы одновременно опьяняло ее и пугало.

— … довольно больших вложений капитала с нашей стороны, — услышала она голос Уэбба, — но Мейфилд всегда был надежен.

Имя, произнесенное Уэббом, привлекло внимание Роанны, и она вспомнила о том, что услышала сегодня днем.

Люсинда кивнула:

— Это звучит вполне убедительно.

— Нет, — сказала Роанна.

Они одновременно взглянули на нее.

— Почему? — спросил Уэбб.

Роанна уже пожалела, что не удержала свой рот на замке.

Сегодня во время встречи устроителей джазового фестиваля она узнала кое-какие сведения, но что, если Уэбб, выслушав ее рассказ, снисходительно улыбнется и продолжит свой разговор с Люсиндой? Сладостное чувство уверенности в себе быстро улетучивалось.

— Ну говори, Роанна, — настаивал Уэбб, — ты видишься с людьми и знаешь то, о чем мы не знаем. Ты что-нибудь слышала о Мейфилде?

Она глубоко вздохнула.

— Я узнала об этом сегодня. Мейфилду очень нужны деньги. От него только что ушла жена и требует большую компенсацию. Она застала его с одной из подруг его дочери. Говорят, эта связь тянется еще с Рождества, и девушка, которой всего девятнадцать, на шестом месяце беременности.

Наступило молчание, потом Люсинда произнесла:

— Я припоминаю, что на рождественские каникулы к его дочери приезжала подруга. Уэбб фыркнул:

— Неужели у старика Мейфилда его машинка еще в рабочем состоянии?

— Уэбб, не переходи границ. — Улыбнувшись, Люсинда украдкой взглянула на Роанну.

— Извините, — быстро сказал Уэбб, и глаза его сверкнули. Ясное дело, Люсинда опасается, что его слова смутят Роанну. Это был старомодный подход — девственница, сколько бы ей ни исполнилось лет, не должна слушать непристойные намеки. Значит, у Роанны не было никаких увлечений, даже в колледже.

В памяти Уэбба промелькнули картины той ночи в мотеле. Воспоминания о ее нежном гибком теле опять возбудили каждый его нерв. Ее груди такой совершенной формы, он до сих пор ощущал тугую нежную плоть. Как доверчиво ее руки обвивались вокруг его шеи, как изгибалось дугой под ним прекрасное тело!

Сколько раз это произошло? Три? Нет, больше. И ни разу он не воспользовался резинкой. Никогда до этого случая он не был так неосторожен, сколько бы ни выпил. Но в ту ночь им овладел какой-то неведомый инстинкт, ему захотелось соединить себя с ней неразрывной связью. Как будто она принадлежала ему уже тысячу лет назад, и теперь им овладело неистовое желание, чтобы она забеременела и две их половинки навсегда соединились в одну.

Господи, как трудно держаться невозмутимо, как трудно не броситься к ней и не попытаться узнать, не чувствует ли она, что беременна. Но черт возьми, ведь не прошло даже двух недель; откуда она может знать?

— Уэбб? — Голос Люсинды вернул его к действительности. Обе женщины смотрели на него. Выражение лица Роанны было, как обычно, холодным и отстранендым, но ему показалось, что в ее глазах промелькнуло беспокойство. Может быть, она думает, что он пренебрежительно отнесется к ее словам? Уэбб задумчиво потер подбородок.

— Так ты говоришь, что личная жизнь Мейфилда дала трещину и он нуждается в деньгах? Она выдержала его взгляд.

— Верно. Во всяком случае, я слышала такое. Он усмехнулся:

— Возблагодарим же сплетников. Похоже, ты спасла нас от большой ошибки, да и Мейфилда тоже. Теперь он не сможет воспользоваться нашими деньгами, чтобы поправить свою личную жизнь.

Люсинда хмыкнула:

— Сомневаюсь, что Берт Мейфилд будет вам благодарен, но пусть решает свои дела сам.

Роанна откинулась в кресле слегка ошеломленная. С какой легкостью они изменили свое мнение, поверив в ее слова! Взволнованная, она сидела совсем тихо, чтобы это не стало заметно, чувствуя иногда на себе взгляд Уэбба. Стресс, перенесенный ею несколько часов назад, начинал сказываться. Количество адреналина в крови упало, и навалилась смертельная усталость. Безумно хотелось спать, и она боялась этого, ведь лунатики чаще всего ходят во сне тогда, когда очень устали и одновременно перевозбуждены. Но все равно — скорее в кровать, хотя бы ненадолго.

Внезапно Уэбб очутился рядом, взял ее за руки и приподнял с кресла.

— Ты так устала, что можешь упасть с кресла. Немедленно ложись в постель. Предложение Мейфилда было единственным вопросом, который я хотел обсудить. Совещание закончено.

Даже его легкое прикосновение вызвало у Роанны желание прильнуть к нему, ощутить близость его мускулистого тела. Чтобы он не почувствовал ее состояния, она быстро отстранилась.

— Если ты считаешь, что мы закончили, я поднимусь наверх.

Пожелав Люсинде доброй ночи, Роанна вышла из кабинета. Уэбб пристально смотрел ей вслед.

— Она сможет заснуть? — спросил он Люсинду, когда за Роанной закрылась дверь.

— Вероятно, нет, — Люсинда вздохнула, — или совсем ненадолго. Сегодня Роанна выглядит не совсем обычно. Я рада, что ты придал такое значение тому, что она сказала. Да и на самом деле это важная информация.

Они еще немного поговорили, потом Люсинда осторожно поднялась с дивана, мужественно скрывая, какого труда ей стоит каждое движение.

— Я тоже немного устала, — сказала она, — кажется, уже не смогу протанцевать ночь напролет.

— А я никогда не танцевал ночи напролет, — огорченно сказал Уэбб, — все работал и работал. Люсинда потрепала его по щеке.

— Тебе всегда слишком много приходилось трудиться. Совсем мальчишкой начал управлять Давенкортом, а игры и танцы прошли без тебя.

— Да, было трудновато, — Уэбб пожал плечами, — но я нисколько не жалею, ибо делал то, что хотел. — Он и вправду никогда не жалел, что его молодость прошла именно так, а не иначе: приобретение опыта, знаний, продвижение вперед… Он всегда был золотым мальчиком, счастливчиком и привык к этой роли. Он и женился на принцессе, но их брак обернулся несчастьем. Глупо винить Люсинду, хотя она и способствовала этому союзу. К алтарю его привели его собственные амбиции.