Шторм (СИ) - Вольских Акулина

А потом Кайли выдала, что нужно будет помочь Брук в каком-то деле. Я как вспомнил вчерашнее, чуть вилку не согнул в дугу. Какого…?!

Спокойно! Не бесись!

— Ладно. Тогда дай знать, когда будешь свободна.

До её отеля дошли как-то совсем быстро. На прощание обнял, посмотрел на неё внимательно. Красивая. Без всей этой скорлупы.

Она сдвинула брови и наклонила голову набок. Спросила, как я её нашёл. Сам поразился своей сообразительности. Сказал, что следом за ними из бухты ехал.

— Зачем? — спросила блондинка, удивленно распахнув глаза.

— А ты не понимаешь, да? Нравишься ты мне, горгулья.

Она улыбнулась уголками рта, а глаза тут же загорелись. Коснулась моего лица кончиками пальцев и поцеловала мягко, аккуратно, долго.

— Я позвоню. Когда закончу с делами.

Отбилась от меня и, хохоча убежала к отелю. Люблю, когда смеется. Моя горгулья. Моя женщина.

Глава 32. «Приятные ошибки»

МАРК

До самого вечера следующего дня я пытался заниматься статьёй о «Лаки». Именно пытался, потому как мысли в голове собрать в кучу было проблематично из-за того, что без остановки думал о «деле», в котором Кайли собиралась помогать подруге.

Когда я успел к ней так прикипеть, что одна мысль об их этих «делах» вгоняет в бешенство? Отбрыкивался до последнего и пал жертвой моей сирены.

Сдерживался весь день, уговаривал себя не следить, не лезть. Не смог. Как увидел, что она снова в том же клубе, сорвался и поехал туда. Влетел в двери, сразу к стойке…

И увидел её далеко от того места, где сидела два дня назад. Стоит сбоку. В джинсах, футболке, кроссовках. На голове хвост. Не сирена. Моя горгулья. Выдохнул. Отпустило сразу.

Подошёл со спины, обнял. Она дëрнулась сперва, потом немного повернула голову. Поцеловал её в шею. Улыбнулась. Узнала.

— Привет, — сказал ей, успокаиваясь.

— Привет.

— Уже закончила с Брук?

Она глаза округлила и медленно повернула голову. Вот ведь, засада. Я про Брук и не подумал даже, когда к ней летел. А и ладно. Не вечно же прятаться теперь, взрослые люди.

— Вот чëрт… — неумело пряча панику, произнесла Кайли.

— Нууу теперь хотя бы не надо прятаться.

— Как раз наоборот.

Брук смотрела на нас взглядом, острым, как ленточная пила для распиловки свиных туш вместе с костями. Я чувствовал, с каким удовольствием она бы распилила меня пополам. Вдоль. И почему я вызываю в ней столько ненависти?

А потом опять начались перемигивания. Брук посмотрела в сторону столов, и я чуть не озверел, когда увидел того типа, от которого утащил Кайли.

— Это… тот козлоногий? — спросил её, изо всех изображая адекватность.

— Да.

Выдыхай, Марк! Выдыхай!

— А что там делает Брук?

Кайли развернулась ко мне, сложила ладони мне на грудь и обеспокоенно затараторила:

— Марк, я потом, возможно, тебе объясню, что происходит. Но не сейчас. Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём… И… Будет лучше, если ты уйдешь.

— Нет. Я, пожалуй, останусь.

Она недовольно засопела и повернулась лицом в сторону стола, за которым сидела подруга с тем мужиком.

Я смотрел на Брук и поражался изменениям в ней. Прежде видел её суровой, характерной, вспыльчивой. Она была готова закопать меня живьём только за то, что я нахожусь в зоне видимости. Все это не вязалось с той кокетливой дурочкой, которую она сейчас изображала. Вот оно как… Выходит, Брук тоже выступает на первых ролях. Но сегодня меня это больше радовало, чем удивляло. По крайней мере, моя горгулья остаётся вне досягаемости.

Спустя какое-то время, Брук поднялась и прошла мимо нас, подав Кайли знак. Кайли тут же метнулась к бару, заказала водку и мохито. Незаметно для посетителей булькнула в графин с водкой содержимое пузырька из своей сумки и осталась дожидаться Брук. Как только мужчина глотнул напиток, посмотрела на часы. Чуть позже, потащила меня к выходу. У машины ещё раз уговоривала уйти. Не послушал.

Я наблюдал весь процесс изнутри, видел каждую деталь. Многие вещи мне уже были известны, но все же кое-что и удивляло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кайли всё это время будто специально отгораживалась от всего, старалась не замечать меня. Вероятно, так ей было легче сосредоточиться. Отчасти, и я сам старался отгородиться. Сказать, что всё это мне не нравилось, что было отвратительно — не сказать ничего.

Когда погрузили сонное тело на кровать в номере, Кайли снова начала выпроваживать меня. Спорить не стал. Одно успокаивало — ни на одном из видео, которые я скопировал из её облака, не было её самой. Она всегда снимала. И сейчас стояла с телефоном в руках.

Я ждал у машины минут десять. Ходил туда-сюда по тёмному тротуару, пытаясь разложить все в голове по полочкам.

Когда девушки спустились вниз, я заметил, что Кайли как-то переменилась. Почему после разговоров с подругой она так меняется?! Что такое ей говорит Брук?

Сама же Брук так хлопнула дверью, что стекла едва остались целы. Всю дорогу до отеля молчала.

Мы с Кайли поднялись в мой номер. Не хотелось говорить на такие темы в машине. По большому счёту, мне было ясно практически всё, что происходило сегодня. Ничего значительно нового я не узнал. Но в глазах Кайли, всё это знать я не мог. И раскрывать карты пока тоже было рано. А вот её версию услышать хотел.

— Рассказывай, что это было?

Она рассказала мне всю их историю с Брук от и до. Рассказала о проблемах центра и причинах, по которым они были вынуждены добывать деньги таким способом. Не то, чтобы это оправдание звучало убедительно, но меня радовало, что у всей этой аферы была благая цель. Не жажда мести ими двигала. Она, скорее, стала инструментом в осуществлении поставленной задачи.

Я ошибся, когда написал в статье, что «сирены» выбирали состоятельных мужчин. В первую очередь, они выбирали тех, кто был готов на предательство, сам. Видео угрожали показать жене. А дальше уже по обстоятельствам.

Вспомнил, что она назвала сегодняшнего мужика Сатиром. Вспомнил, что когда напилась, упоминала какого-то Вулкана. Она рассказала о том, почему давала каждому другое имя. А я подумал про Нелея. Она подтвердила мои догадки. Но что-то не сходилось.

— Почему? — спросил её, искренне не понимая. — Какая в этом логика?

— Логика та же самая, — она переменилась в лице, ощетинилась и напоминала ту женщину, которая с ненавистью смотрела на меня в клубе в вечер знакомства. — Или ты думаешь, что лучше них? Ты такой же. Такой же, как они. Только я, к сожалению, забыла об этом.

Когда Кайли сказала про кольцо, я даже не сразу понял, о чём она. Потом сказала про фото. Пазл в голове складывался деталь за деталью и теперь уже все ответы тонкими пластами накладывались друг на друга, упорядочивая хаос мыслей.

— И ты решила, что я женат?

— Да. Решила. А разве ты…?

— Нет. И не был никогда

Как?! Как я мог тогда в клубе забыть про это кольцо?! Хотя, с другой стороны, это было первое, что её во мне заинтересовало. Вот и не верь потом в совпадения.

В её глазах в ту же секунду полыхнуло пламя. Она кинулась ко мне через стол, чуть его не своротив набок. Уронила графин с водой, стаканы, сама едва не свалилась на пол, грациозная моя. Поймал, усадил на колени и обнял, а потом как будто резьбу сорвало. И крышу.

Один запах с ума сводил. А кожа гладкая, нежная… Теплая она, мягкая, податливая. С всклокоченным хвостом на голове. Красивая. Извивается, как змея, мычит что-то, прижимается плотнее, а у меня уже звёздочки перед глазами прыгают.

— Давай сам.

Не справилась с ремнем. Убрал от неё руки и ладони сиротливо завыли «Верниииись!». Пока справлялся с джинсами, она запуталась в своих, чуть с дивана вниз не грохнулась. Помог вытащить пятку, а то в больницу пришлось бы ехать с очередным растяжением. Над ловкостью поработаем. Уложил её на спину. Так не упадёт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кайли призывно прогнулась в пояснице, окончательно лишая меня всякого терпения. Проводила пальцами по спине чуть заметно, а мне казалось, что кровавые борозды оставляет, как от когтей, и кожа по сторонам расходится с треском. Кусалась, всхлипывала, прижималась грудью, сильнее заводя и приближая финал.