Аромат розы - Джоан Смит

— Ты знаешь, что сказать констеблю, когда Уэйлин арестует Борсини, — сказала мама. — Он непременно приедет сюда и будет задавать разные вопросы, ведь вы с Борсини были такими друзьями. Будет лучше, если именно ты займешься этим. Ведь ты знаешь, как с ними разговаривать.

Я чувствовала, что заключила выгодную сделку. Мне было легче справиться с разъяренным львом, чем с Бродаган у зубного врача. В честь такого торжественного случая та надела свеженакрахмаленную митру. На плечах у нее была необъятная черная накидка, несмотря на то, что было достаточно тепло.

Опираясь на руку мама с одной стороны и Мэри — с другой, она со стонами прошествовала по коридору, остановилась в дверях и оглядела все прощальным взглядом.

— На случай, если я больше не увижу вас, миледи, лучше я попрощаюсь с вами сейчас, — торжественно произнесла она, обращаясь ко мне. — Для меня было большой честью служить у вас.

Я обняла ее на прощание, а Мэри сказала бодрым голосом:

— Вы и оглянуться не успеете, как снова будете дома и думать забудете об этом дурном зубе, и сердце ваше будет петь, как пташка.

— Как пташка? — повторила Бродаган. — Надеюсь, эта пташка вознесет меня на небо.

— Вот, пожалуйста, выпейте хоть глоток вашего лекарства, — сказала Мэри, подавая ей маленькую бутылочку бренди, которую захватила с собой, чтобы подбодрить Бродаган во время ее тяжкого испытания.

Теперь, когда в доме не было ни Стептоу, ни Бродаган, ни мама, ни Мэри, ни кучера Рафферти, я осталась в доме только с мальчиком Джейми, который обычно помогает на конюшне. Нужно было попросить мама позвать одну из девочек Кофлинов, чтобы помочь по дому. Они живут поблизости и по утрам работают на ферме, но всегда рады Немного подзаработать. Но я забыла, и пришлось позвать Джейми. Теперь Джейми складывал грязную посуду в таз и, похоже, неплохо справлялся со своим делом, поэтому я решила уйти в гостиную, приготовившись к роли дворецкого. Чтобы не сидеть без дела, можно заняться рисованием, и я пошла в студию за альбомом и карандашами. Дверь на мансарду была приоткрыта. Стептоу! Если он испортил что-нибудь в моей студии, я вызову констебля. Я быстро взбежала по лестнице.

В комнате все было цело. Солнечный свет, потоками лившийся из окон, отражался от светлых стен. Нельзя было пожаловаться на недостаток света, совсем наоборот. Два мольберта, ящик с красками, кисти — все уже принесли в студию. Маляры сняли свой брезент и открыли старый персидский ковер, который нужно было убрать. Я не могла свернуть его одна, но могла измерить комнату, чтобы узнать, сколько линолеума нужно для пола. Я с минуту постояла, решая, какой цвет будет лучше. Может быть, более темный, чтобы не видны были капли краски и глаз мог отдохнуть от ярких стен и окон.

Хотя зимой в окна будет смотреть мрачное серое небо… Очень захотелось посоветоваться с Борсини. Мне будет недоставать моего старого друга и наставника. Я не могла поверить, что он заодно с этим негодяем Стептоу. Я была бы рада узнать, что он действительно сын дяди Барри, но тогда при чем здесь Стептоу? Какую роль мог он играть в этой романтической истории?

Стоя в тишине мансарды, я вдруг услышала внизу тихие крадущиеся шаги по коридору. Это не были легкие шаги мальчишки Джейми, это были шаги взрослого человека, Он шел крадучись, как будто не имел права находиться здесь. У меня сердце ушло в пятки от страха. Я ведь была одна в доме. Только далеко внизу, на кухне, был Джейми. Скорее всего, он не слышал, как вошел этот человек, иначе предупредил бы меня. Этот гость пришел без приглашения. Стептоу… или кто-то еще хуже, кто-то чужой, злоумышленник, недобрый человек, который рассчитывает, что в доме никого нет, и пришел чем-нибудь поживиться. Когда он увидит меня, то может от неожиданности потерять голову и напасть.

Тихие шаги доносились из коридора. Я слышала, как открылась дверь, шаги послышались ближе. Мне показалось, что они остановились возле моей спальни. Через минуту шаги возобновились. Теперь этот человек шел быстрее и направлялся к лестнице, ведущей в мансарду. Я присела за комод, а тот человек, тем временем, быстро поднимался по лестнице, отбросив всякую осторожность, как будто бы уверен, что загнал меня здесь в угол. Мое сердце бешено колотилось. Под рукой у меня не было ничего, что могло бы послужить для защиты.

— Зоуи! Зоуи! — позвал встревоженный голос. Это был Уэйлин!

Я выпрямилась. Мой страх сменился гневом.

— Уэйлин! Какого черта вы тут рыскаете по дому крадучись, как вор! Вы до смерти меня напугали.

— Зоуи? — лицо его было бледным от волнения, голос сердитым. — Почему вы прячетесь? Почему никто не ответил, когда я постучал в дверь? Я знаю, что Стептоу нет, а Бродаган hors de combat[4], поэтому я вошел в дом сам. На мой зов никто не ответил, и я испугался, что что-то случилось. Я боялся, что вас всех отравили или перерезали горло. С вами ничего не случилось?

— Конечно, ничего.

— Но где все? Вы были не одна, когда я оставил вас полчаса назад.

Я объяснила, что мама и Мэри повезли Бродаган к дантисту.

— Я пришлю несколько служанок из Парэма, и лакея тоже. Вашей мама не следовало оставлять вас одну. Вы белая, как полотно. Я и сам не очень хорошо себя чувствую. Пойдемте вниз и выпьем немного вина.

— Хорошая идея. Я пришла сюда за альбомом и карандашами. Дверь студии была приоткрыта, и я испугалась, что Стептоу здесь. Но если он здесь и был, то ничего не нашел. Все дядины вещи унесли.

— Интересно, — он обвел глазами комнату. — Мы не знаем точно, нашел ли Стептоу то, что искал. Возможно ли, что Макшейн спрятал эту вещь здесь в комнате? Где-нибудь под половицей или за стенной панелью? — он посмотрел на старый рваный ковер. — Или под ковром. Конечно, вы тут уже искали.

— По правде говоря, нет. Маляры положили брезент на это ценное ковровое покрытие, чтобы не забрызгать его.

Уэйлин не понял моей шутки.

— Не сомневаюсь, что Стептоу под него заглядывал, — сказал он, глядя на меня вопросительно.

— В любом случае, я хочу убрать его.

Вы мне поможете?

Мы взялись за концы ковра и начали его скатывать. Бумага лежала как раз в центре. Не сомневаюсь, что Стептоу поднимал концы несколько раз насколько мог высоко и заглядывал под него. Если бы он заглянул на несколько дюймов дальше, он бы ее увидел. Мы оба увидели бумагу одновременно и протянули руки. Я опередила Уэйлина на секунду. Чернила выцвели, но все же разобрать написанное было возможно. Мы поднесли ее к свету и стали читать. Это был брачный контракт, датированный 1790 годом, выданный в церкви Святой Агнессы в Дулике, Ирландия. На нем стояли собственноручные подписи Барри Макшейна и леди Маргарет Уэйлин. Свидетелями были Лоренс Макшейн — кузина Барри, и миссис Ридл, — компаньонка леди Маргарет. Мы молча рассматривали документ, потом посмотрели друг на друга в недоумении.