Керрая. Одна любовь на троих. Том 2 (СИ) - Ручей Наталья

— Забудет он, как же! — буркнула я, и прикусила язык, с опаской поглядывая на мага.

Тот махнул рукой, мол, проехали, и я облегченно выдохнула.

— У тебя вот на шее кулон висит с магической привязкой, — мужичок ткнул в меня очередным крылышком. — И помимо него ты защитой обвешена, как новогодняя елка гирляндой. А на чем ты, думаешь, магия держится? Да, делали это разные маги, но общий фон магии контролирует лэрд. Ни в одном другом клане нет такой защиты, как магические цветы. И ни в одном другом клане это работать не будет. Это ведь не просто красота, это оберег, чтобы никто девушек клана обидеть не мог, и чтобы независимые оборотни могли не ходить кругами, а выражать чувства.

— То есть… — сделала вывод я, — если я перееду в другой клан, магия цветов работать не будет?

— А на кой она там? — хмыкнул мужичок. — Магические цветы — это наша разработка, для нашего клана. А если ты в другой сунешься, так что ж там, всех оборотней магией перебить, что ли?

Ну да, логично. Йаго, например, ничего о магических цветах, как я поняла, не слышал. Может, поэтому ему ничего и не было, когда он ко мне прикоснулся? Хотя… мы ведь на территории моего клана, и здесь защита работает. Это если я уеду… А ловко маг про переезд ввернул, наверняка, знает про тигра.

— Так что, если решишь переехать, — подтверждая мои мысли, сказал маг, — цветы здесь оставляй. Там они бесполезны, там тебя защищать будет тот, с кем уедешь. А этот цветок, — он кивнул на мой кулон, — хоть и самый маленький, почти неприметный, и не думаешь ты о нем давно, а не зря подарен. Этот я бы на твоем месте с собой забрал. Функции поменяются, но оберегать он тебя будет. Но это если решишь уехать.

— А могу не уехать?

— Я тебе не гадалка, — хмыкнул мужичок, — я маг.

— Хорошо, — согласилась я, принимая поправку. — А скажите, как маг: сейчас на мне есть защита? Кроме кулона?

— А то ты не знаешь?

— Знаю, что была. И всегда срабатывала. Но сегодня… была осечка.

— Не было никакой осечки, — расправившись с крылышками, маг в один глоток выпил чай и, осмотрев меня, выдал вердикт. — Просто в твою защиту были внесены коррективы.

— Это как?

— А это так, что если насилия нет, а добровольно, то можно. Теперь понятно?

Я кивнула. И тут же качнула головой.

Нет, понятно, что если Йаго попробует сделать что-то, что мне не понравится, его шарахнет так же, как остальных, кто попадал под действие магической защиты, но был один пикантный вопрос, который все путал.

— А кто внес коррективы?

— Маг, — уверенно заявил мужичок. — Притом сильный, потому что мастерски спрятал следы. Я вижу только, что он ставил защиту и вносил в нее коррективы, а кто он… Ну, что задумалась, есть варианты? Знаешь, кто это?

— Да.

— Давай, не томи, а то слышишь, мыши мои запыхались?

Я ничего такого не слышала, сомневаюсь, что расслышала бы, запыхайся Хельга, а тут мелкие грызуны, но признаваться в тугоухости не захотела.

— Ну? — терял терпение маг.

— Думаю, это лэрд.

— Ты точно слышала, что я тебе рассказывал об обязанностях и загруженности лэрда? — мой слух все-таки подвергли сомнению, но я ограничилась вздохом. — Так, ладно, и зачем ему это?

— Он считает, что я не пара его племяннику, и… в общем…

Как подумала, что лэрд снял защиту, чтобы Йаго меня поскорее соблазнил и увез подальше от клана, так обидно стало, вот просто очень.

— Ты еще здесь раскисни! — удивленно прикрикнул маг. — Лэрд лично ставит защиту, лично снимает, — если это, конечно, он, — а она слезы лить! Столько внимания при его-то занятости. И потом, ты — человек, так что в отличие от твоей подруги, у тебя выбор есть. Захочешь — уедешь из клана, захочешь — останешься и другого парня выберешь. Ну, пусть это будет не Кайл, так и что? Может, я тебе покажусь в своем истинном обличье, и ты вообще в меня влюбишься?

Я хихикнула, и маг улыбнулся в ответ, но я заметила тень грусти в его глазах. Да уж, он приятный в общении, вероятно, даже красавец, которому невозможно ответить отказом, но ждет свою половинку, и, видимо, долго и безнадежно ждет.

— Так, ну раз мы поели и поболтали, пора, — маг щелкнул пальцами, и из леса послышался отчаянный писк, от которого у меня дрогнуло сердце.

— Не бойся, — хмыкнул он, разворачиваясь, — просто любуйся.

Я повернулась, и увидела, как из леса важной походкой выходит львица, держа в зубах мышь, бьющуюся в предсмертных судорогах. Чем ближе подходил хищник, тем реже становились конвульсии у маленького грызуна, а когда Хельга остановилась в паре метров от нас, мышка совсем перестала подавать признаки жизни.

— Тьфу, — львица выплюнула хвост мышки, та упала, вот так, последний раз и на голую землю, лишь слегка прикрытую травкой, и только и успела перед падением что скрутить хвостик, чтобы помягче было, да лапки сложить, чтобы поудобней. А то лежать-то долго, другие-то мышки еще бегают, и хищник, наверняка, будет их ловить… А она уже все, свое отбегала… Эх, прощай лес, прощай, голубое небо... Прощай все, и даже те, кто ел, когда другие страдали…

Нет, я мысли мышки читать не могла, и связи у нас с ней не было, как со зверьками, просто, наверное, я так привыкла к тому, что мои ежик и дикобраз разумные, что многое понимала из их мимики. А здесь мышка была очень уж артистичной, и очень уж ей умирать не хотелось. Пока львица ее несла, она еще изображала из себя смертницу, а потом заскучала и поняла, что жить интереснее. А еще лучше жить с удобствами. И сначала то хвостик себе скрутила, то лапки сложила, то на небо полюбовалась одним черным глазиком, то на нас покосилась, то принюхалась к еще витающему аромату крылышек. То душераздирающе вздохнула, когда никто не бросился ее спасать, и хищник, застывший над головой, уходить не собирался. Эх-ех… ну как здесь выдержать-то?

— Н-да… — рыкнула пораженно львица, глядя на безобразие, которое валялось у ее лап и умирать отказывалось. — Так меня еще ни разу не разводили! Лежать! — рявкнула она на мышку, а та так испугалась и так обиделась, что подскочила и понеслась к магу.

Ну, почти к магу. Сначала она сунулась в тарелку, надеясь, что запахи не врут, но… раз там ничего не было, на последнем скачке изобразила любовь на всю жизнь к хозяину. Авось расчувствуется и покормит. Подождала-подождала, многозначительно покосилась на него, тяжко вздохнула, перелезла к нему на плечо и почти успокоилась, изредка бросая оттуда разочарованные взгляды — то на него, такого бесчувственного, то на львицу, которая так долго ее ловила, что все силы выбила. Выглядело это настолько естественно, словно мышка была живой и действительно могла испытывать и усталость, и голод, и я начала оглядываться, вспомнив, что в отличие от мага, костей не ела, а значит, могу ее угостить.

— Не порть мои создания, — хмыкнул маг, догадавшись о моих намерениях.

— То есть, они не едят? — я кивнула на погрустневшую мышку.

— И не гадят, — гордо подтвердил он.

— И не сдыхают, — устало добавила львица.

Мышка снова повеселела, подпрыгнула на плече мага и высунула язык.

— Хватит, — даже не глядя на нее, сказал он. — Охота на сегодня окончена, а то я с вами и до ночи отсюда не выберусь. Эй, вы! Все на сегодня, отбегали.

На его окрик из леса потянулись другие мышки. Опасливо глянули на львицу, обошли ее, потом задумались, о чем-то попищали между собой и начали с громким прощальным писком складываться в одну кучку, притворяясь мертвыми. Сначала одна поджала хвостик и прыгнула спиной на землю, потом другая поверх нее уложилась, потом рядышком прилегла третья, чтобы горка не распалась, ну и так далее. Последней мышке, чтобы увенчать пирамиду, пришлось приложить усилия и ползти поверх остальных. Те выражали возмущение и что-то пищали, то ли сетуя на ее медлительность, то ли на то, что она наступала им на хвостики и мордочки, но через пару минут композиция слаженно притихла.

— Н-да, — повторила львица, переведя взгляд с мышей на меня.

Не в силах сдержать улыбку, я развела руками, а когда львица отвернулась, быстренько, но не слишком громко похлопала маленьким актрисам.