Флейта и ветер - Дмитрий Янковский

Выключенный телефон отправился обратно в карман.

– Его Превосходительство уже беспокоится. – фыркнул Лесик. – Я тоже. Но тут уже совсем недалеко.

Рука повернула ключ зажигания, лязгнул стартер, форсированный двигатель отозвался густым басовитым ревом. «Нива» аккуратно съехала с тротуара и с пробуксовкой рванулась в сторону залива.

Сумеречные здания, набирая скорость, побежали назад.

Проехали четыре квартала. Лесик притормозил, свернул в проулок, еще раз притормозил, и уже на совсем маленькой скорости машина вкатилась в огромный гулкий двор на 16-ой линии. Остановились у большой кучи промокшего строительного песка. Двигатель замер, эхо убежало в бездонное серое небо.

На уровне второго этажа в глухой стене чернела стальная дверь, к ней вела ржавая лестница, сваренная из нескольких корабельных трапов. Там, наверху, ритмично ухала музыка.

Лесик вышел из машины. Решительно поправил высокий воротник куртки, накинутой поверх светлой рубашки.

Фели закрыла окно и выбралась следом, плотно прищелкнув дверцу.

Машина подождала пару секунд, пискнула и три раза моргнула всеми указателями поворота. Кнопки замков опустились в запертое состояние.

– Здесь пройдем или с центрального входа? – девушка смахнула с лица непослушный локон. – Не надо, наверно, раньше времени шум поднимать…

Она нерешительно шагнула вперед, под высокой платформой скрипнул песок.

Лесик бросил в карман ключи и двинулся следом. Бордовые джинсы настолько плотно облегали фигуру девушки, что в полутьме ноги казались голыми. Легкая рубашка на выпуск, на бедрах густая бархатистая тень. На тонком запястье агрессивно блеснули огромные «Командирские» часы.

Лесик взглянул на свои, точно такие же. Два ночи – Деня должен был позвонить больше часа назад. Но звонка не было, значит случиться могло все, что угодно. Начиная от севшего аккумулятора в телефоне и кончая самым непоправимым. Сейчас даже глупо строить предположения.

Он ускорил шаг. Темный силуэт терялся в провалах теней, лишь черные туфли поскрипывали по рассыпанному на бетоне песку. Брючный ремень охватывал узкие бедра чуть наискось – к нему было подвешено что-то явно потяжелее сотового телефона.

Они вышли со двора, обогнули дом и подошли к ободранной двери со стороны проспекта. Лесик потянул ручку, дверь поддалась со скрежетом ржавой пружины. Девушка, сжав губы, вошла в полутьму первой. Замерла, но глаза привыкли быстро. Здесь музыка слышалась значительно громче, даже в груди защекотало от ритмичных судорог воздуха.

– Не тормози… – буркнул в самое ухо Лесик.

Впереди вход на грязную бетонную лестницу, справа вонючие туалеты, слева в полупустом баре одинокий бармен.

Фели ступила на лестницу и быстро пошла вверх, стараясь не касаться даже на вид липких перил. Теперь музыка напрягала слух непрерывным гулом, в котором сохранялся совершенно неистовый ритм. Лесик ровно дышал в затылок.

В углу лестничной клетки валялись окурки папирос, докуренных до картона, несколько пивных бутылок и что-то бесформенно-грязное, на что совсем не хотелось смотреть.

– Давно надо было сдать эту контору милиции… – брезгливо скривилась Фели.

– Это ты хорошо придумала. – иронично фыркнул Лесик. – Сдать, потом ждать, когда все проявится снова, искать подходы, внедрять людей…

– Все равно противно. – упрямо надула губы девушка. – Меня типает от всего этого.

– А кто говорил, что будет легко? – парень пожал плечами и вскинул густые черные брови.

Фели замолчала. Слишком невеселые воспоминания от таких мест. Даже хуже – запах опасности.

Музыка била в уши, по ступеням начали прыгать отблески дискотечных огней. Танцевальный ритм все больше овладевал не только слухом, но и телом – Фели поймала себя на том, что ступает точно в такт ухающим барабанам.

Они вошли в большой, угольно черный зал, расчерченный дымными лучами разноцветных лазеров. Сполохи мигающих прожекторов и холодный ультрафиолет подсветки даже не пробовали вырвать стены из цепких объятий тьмы.

Около сотни распаренных подростков остервенело сотрясались в такт тяжелой танцевалке. Некоторые курили, некоторые улыбались блаженными бессмысленными улыбками. Над головами приплясывали на стенах нарисованные скелеты, светящиеся в потоках ультрафиолета, парили такие же нарисованные призраки. Лазеры мигали в едином ритме, люди двигались в едином ритме, воздух подрагивал, сигаретный дым струился к потолку и даже это, казалось, подчинялось тому же ритму.

Фели нервно почесала кончик носа.

– Жизнерадостное местечко… – она тряхнула локонами. – Деня, с его талантами, мог бы выбрать дискотеку почище.

– И чем бы мы тогда занимались? – Лесик напустил на себя привычное безразличие. – Ловили бы бабок-гадалок?

В дальнем конце зала чуть возвышалась черная сцена, на которой в столбах прожекторного света эпилептически дергалась четверка музыкантов. Звуки они издавали такие, что музыкой это мог назвать только глухой.

– Чего это Деня сегодня на клавишах? – удивилась Фели.

– Секрет… – не сдержал смешок Лесик.

– А серьезно? – Девушка старалась перекричать лавину рвущегося со сцены звука.

Мелькание лазеров начало действовать возбуждающе, дрожь в груди постепенно спускалась ниже, завладевая всем телом. Казалось, упругие волны барабанного рокота и всеобщего возбуждения щекочут кожу под одеждой.

– Вчера зрители пытались Деню в зал стащить. – отмахнулся Лесик. – Он малость повредился.

Музыка оборвалась так резко, что последнее слово, которое выкрикнул Лесик, крепко резануло затихший воздух. Но на него никто даже не обернулся.

По залу пробежал глухой шорох, словно ветер в густых ветвях. Один из артистов – долговязый, затянутый в кожу белобрысый бледный юноша, которого Фели назвала Деней, придвинул к губам микрофон. Рокот движения и неотлаженный свист отдались в динамиках. Парень картинно прислушался, губы растянулись в улыбке.

– В нашей программе короткий перерыв. – подмигнул он собравшимся.

Зал отозвался неодобрительным гулом.

– А после небольшой паузы на сцену выйдет та, которую все так ждут. Лучезарная Коротышка-Ириш с новой программой!

Толпа буквально взревела, многие в щенячьем восторге захлопали в ладоши. Деня помахал им рукой. Гул усилился.

Фели брезгливо скривилась и взяла Лесика за локоть.

– Пойдем в гримерку! – крикнула она ему в ухо, стараясь перекричать рев толпы.

Они двинулись через зал – Лесик активно работал локтями, на него грязно ругались, отчего Фели только больше хмурила брови. Это место ей очень не нравилось.