Поручик из Варшавы - Рыжий

— Мне также было приятно с вами соревноваться, пан поручик! — Не менее торжественно ответил подполковник, после чего на долю секунды замолчал, но тут же продолжил. — Панове офицеры, пан генерал! — Склонив голову перед Кутшебой, Каня продолжил. — Некоторое время назад, по личным, совсем не зависящим от поручика причинам, я посмел оскорбить пана поручика Домбровского своим поведением. Это случилось в день моего прибытия в Познань. И я хотел бы принести свои глубочайшие извинения по поводу случившегося!

На этот раз внимательно взгляда всех присутствующих удосужился уже я.

— Извинения приняты!

Мы с подполковником синхронными движениями убрали руки от головы и не сговариваясь протянули их друг-другу для рукопожатия.

От былой совсем недавно неприязни не осталось ни следа. Начался новый, к сожалению не очень долгий этап наших взаимоотношений с подполковником Каней.

Глава 24. Шаги в сторону от истории

На командном пункте батальона было многолюдно. Слишком многолюдно. Одних офицеров собралось под полсотни человек. И все из разных частей: пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы, сапёры…

А вот танков в батальоне у меня осталось немного — всего десяток потрёпанных боями 7ТР, застывших в небольшом перелеске и лишь чудом не обнаруженных вражеским самолётом-разведчиком, кружившим над головами последние несколько часов.

— Таким образом, панове офицеры, нам нужно наносить стремительный удар вдоль этой дороги, овладеть перекрёстком, перерезать снабжение противника через мост, расположенный в полукилометре от перекрёстка, и, переправившись через него, разрушить его до основания! — Голос майора из штаба армии, принявшего командование всеми отступающими на этом участке фронта частями, звучал весьма бодро, что внушало некоторый оптимизм.

Вот только большинство офицеров, провоевавших с первых дней, прекрасно осознавали, что выжить в последующих боях у них практически не выйдет.

Да — с боевым духом в последнее врем как-то не очень. Война идёт уже девятый день, а союзники так и не собираются переходить в наступление, и, никакой реальной помощи, кроме обещаний «вот-вот, уже скоро» начать наступление с территории Франции через линию Мажино вглубь территории Германии. Ещё и над головой постоянно висят самолёты с крестами на фюзеляжах. Польские истребители лично я видел последний раз на третий день войны, когда пара отважных лётчиков вступила в бой с девяткой пикировщиков, шедших под прикрытием восьмёрки германских истребителей. Но хуже бездействия союзников был приказ верховного командования на отступление!

— Атаку назначаю через полчаса. На двенадцать тридцать. Сверим часы!

Идея с атакой мне не понравилась с самого начала: начиная от времени начала атаки, продолжая самим планом. Согласитесь — атаковать через поле, а потом ещё и переправляться под возможным огнём вражеской артиллерии. Ещё и пехота вся на броне не разместится.

Сигналом к атаке послужили две зелёные ракеты, запущенные в небо одним из офицеров.

Повинуясь сигналу, танки устремились вперёд. На броне машин, десантом шли остатки батальона капитана Галецкого — чуть больше восьми десятков солдат, вооруженных винтовками и лёгкими пулемётами.

Перекрёсток удалось занять достаточно быстро. Серьёзных сил у противника в наличии не было — лишь пост военной жандармерии при двух мотоциклах и пулемётном гнезде, устроенном в развалинах какого-то небольшого здания неизвестного назначения.

Несколько осколочных снарядов — и начавший было стрелять ручной пулемёт был подавлен. Ещё несколько очередей из спаренных пулемётов, и, жандармы, которые не были готовы к бою, пали замертво. Один из танков остановился, сбросил десант, и пехотинцы начали зачищать перекрёсток.

Сейчас главное — время. Время играет не на нас! Разведчик в воздухе всё ещё висит и уже заметил нас! Вот прямо сейчас он докладывает об увиденном, и, вскоре прилетят пикировщики противника, которые могут испортить всё!

У моста танки оказались через несколько минут. И тут уже случилось то, чего я и боялся — развернулся на растянувшейся гусенице вначале один танк, потом застыл другой и начал медленно окутываться густым дымом.

В прицел и штатные приборы наблюдения было весьма проблемно осмотреть поле боя и понять, что же происходит, поэтому я собрал воедино всю свою силу воли, после чего открыл башенный люк и высунулся наружу.

В этот самый момент рядом тут же застыли ещё два танка. Один из них буквально разорвало на части.

Грозно выругавшись, я увидел, как с другой стороны реки откуда-то будто бы из-под земли начали выползать танки противника. Приникнув к биноклю, я тут же опознал пару лёгких германских машин PZ-2, вооруженных автоматическими пушками и пару средних германских PZ-3, вооруженных тридцатисемимиллиметровыми орудиями.

— Механик, влево! — Ору я, но было поздно…

— А! А! А-а-а-а! — Коротко прокричал я, после чего вскочил с кровати и тяжело выдохнул.

— Милый, что случилось? — Послышался испуганный голос Терезы.

Ответил я не сразу. В голове метались мысли — «Что за чертовщина? Сон? Но почему такой подробный?».

— Милый? — Тереза переползла на мою сторону кровати и потянула меня за руку.

— Извини, дорогая. — Смутившись, ответил я. — Сон плохой приснился.

— Точно всё хорошо? — Уточнила девушка, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Да, дорогая… — Начал отнекиваться я. — Сколько времени?

Девушка дотянулась до прикроватного столика, взяла в руки мои часы и произнесла:

— Шесть уже.

— Шесть? — Взбодрился я. — У меня в семь назначен приём у генерала!

— Тебе до штаба десять минут пешком. — Тереза, взяв меня за руку, потянула меня в постель. — Успеешь!

— Извини, дорогая, не сейчас. — Отстранился я от девушки, после чего направился к шкафу, где висела идеально выглаженная прислугой форма.

Собраться удалось достаточно быстро — Тереза обиженно сопела в кровати, демонстративно отворачиваясь от меня в другую сторону, а когда я склонился над ней, чтобы поцеловать, девушка отстранилась от меня.

«Вот так всегда…» — Пронеслась печальная мысль в голове, после чего я послал невесте воздушный поцелуй и направился на выход.

Водитель, приставленный ко мне военной контрразведкой, был уже на месте — подрёмывал за рулём вверенного ему лимузина. Впрочем, стоило мне только оказаться в десятке метров от него, как водитель встрепенулся, и, увидев меня, выскочил из машины, и, чётко откозыряв, бросился к пассажирской двери. Открыл он её вальяжно, будто бы стелясь перед генералом.

Удобно расположившись на пассажирском сидении, я кивнул на озвученный шофёром вопрос:

— В штаб?

Мощный двигатель машины приятно заурчал, после чего автомобиль плавно начал движение. Желания разговаривать у меня не было, поэтому до штаба добрались в полном молчании. На КПП удалось перекинуться парой слов со знакомым дежурным офицером:

— Пан генерал уже прибыл. Просил вас сразу же направить вас к нему, как только прибудете, пан поручик! — Ответил на моё рукопожатие знакомый подпоручик, проверявший дежурную смену.

— Благодарю, пан подпоручик! Во