След "черной вдовы" - Фридрих Незнанский

И Турецкий сформулировал свой встречный вопрос так, чтобы получить на него максимально исчерпыва­ющий ответ. И сосредоточился уже не на речи Генриха, а на переводе Реддвея. Питер перевел следующее.

Во время проведения той акции, о которой, несом­ненно, известно господину Турецкому (речь идет об обысках и выемке документации в офисах двадцати восьми фирм, входящих в акционерную компанию «Норма»), Генрих Крафт имел честь — опять-таки не в прямом, а в переносном смысле —допросить совладель­ца компании господина Масленникова. Никаких обви­нений в его адрес выдвинуто тогда еще не было — слиш­ком неубедительной представлялась доказательная база. Да и сам Масленников категорически отрицал какую-либо свою связь с преступным миром России, любые подозрения в отмывании денежных средств, а уж тем более — убийства собственных сотрудников и партнеров.

Но по мере изучения изъятых документов все более отчетливой становилась криминальная подоплека дея­тельности компании. На ее счета в Дюссельдорф, в Норденкредит-банк, переводились из России в буквальном смысле баснословные суммы, которые затем акционер­ная компания внедряла в промышленные структуры Германии, а прокрученные затем деньги в качестве ин­вестиций, уже через дочерние компании, снова направ­лялись в Россию — для проведения дальнейших опера­ций с недвижимостью и на другие цели. Такова крат­кая схема. А в действительности денежные средства из России пропускались через десяток различных банков Германии, Финляндии, Польши, Италии, Греции, Кип­ра и так далее ради того, чтобы умело скрыть их реаль­ное происхождение.

Часть финансовых документов компании «Норма» указывали на то, что она активно занималась контра­бандой автомобилей, из Европы в Россию, которые па­ромами переправлялись из Германии в Финляндию, а оттуда уже поступали в Санкт-Петербург.

«Ага, — подумал Турецкий, — вот где концы — сле­ды папаши Масленникова, из-за которого, возможно, и разгорелся весь сыр-бор! Тот же занимался страхова­нием автомобилей из дальнего зарубежья! И теперь «от­дыхает» от своей бурной деятельности в знаменитых питерских Крестах».

Другие документы подтверждали, что через Польшу и Белоруссию компания осуществляла также контрабан­ду сигарет и алкоголя, не брезговала низкопробным рэкетом в странах бывшего восточного блока и, веро­ятно, торговлей людьми.

Иначе говоря, полный «джентльменский набор», характерный для широко развитой и разветвленной организованной преступной группировки с выходом на международную арену. Но вся эта контрабанда пред­ставлялась мелочью на фоне того, что удалось устано­вить Управлению по надзору за финансовыми опера­циями во Франкфурте-на-Майне. Акционерная компа­ния «Норма» ни много ни мало успешно манипулиро­вала курсами акций на бирже путем организации лож­ных публикаций в средствах массовой информации. Вот где главные денежки-то!

Теперь становились понятными причины устране­ния видных партнеров и сотрудников акционерной ком­пании. «Внутренние разборки», говоря по-русски. Зна­чит, предстояло определиться с заказчиком. Или заказ­чиками, игравшими в компании первые скрипки.

А здесь случился досадный прокол. Господин Мас­ленников, с которого до конца расследования была ото­брана подписка о невыезде, тем не менее неожиданно исчез.

Питер потыкал указательным пальцем в пол и объяс­нил:

—   Провалился глубоко под землей, так?

—   Примерно, — усмехнулся Турецкий. К чему сей­час вдаваться в лингвистические «заморочки»?

—    У следствия, — продолжил довольный Пит, — есть определенная надежда на твою помощь, Алекс.

—    В смысле помочь отыскать фигуранта? И выяс­нить у него, кто явился непосредственным заказчиком убийств — не он ли случайно или, может, кто-то из его «коллег по партии»? А заодно уговорить его признать­ся в том, что «грязные российские деньги» действитель­но отмывались здесь, в Европе? И что именно для этих далеко идущих целей и была в свое время создана в Г ер- мании совместная холдинговая акционерная компания «Норма»? Ну и, таким образом, взвалить, наконец, на плечи Максима Масленникова всю тяжесть обвинений по доброму десятку статей международного уголовно­го права? Так себе мыслят мою помощь коллеги?

Турецкий не ерничал, просто сама постановка воп­роса в этом ключе виделась ему несколько, мягко вы­ражаясь, абсурдной. Мол, прилетел дядя из России, мигом все расставил по местам, разложил по полочкам, даже предъявил следствию главного подозреваемого, ну а уж они, «немецкие законники», определят степень ответственности обвиняемого и вынесут постановление о наказании. Просто. Удобно. Выгодно. А главное, со­вершенно очевидно.

Это примерно так же, как относительно недавно, еще пару десятилетий назад, писали во всех рекламных про­спектах и даже выводили пылающими неоновыми бук­вами на карнизах зданий: «Надежно, выгодно, удобно хранить деньги в сберегательной кассе»... Наивные вре­мена? А где еще можно было хранить? В чулке? Черт его знает. Нынче-то ведь никто полностью не уверен, что кому-то можно без опаски доверить свои кровные.

Но, высказывая свои мысли, Александр наблюдал за выражением лица Генриха и видел, как тот прямо- таки лучился радостью от проявленного им, Турецким, понимания. Он бесконечно кивал, повторяя при этом: «Я, я, я...» Однако с юмором-то у них, похоже, явная напряженка...

Разве что одно уже неплохо: худо-бедно, а необхо­димые акценты расставлены. Но это на среднем, мож­но сказать, уровне. А теперь предстоит выяснить, чего от него желают получить на высшем уровне. Хотя вряд ли будет большая разница.

Всерьез же его интересовала только одна проблема: нужен был действительно реальный выход на ближай­шее окружение Максима Масленникова. И для этого надо было иметь твердую уверенность, что он не в Гер­мании и не в какой-нибудь другой европейской стране, а в России. Дома его найдут. И вот с выходом на окру­жение как раз немцы и могли бы помочь. И Турецкий закинул удочку с такой наживкой.

Генрих отреагировал живо и с большим энтузиаз­мом, словно только этого вопроса и ждал. Ну, разуме­ется, разумеется! Вся криминальная полиция Германии будет поставлена... на ноги?., на уши?., как русским больше нравится? — это уже Питер, переводя быстрые фразы Генриха, начинал понемногу и сам ерничать. Но тут же становился серьезным, ибо видел, что дело того стоит, и продолжал. Итак, будут задействованы все не­обходимые спецслужбы. Но произойдет это после встре­чи и решающего разговора в кабинете герра Траутфеттера. И если тот примет решение...

И еще один фактор, который смог бы помочь в столь важном вопросе. Вот у коллеги Крафта нет, например, сомнений в том, что коллега Турецкий привез с собой неопровержимые доказательства виновности указанно­го фигуранта, которые могут быть немедленно приоб­щены к уголовному делу, возбужденному заочно. Они могли касаться афер с недвижимостью в России, ухода от уплаты налогов, жестокой расправы с бывшими партнерами по бизнесу, иной криминальной деятель­ности, связанной с контрабандой и распространением наркотиков, торговлей оружием, современными вида­ми работорговли и вообще — попранием гражданских прав и свобод.

Турецкий усмехнулся: «попрание», да еще, пожалуй, «ущемление» — это было бы в самую, что называется, точку! Особенно при рассмотрении в судебном заседа­нии эпизода на Бережковской набережной. Ох, крюч­котворы-законники!

—   Это все понятно, — ответил Александр, уходя от конкретного ответа. — Но я хочу спросить господина Крафта, по его же выражению, как коллега коллегу. Так вот, руководители наших ведомств сидят высоко. И им оттуда, конечно, далеко видно. А мы, как у нас гово­рят, предпочитаем работать «на земле». Теперь вопрос. Не получится ли так, что преступник...

—    Пока он не осужден, я бы не был столь катего­ричным, — вставил Крафт.

—    Я тоже. — Турецкий кивнул ему. — Но я беру в данном случае просто один из возможных вариантов, чисто умозрительный. Пит, я изъясняюсь достаточно понятным языком?

—   Вполне, Алекс, продолжай, — важно заметил Ред- двей. — Мы принимаем твое предположение.

—   Не случится ли так, что, скажем проще, фигурант по нашему делу изъявит желание заключить со следстви­ем договор о сотрудничестве, как это нередко у вас прак­тикуется? И после чего ему уже не будет грозить приго­вор, как у нас говорят, на всю катушку? То есть под верхнюю планку? Это понятно?