Муза для темного мага - Анна Сергеевна Платунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Благодарю, – кивнула она, принимая из моих рук стакан, и вдруг призналась: – Мне страшно подниматься в его комнату. Было бы таким огромным утешением получить последнюю весточку от Рональда, но что если послание от него – всего лишь счет за краски?
– Рональд был художником? – спросила я.
– Шайни, – негромко одернул меня луксур Таэр и посмотрел многозначительно: мол, мы не имеем права спрашивать о личном.
Ну, может, темные маги-призыватели и не имеют права, а музы прекрасно понимают, что иногда лучшее лекарство от грусти – возможность выговориться. Все равно дальше наших с луксуром Таэром ушей информация не уйдет, он сам сказал – это как исповедаться священнику.
– Рональд был художником, – вздохнула хозяйка дома. – Прекрасным художником и чудесным человеком. Моим другом…
«Или больше, чем другом», – мысленно добавила я.
– Мы росли вместе в загородном поместье моих родителей. Рональд Ивинг был сыном управляющего, с детства очень болезненным и хрупким. Из-за врожденного дефекта гортани он на всю жизнь остался немым, у него было больное сердце, но разум был потрясающе ясным. Когда я вышла замуж и переехала в дом к супругу, я забрала кэммина Ивинга с собой. Не подумайте ничего дурного: муж был не против, он всегда признавал, что никто не сможет вести хозяйственные дела имения лучше Рональда. Мой друг был не только художником, у него было множество талантов. Без него мы теперь как без рук!
– Почему он умер?
– Сердце не выдержало. Коронер объяснил, что он пережил какое-то сильное потрясение. Правда, целители ему и так обещали год-два жизни, не больше. Однако какое-то событие ускорило приближение смерти. Незадолго до нее Рон отправился рисовать старую часть города, кажется, в переулок между Вишневой улицей и улицей Диких лебедей. Жуткий район. Я так просила его не ходить! Там то грабят, то убивают! А он только улыбался и качал головой. Упрямый! Наверное, что-то его напугало, да так сильно, что он вернулся домой сам не свой, а утром слуга нашел его в постели мертвым.
Мы с луксуром Таэром уставились друг на друга при словах о Вишневой улице. То самое место, где двое пьянчужек видели похожую на Викторию девушку. Может быть, и кэммин Ивинг ее видел? И еще что-то, что потрясло его до глубины души? Как же теперь узнать?
– Он не сказал вам, что случилось в тот день?
– Увы, нет, – покачала головой луксурия Вальрис. – Если бы он как-то дал понять! Я бы сразу послала за целителем! Я бы смогла помочь! Ах, Рон…
Важная ниточка истончалась и уплывала из рук: свидетель умер, и правды теперь не выяснить. У меня не хватало духа посмотреть на луксура Таэра – не могла видеть его разочарования. Однако мы еще могли помочь Рональду с незавершенным делом. Чтобы он ни прятал в тумбе стола, он хотел, чтобы мы это нашли.
Глава 46
В молчании мы поднялись в апартаменты управляющего на втором этаже. Я поразилась, как кэммин Ивинг одними быстрыми штрихами сумел так точно передать вид из окна, что не оставалось сомнений: это та самая спальня.
– Его стол, – прошептала луксурия Вальрис. – Вам ведь он нужен?
Я кивнула. Рональд четко дал понять, куда именно нужно заглянуть – в тайник в тумбе. Но для этого сначала нужно вытащить ящики.
– Вы позволите?
Хозяйка дома кивнула и, явно нервничая, отошла к окну.
«О Творец, только бы это не был счет за краски, – взмолилась я. – Или еще что-то такое же нелепое!»
В самих ящиках как раз хранились счета и книги расходов, за этим столом, пребывающем в идеальном порядке, управляющий Ивинг работал. На зеленом сукне лежала папка с документами, придавленная красивым пресс-папье в виде раковины, стояли в подставке карандаши и перьевые ручки, чернильница-непроливайка до краев была наполнена чернилами.
– А где он писал картины? – удивилась я: не ожидала увидеть в спальне творческого человека столь идеальный порядок.
– В мастерской на первом этаже. Если хотите, я покажу. Рон очень любил писать городские пейзажи с видами улиц, старыми домами…
Значит, кэммин Ивинг умел разделять дело и хобби. Да что там, он и после смерти вел себя так разумно, что не каждому призраку под силу: точно знал, чего хочет.
Я вынула один за другим ящики и аккуратно поставила на пол. Луксурия Вальрис, справившись с чувствами, подошла ближе, замерла в ожидании, комкая платок. Темный маг встал за ее спиной, готовясь подстраховать, если женщина упадет без чувств.
Я сунула руку в нутро тумбочки, но не дотянулась до стенки, пришлось встать на колени и по пояс сунуться в образовавшийся проем.
– Шайни, осторожно, – попросил луксур Таэр.
Я чуть не фыркнула. Есть из-за чего волноваться! Он что, полагает, меня затянет порталом в другой мир? Или тумбочка укусит меня?
– Я максимально осторожна, – проворчала я, обвыкаясь с полумраком.
Глаза привыкли, и я увидела, что к задней стенке тумбы приклеен большой конверт из коричневой оберточной бумаги, по цвету не отличимый от древесины, – не сразу и заметишь тайник, даже зная, где искать. Я потянула за край. Не рассчитала силу, мне казалось, конверт держится крепко, а в итоге я вылетела вместе с ним наружу, и, что самое неловкое, на пол выплеснулось содержимое – десятки карандашных набросков. Они разметались по полу, укрывая его пестрым ковром.
– Простите меня! – Я вскочила на ноги.
Ответа не последовало. Луксурия Вальрис, широко распахнув глаза, завороженно разглядывала рисунки. На каждом из них была она…
Вот юная девочка качается на качелях, подвешенных к ветке. Волосы развеваются от ветра, лицо запрокинуто навстречу солнцу.
Вот девочка-подросток наклонилась над цветком и бережно обнимает бутон двумя ладонями.
Вот прекрасная девушка готовится к первому выходу в свет. Волосы собраны в высокую прическу, на обнаженной шее тонкая нить жемчуга, глаза растерянные.
Вот дама в подвенечном платье…
Значит, такую тайну скрывал рабочий стол Рональда Ивинга. Когда никто его не видел, по ночам он, спрятавшись от всех, рисовал и рисовал лишь ее, свою единственную любовь. Не докучал ей своими чувствами, оберегал от ненужных волнений. Просто всегда был рядом, ничего не требуя взамен.
– Посмотрите! – воскликнула я, заметив на одном из карандашных набросков, где была изображена луксурия Вальрис в простом домашнем платье, такая уютная и милая, несколько строк.
Я узнала почерк, хотя призрак
