Дети Индиго - Ли Кэрролл

А я совершенно точно чувствовал себя странным. Поначалу у меня было множество друзей, и я мог притереться в любой компании, но потом, с течением времени, я ощутил себя оторванным от всех. Я жил в своем собственном мире, и мне было в нем одиноко. Это бесило меня. Все, чего я хотел, — это быть нормальным, как все.

Когда мне было приблизительно 15 лет, я рассказал своим родителям о том, как я себя чувствовал — депрессивным параноиком, белой вороной. На меня находили приступы раздражения, и я соблюдал странные навязчиво-принудительные ритуалы, в которых не было никакой логики, но которые мне были необходимы, чтобы чувствовать себя в безопасности. Меня также преследовали унижающие, порицающие и манипулирующие мною голоса. Мой разум и эмоции пускались вскачь. Было трудно удерживать свое внимание на чем-то одном продолжительное время. Было сложно контролировать себя — я чувствовал себя как сжатая пружина. Я ощущал в себе 10 тысяч вольт энергии, а мое тело было способно пропустить только половину. Я был как оголенный провод без заземления. У меня были несильные тики — синдром Туретта. Мои родители таскали меня по врачам.

Я уравновешивал свой внутренний хаос с помощью юмора, превращаясь в классе в клоуна. Чтобы привлечь к себе внимание, я готов был с радостью остаться в наказание после уроков. Для меня было очень важно делать что-то такое, что могло рассмешить людей. Когда я делал это, я в действительности общался с ними — жителями нашей планеты — и меня замечали!

Потом настали времена, когда я мог просто сидеть в одиночестве и придумывать разные сценарии — это были своего рода пьесы, в которых я играл разные роли по своему выбору и делал там все, что хотел. Иногда я вдруг начинал истерически хохотать, и, когда меня спрашивали, почему я смеюсь, мои объяснения не имели ни малейшего смысла для других.

Роль шута помогала мне забыть о своих проблемах. Смеющийся человек так прекрасно себя чувствует. Так или иначе, но я был очень непредсказуемым, настроение у меня менялось мгновенно и без предупреждения. Меня обзывали психом, чокнутым и так далее — и я верил этому. Это соответствовало тому, как я себя чувствовал. Мне думалось, что я никогда не выйду из тюрьмы, в которую был заточен. Лекарства помогали мне избавиться от некоторых проблем лишь на короткое время, а потом всплывали новые сложности. Когда мне было около 15 лет, один из ведущих докторов мира, специализировавшийся на синдроме Туретта, сказал мне и моим родителям, что я был наиболее уникальным случаем из всех, кого он наблюдал: Кажется, что когда мы вылечиваем одно, появляется что-то другое. У него есть масса маленьких дырочек, из которых прут проблемы. За всю свою жизнь я еще никогда не был так сбит с толку.

В то время я даже чувствовал гордость оттого, что меня не понимают, потому что это означало, что еще есть надежда. Лекарства не могли устранить или поставить под контроль всю ту боль и замешательство, которые я чувствовал, но я обнаружил, что с этим прекрасно справляется алкоголь. Почти ежедневно я тайком проносил его к себе в комнату и заливал им все проблемы. Выпивка притупляла мое сознание, и я оказывался в надежном, безопасном, знакомом и всегда успешном мире. Сигареты тоже помогали хоть как-то приспособиться к этой жизни и почувствовать себя наконец нормальным.

Когда мне исполнилось 16 лет, я стал гиперактивным, и меня снова начали пичкать лекарствами. Однажды вечером я был настолько нервным, что моя мать вызвала врача. Он посоветовал дать мне еще одну таблетку, чтобы я успокоился. Я выпил лекарство и стал еще более возбужденным, вдвое больше прежнего. Тогда я позвонил, чтобы посоветоваться, другому врачу, и она сказала, что пилюли сами по себе заставляют меня себя так чувствовать. Я был готов выпрыгнуть из собственной шкуры и упрашивал мать купить мне выпивку, чтобы оглушить себя. Это было невыносимо; мысль о смерти была сладка, потому что только она могла избавить меня от этого ада. Я чувствовал себя заключенным в собственном теле.

К тому времени когда я должен был закончить школу, я был в отчаянии и решил лечь в психиатрическую больницу. Мой терапевт посоветовал мне это сделать, и я согласился, не имея ни малейшего представления о том, что делаю. Я находился там среди 25 детей в возрасте от 10 до 18 лет. Видя множество проблем, с которыми сталкивались другие, я чувствовал себя там относительно хорошо. В первый раз я оставался там целый месяц. Через несколько дней после того, как меня поместили в больницу, я стал замечать, как почти все дети приходят ко мне, чтобы поделиться, если чувствуют себя не в своей тарелке. Они все открывали мне свою душу и принимали любые советы, которые от меня исходили. Сотрудники больницы были не в восторге от этого и удивлялись, как это я, просто еще один умалишенный пациент, могу помочь кому-нибудь. Эти дети отражали, как в зеркале, созданную мною самим мою внутреннюю тюрьму. Теперь она стала реальностью, и притом пугающей реальностью.

Однажды ночью я наконец осознал, где я нахожусь. Эта мысль, как током, поразила меня, и я с криком бросился на пол, все время повторяя: Почему я? Почему именно я? В первый день моего пребывания в больнице я заметил четыре бокса, куда помещали буйных больных, — там боролись с ними на полу, делали укол торазина и привязывали ремнями к кровати, пока они не придут в себя и не успокоятся. Затем наступал испытательный срок: никаких телефонных звонков, никаких посетителей, никакого телевизора, нельзя покидать свою комнату и при этом дверь должна постоянно оставаться открытой, чтобы дежурный мог круглосуточно наблюдать за тобой. Я любил свободу, поэтому решил для себя, что такого со мной никогда не произойдет.

Самым раздражающим было то, что больничные правила навязывались нам людьми, у которых — я совершенно отчетливо это понимал — у самих была масса проблем! Я знал это благодаря природному дару читать людей, Мои родители и друзья навещали меня, оказывая тем самым поддержку. Я отпраздновал свое восемнадцатилетие в стенах больницы и даже пропустил свой выпускной бал. Я не чувствовал себя человеком. У меня была куча причин себя пожалеть. Помнится, как-то я сказал: Я преодолею все это и потом покажу всем другим детям, как это сделать. Я знаю, выход есть.

Когда я закончил школу и решил не поступать в колледж, мои родители отчетливо поняли почему. Я занимался самообразованием, вначале увлекшись книгами о Викке и магии, затем книгами по психологической самопомощи и ченнелинговыми материалами. Это было то самое осознание, в котором я всегда нуждался! Оно дало мне надежду, и теперь я знал, что все будет хорошо.

Даже в те моменты, когда я сидел один в своей комнате или во всем доме, я всегда чувствовал, что за мной наблюдают, что каждое движение и каждая мысль оценивается и записывается где-то. Поэтому просто бытие в одиночестве в лесу было замечательным. Это была одна из лучших техник, которая помогла сбалансировать и интегрировать все, что я чувствовал, она помогла мне найти себя, когда я чувствовал себя потерянным, забыв, кто я есть на самом деле.

Другим аспектом бытия в шкуре Индиго было ощущение невероятного гнева и раздражения в процессе взросления, потому что, когда бы я ни выражал свои чувства, никто не мог меня понять. В итоге я вообще прекратил всякие попытки самовыражения. Я ощущал, что вибрировал на другой частоте и готов был от этого взорваться. Я мог швырнуть стул, накинуться на кого-нибудь с проклятиями или просто выплеснуть свой гнев.

Бы видите, что я все время расширялся и отдалялся от нормы. Мне давали лекарства, чтобы я мог все это сдержать в себе. Но мои чувства рвались на волю, и мне никогда не удавалось контролировать и сдерживать их. Я был и теперь остаюсь постоянно в состоянии расширения. Вот это и означает — чувствовать себя Индиго.

Одним из самых невероятных опытов, пережитых мною в жизни, была техника балансировки электродвижущей силы Пэгги Дабро — переподключение электромагнита человеческого организма на новом уровне. После первой фазы я ощущал себя в своем теле совершенно по-другому, разница была как между ночью и днем. Я чувствовал, что каждая электрическая цепь в моем организме стала замкнутой. Все узенькие дорожки в моем теле и все поля, на которых еще шли дорожные работы, были проработаны. Я ощущал свою заземленность, больший контроль над собой и сбалансированность.

Я чувствовал умиротворение и стал более способным сдерживать себя и понимать свои эмоции. Я был в состоянии освободиться от негативных эмоций.

Плохое настроение улетучилось, и я чувствовал себя просто прекрасно. В балансировке ЭДС, как мне кажется, есть здравый смысл, и я думаю, что и другим Индиго стоит освоить эту технику. Само собой разумеется, что любой человек на Земле должен научиться этому, если хочет, чтобы его жизнь стала хоть чуть-чуть легче, и если он хочет обрести больший контроль над ней.