Академик Ландау; Как мы жили - Кора Ландау-Дробанцева

— Дау, это тот самый Л., который, когда его по просьбе жены ее дяди, генералы, вернули с фронта в Казань, он с вокзала до Казанского университета добирался больше месяца, т. е. дольше, чем шел на фронт? До которого так и не дошел!

— Коруша, это не его вина, его по дороге с вокзала до университета перехватывали девицы.

— Да, к такому верному мужу, как ты, мне только не хватало такого любовника, как Л…

— Ты опять недовольна?

— Даунька, я просто избегаю очередей.

Неотразимый мужчина явно растерялся, когда впервые пришел к нам. Он не понимал, зачем он понадобился Ландау.

Дамы отсутствовали (хозяйка не в счет), танцы тоже отсутствовали. Ужин, легкий светский разговор. Прославленному танцору и кавалеру негде было развернуться. В его глазах был вопрос к Ландау, были цепкость, жадность к успехам. А когда все разошлись, Дау спросил:

— Корочка, он тебе не понравился? Ты совсем с ним не кокетничала.

— Даунька, этот Л. с тебя глаз не спускал. Вероятно, он ждал, чтобы ты с ним заговорил о науке. По-моему, у него большая жадность к спецзаданиям. Он все пытался перевести тебя на этот разговор.

— Да, Курчатов их институт игнорирует, но говорить с Л. о науке мне и в голову не пришло.

Через несколько дней, когда Дау был дома, я отлучилась и несколько раз подряд из автомата телефонной будки набирала наш номер телефона. Услышав голос Дау, я опускала трубку на рычаг. Проделав такую операцию в течение нескольких дней, я достигла цели.

— Коруша, когда тебя нет, раздаются телефонные звонки, по-видимому, адресованные тебе. На мой голос поспешно трубка опускается на рычаг.

— Дау, это просто случайные звонки, мне звонить некому. Нет, Корочка, эти звонки стали довольно часто повторяться и как назло, когда тебя нет дома. Кто-то явно добивается тебя!

А однажды, воспользовавшись тем, что Дау больше обычного не было дома, на следующее утро я стала отчаянно врать ему (не могла же я допустить, чтобы знаменитый бабник Коля Л. так мною пренебрег на глазах у Дауньки, нельзя допустить, чтобы Дау усомнился в моем совершенстве):

— Дау, ты оказался прав, мне вчера вечером позвонил Колечка. Он сказал, что наконец-то услышал мой голос. Он пригласил меня в кино.

— Ты пойдешь?

— Я побегу!

В нашем брачном пакте о ненападении в основу была положена двусторонняя свобода личной жизни, я не имела права вмешиваться в его интимные дела, а врать о своих личных делах я имела право. Вот таким путем, сходив несколько раз в кино и один раз в театр, я испугалась: ведь может случиться и так, что Дау со своей девицей будет в театре или в ресторане и встретится там с Колей, которого будет сопровождать его очередная дама. Ведь Л. не знал, что он мой поклонник.

— Даунька, мне звонил сегодня Колечка, он предложил мне поехать к нам на дачу в Мозжинку.

— Отлично, Корочка, следовательно, ты его скоро освоишь?

— Даунька, но сегодня понедельник, и на дачу по едет Женька со своей Зиночкой. Я не посмела ставить Колю в известность о том, что у нас на даче очередное любовное свидание твоего друга, начала путано отказываться. По-моему, Коля обиделся. А вдруг он мне больше не позвонит?

— Корочка, мне очень жаль, что так получилось, но ты не печалься. Если у тебя возникла такая ситуация, я скажу Женьке, чтобы он прекратил свои любовные поездки на дачу.

Встревоженный Женька примчался ко мне. Он по-деловому решил установить очередность. Но уже с разрешения Дау диктовала я: "Нет, Женя, точность расписания и очередность исключается. Я заранее никогда не знаю, когда мне позвонит Коля и когда у меня возникнет необходимость поездки с ним на дачу".

Потом долго не верилось, что так легко, буквально не сходя с места, мне удалось отвадить Женьку от дачи. Окрыленная успехом, я обнаглела. Когда Дау стал собираться на юг, так как я сама, что называется, завертела хвостом, то он уже не скрывал, что едет в отпуск не один, а с какой-то новой девицей.

— Как, Даунька, милый, ты разлюбил Верочку? — спросила я с нескрываемым восторгом. — А говорят, что она так красива.

— Была очень красива, а сейчас уже подурнела, и потом она досковата. Это ведь только ты умудряешься с возрастом хорошеть. Коруша, очень трудно оставлять девицу, мне очень жаль Верочку, я ее разлюбил, а она продолжает меня любить. Она очень добрая и очень хорошая, пытается сохранить нашу дружбу.

— В отпуск ты едешь с Герой?

— Да, с ней, только ты теперь не прибедняйся, ты покорила самого Л…

— Я в этом еще не совсем уверена, на прошлой неделе он звонил, спрашивал, когда ты уезжаешь в отпуск, и больше не звонит и никуда не приглашает, может быть, он ждет твоего отъезда. Я очень боюсь, только ты уедешь, а ко мне нагрянут твои родственники, а вдруг Колечка захочет у меня переночевать? Даунька, у меня может сорваться еще не начавшийся роман. Пожалуйста, напиши в Ленинград, чтобы они не приезжали ко мне, хотя бы в то время, когда ты отсутствуешь.

— Коруша, мне лень им писать, а если они приедут, ты скажи сама, что у тебя в постели лежит голенький любовник и они тебя стеснят.

— Даунька, ты мне разрешаешь так им сказать?

— Да, конечно, твой роман имеет первостепенное значение, это я скажу своим родственникам, когда буду в Ленинграде.

Наконец! Наконец, на моей улице праздник! Как счастливы были те времена.

В выходной день навела в квартире потрясающую чистоту, полураздетая нежусь в постели с интересным романом и большой коробкой шоколада. Зазвонил звонок входной двери. Я уверена, приехал Зигуш: его очередь. Приоткрыла дверь. Да, это он с чемоданчиком.

— Зигуш, простите, я не одета. Дау нет, а у меня мой возлюбленный.

Хотела захлопнуть дверь, он попытался вломиться.

— Кора, я не собираюсь вам мешать, я тихонько пройду в свою комнату.

— О нет! Нет! Мой любовник очень застенчив, — сказала я, с силой захлопнув дверь. Казалось, моему счастью не будет конца. Я даже перестала бояться Дау, если просочатся к нему сведения о настоящих любовных связях этого неотразимого мужчины. На этот случай я приготовилась разыграть бедную, брошенную. Выигрыш был велик. По дошедшим до меня сведениям, ленинградские родственники никогда уже больше не переступят порог моего дома. Они не могут мне простить мое недозволенное поведение.

Дау, вернувшись из отпуска, очень обрадовался. Он сказал:

— Твой роман с Л. сослужил мне службу. Теперь, когда кончился мой роман с Верочкой, мои новые девицы будут приходить ко мне в гости, а эти длительные наезды родственников очень мешали жить.

— Даунька, а почему за пять лет романа с Верочкой она ни разу не пришла к тебе? Только потому, что ее все знают в институте?